ЧТО БУДЕТ, ЕСЛИ УЧИТЕЛЕЙ ОБЯЗАТЬ СДАВАТЬ ЕГЭ ОДНОВРЕМЕННО С УЧЕНИКАМИ?
Сразу успокоим: наше «креативное» предложение не будет принято Минобразом. Хотя оно позволило бы решить как минимум две проблемы. Во-первых, получить дополнительную информацию о том, насколько успехи учеников связаны с учителем (а не с репетиторами, например). А во-вторых, отпала бы необходимость в уголовном преследовании учителей за «нарушение правил» во время ЕГЭ, поскольку в это время все они были бы под контролем видеокамер, рамок металлоискателей и прочих «антитеррористических» прелестей единого экзамена. Добавим ещё, что внедрение нашей идеи существенно уменьшило бы число сторонников ЕГЭ среди учителей (потому этого и не случится, кстати).
Тем не менее, эксперты легко предсказывают результаты такого эксперимента. «Двоек» среди учителей практически не будет, но и процент высокобалльных работ едва ли окажется выше, чем у учеников. Причина этого в сути единого экзамена.
Рассмотрим механизм явления на примере всероссийских предметных олимпиад. Их цель — выявить лучших из лучших. Поэтому задания заключительных туров по силам лишь единицам учеников из сотен тысяч. Соответственно, учить таким вещам могут лишь самые одаренные учителя (дело здесь не только в «сумме знаний», а и в умении раскрывать творческие способности учеников). И если вдруг случится чудо и наш средний учитель обретет такие знания и умения, задания олимпиады немедленно усложнятся, чтобы снова выявить единицы самых одарённых.
Точно такую же цель преследовали вступительные экзамены ведущих вузов. Разница лишь в том, что в этом случае речь шла не о единицах, а о десятках. Но это самые лучшие, и готовили их лучшие учителя и лучшие репетиторы (или они сами готовились — таким наш респект вдвойне). Уровень требований к этим абитуриентам по определению многократно превосходил средний уровень преподавания в школе и по этой причине он был недоступен среднему учителю. (Речь здесь об «элитных» образовательных учреждениях, а не о нынешнем массовом «высшем» образовании, которое выполняет функцию «социального отстойника» для молодежи.)
Но сегодня роль вступительного экзамена во все вузы сразу взял на себя ЕГЭ. И там присутствуют в том числе те самые сложные задания, о которых шла речь выше. Средний учитель изначально отсекается от этих заданий: они ему «не по зубам». И такое положение нельзя исправить в принципе. Иначе ЕГЭ заведомо не сможет быть инструментом отбора школьников в ведущие университеты (впрочем, он и так им не является, но это другая тема).
В результате массовая школа работает в системе простых тестовых заданий ЕГЭ, которые охватывают 15-30% программы (в зависимости от предмета). При подготовке к этим заданиям наиболее эффективны технологии «натаскивания». В процессе такого «преподавания» игнорируются целые разделы курса, что ведёт к фрагментации знаний и резкой деградации образования.
Дарья Иванова, РВС.