На постоянные вторжения в личную жизнь пожаловалась жительница Каргапольского района Курганской области Татьяна Гунбина. Татьяна живёт в селе Колмогоровское Каргапольского района с гражданским мужем и двумя детьми, сейчас она ждёт третьего ребёнка. В селе проживает около сотни человек. Гражданский муж Татьяны сначала пытался найти работу в соседнем селе, а сейчас работает вахтовым методом. В Колмогоровское семья переехала, потому что там на средства материнского капитала можно было купить добротный дом с большим приусадебным участком. Но новоселье быстро омрачилось повышенным интересом всевозможных государственных органов.
«Мы переехали из Кетовского района в Каргапольский осенью 2018 года, - рассказывает женщина, - Сразу же к нам начали приезжать органы опеки и различные службы. Нередко они приезжали не представившись, не предоставляя никаких документов, вели себя по-хамски и устраивали настоящие обыски – шарились в холодильнике, заставляли развешивать повсюду свои буклеты. К потолку прикрепили противопожарную пищалку, которая срабатывает даже при приготовлении еды».
Весной 2019 года Татьяна пожаловалась врио губернатора Курганской области Вадиму Шумкову. «После этого ко мне приехало областное начальство. Хамство прекратилось, но досмотры продолжились. В апреле ко мне приехали из центра соцобслуживания, попросили подписать договор, потом смотрю – а там написано, что срок действия договора – до 2022 года. Никакой помощи от них не было, и я в ней не нуждаюсь, у меня только одно желание, чтобы от меня и мой семьи отстали, наконец!».
По словам женщины, она попыталась подать заявление в комплексный центр соцобслуживания, чтобы разорвать договор, но дважды сотрудники разорвали её заявление об отказе. На третий раз – приняли. Но визиты непрошенных гостей продолжились. «Я согласна, чтобы раз в три месяца приезжала опека, они же видят, что у меня дома всё нормально, чего от меня все остальные хотят? Опека тоже начала» - возмущается Татьяна.
В центре соцобслуживания нам пояснили: «Это решение было принято комиссией по делам несовершеннолетних. По законодательству те лица, которые поставлены на учет в КДН, автоматически становятся и у нас – как семья в социально опасном положении. Она может отказаться от каких-либо видов услуг. А посещение её – в обязательном порядке. Вы можете помочь её подать в суд, о том, что она не должна состоять как семья в социально опасном положении».
В КДН нам пояснили, что: «Мы … её в СОП [социально опасное положение] не ставили, она стояла на учёте в другом районе, откуда по переезду семьи нам пришла информация и мы обязаны поставить в СОП… Я не знаю. Какое недовольство: раз в месяц к ним приезжает какая-нибудь служба или межведомственный выезд».
Действительно, бедствия Татьяны Гунбиной продолжаются не первый год. В 2012 году её даже лишили родительский прав на старшего сына. Вот, что она говорит по этому поводу: «У меня очень сложные отношения с родной матерью, она регулярно пишет на меня доносы. Сейчас мы с ней не проживаем вместе и не общаемся. Из-за этих доносов у меня отобрали старшего сына … но я его всё равно верну, у меня фотография на полочке стоит, я своим детям говорю, что у них братик есть».
Читать также: Сотрудница нижегородской опеки опустилась до рукоприкладства
Нам, курганскому отделению РВС, удалось побывать в доме Татьяны весной 2019 года, мы увидели образцовый порядок в доме. Игрушки и одежда у детей есть, бытовая техника и пища – есть. В доме не просто очень чисто – заботливой рукой хозяйки сделано всё, чтобы было уютно и даже красиво. То есть, никакого асоциального образа жизни хозяев близко не чувствуется. Почему нельзя принять решение о досрочном снятии с учёта – непонятно. Непонятно также, почему службы не могут просто игнорировать абсолютно бездоказательные доносы, идущие из одного источника?
Татьяна хочет поскорее сняться с учёта, попытаться зажить спокойной семейной жизнью и попытаться вернуть старшего сына.
Евгений Найман, РВС.
ювенальная юстиция родители воспитание ребенок