Ювенальной юстиции тесно в рамках закона?

В РВС обратилась мама с просьбой вернуть двоих детей, которые почти 2 года находятся в социальных учреждениях. Начав разбираться с тем, что произошло, мы обнаружили, что чиновники не только в полную меру применили все возможности, которые предоставил им закон для вмешательства в дела семьи, но даже вышли за пределы закона.

В хорошо контролируемом и всемерно поощряемом учреждении было совершено правонарушение, полностью попирающее конституционные права граждан, а также основные принципы традиционной семьи. И этого не заметили ни контролирующие органы, ни вышестоящие структуры, которые, наоборот, как раз поддерживали и одобряли деяние данного учреждения. И всё это притом, что это учреждение находится на хорошем счету, и правонарушение совершено не какими-то маргиналами, а специалистами, аттестованными со всех сторон, имеющими документальные подтверждения своего профессионализма, гуманизма, любви к детям и всего прочего, за что получены гранты и поощрения от священнослужителей. Таким образом, это событие не какая-то случайность, а именно сущность того, что нам несет новый подход к семье, материнству и детству.

Теперь более подробно – что же случилось.

В связи с пожаром в квартире (декабрь 2012 г.) матери предложили помощь – на время поместить детей в социальное учреждение, из которого, как ей обещали, в любой момент по первому её требованию ребенка вернут. Как только мать написала заявление и детей забрали (ноябрь 2013 г.), сотрудники социального учреждения тут же стали чинить препятствия встречам матери и детей и, более того, стали убеждать её написать отказ от детей, мотивируя это тем, что дети больны чудовищными неизлечимыми заболеваниями. Мать твердо сказала – что больные или здоровые – это ее дети, и отказываться от них она не собирается. После этого ей сказали, что страшные диагнозы не подтвердились.

Детей поместили в разные учреждения. Отношение к матери и ребенку в этих учреждениях кардинальным образом различалось. Если в одном учреждении к ребенку относились по-человечески, всячески способствуя общению матери и ребенка, то в другом учреждении всё было совершенно иначе. Угадайте с одного раза, какое учреждение было создано давно, а какое было вновь создано в результате современной политики. Какое учреждение имеет старые традиции, а какое «новые»?

Если в одном учреждении сотрудники относились к маме уважительно, хвалили её ребенка, то в другом учреждении маме объясняли, что она не имеет права ни на что – ни видеть своего ребенка, ни забрать его, да и просто надеяться на какое-то уважение к себе.

В учреждении, где к ребенку относились хорошо, были готовы отдать его маме сразу, по первому требованию, но не могли это сделать без положенных по закону документов, которые должна была предоставить комиссия по делам несовершеннолетних (КДН). Комиссия этих документов не предоставляла, хотя они у нее были. Таким образом, комиссия способствовала тому, что ребенок продолжал находиться в социальном учреждении.

Мама рассказала представителям РВС, что сотрудница учреждения, в котором хорошо относились к ребенку и маме, даже плакала от того, что ничего не может сделать. Она тоже оказалась бессильна противостоять системе. Всё, что она смогла – это сказать работникам КДН «неужели вы можете спать спокойно? Неужели у вас нет сердца, что вы удерживаете ребенка в детдоме???»

Если кто-то считает, что проблема в бедности матери, недостаточности жилищных условий, то он глубоко ошибается. В семье достаточное количество квартир. А в настоящее время и сгоревшая квартира близка к тому, чтобы быть пригодной для проживания.

Если олигарх может себе позволить не иметь официального места работы, зато иметь официальное место отдыха, то человек, попавший в поле зрения соответствующих органов, обеспокоенных попаданием граждан в социально опасное положение, на такое право не имеет. Потому что он обязан доказывать наличие официальных источников дохода.

То есть всякий, не имеющий официальных источников дохода, находится в социально опасном положении, и у него могут забрать детей.

Случайно это или нет, но так получилось, что всё в нашем обществе способствует попаданию человека в трудные жизненные обстоятельства. Концентрация капитала всегда приводит к массовому обеднению, и по другому быть не может. Ситуация в последнее время постоянно обостряется в связи с общемировым кризисом и санкциями. Снижаются зарплаты, сокращается количество рабочих мест, работодатели предпочитают уходить от налогов, так как предприятия находятся тоже в кризисном положении, на грани закрытия, поэтому предпочитают брать людей на работу без официального оформления. А это приводит к тому, что органы опеки (и КДН) могут придраться к отсутствию официальной работы.

Посмотрим на ситуацию с другой стороны – когда ребенок попадает в социальный центр, на него начинают списываться немалые деньги. Этих денег вполне хватило бы матери на всё то, о чем так печётся опека. Но правительство предпочитает плодить чрезвычайно затратные структуры, роль которых в отношении традиционной семьи крайне деструктивна.

Главное разрушительное качество этой системы – презумпция виновности родителей, которым приходится обивать пороги учреждений, доказывая свое право воспитывать собственных детей.

Мало того, что создаваемая система направлена против семьи и этому способствуют вновь принятые законы, например, ФЗ 442. Мало того, что закон и так предоставляет чиновникам практически неограниченные права по вмешательству в семью, но и этого им недостаточно. Чтобы удерживать детей вне семьи, чиновники нарушают существующие законы. Например, удерживают детей в реабилитационных центрах, хотя мать не лишена родительских прав и не ограничена в правах, «не замечают» ее многочисленных заявлений с просьбой вернуть детей в семью. Не реагирует на заявления родителей о произволе чиновников и прокуратура.

Человек оказывается полностью беспомощным, так как те, кто должны обеспечивать выполнение законов, вступают в соглашение с нарушителями. И всё это осуществляется исключительно «ради блага детей». Никто даже и в голову не берет, что дети удерживаются в учреждениях, которые получают по этому факту финансирование: мы же не можем подозревать в корысти столь благородных борцов за детское счастье. Это было бы аморально с нашей стороны. Но если нет корыстных побуждений, то зачем же удерживать детей, нарушая закон?

Попробуем задать этот вопрос непосредственным участникам событий. Похоже, что эта история поможет нам узнать много интересного о практике защиты детей от родителей.

Продолжение следует.

Юлия Гончарова, РВС
Категория: