Иван Крамской. За чтением. Портрет Софьи Николаевны Крамской, жены художника (фрагмент). 1869
Оцифровка шведской школы лишает учеников некого экзистенциального опыта, заявила специалист по литературоведению и дидактике Анна Нордлунд, сообщает 17 ноября информационное агентство TT.
Новое исследование ученых из Университета Даларна показывает, что с 2007 по 2017 годы доля шведских девятиклассников, которые читают менее одной страницы художественной литературы в обычный учебный день, увеличилась с 62% до 87%.
Один из исследователей Матс Тегмарк сообщил, что резкое снижение уровня чтения отчетливо видно среди тех, кто раньше читал по две-три страницы в день в различных учебниках, тогда как сегодня некоторые из таких учеников не читают ни одной страницы. Тегмарк подчеркнул, что чтение с раннего возраста нужно не только для получения информации, но и для развития речи, что, в свою очередь, облегчит учебу.
Комментируя снижение уровня чтения у школьников, Нордлунд сообщила, что большая часть шведской школы оцифрована. По ее словам, уже в дошкольном возрасте больше внимания уделяется использованию цифровых пособий, чем чтению книг, а в школе наибольшие ресурсы тратятся на компьютеры.
«По многим предметам школьники вообще не имеют своего учебника, а должны читать информацию онлайн и смотреть фильмы. Фильмы также заменили совместное чтение вслух в качестве поощрения и приятного времяпрепровождения в школе», — сказала Нордлунд.
По мнению Нордлунд, чтение литературы — это нечто большее, чем просто получение знаний и наработка скорости чтения. «Это больше похоже на экзистенциальный опыт, а не только на инструментальный», — пояснила она.
Нордлунд добавила, что многие учителя сами не читают, и им не хватает собственного сильного литературного опыта, полученного в результате образования, который они могли бы использовать в преподавании. По мнению специалиста, необходимо ввести требование к преподаванию литературы и пропаганде чтения в системе педагогического образования.
Комментарий РВС
Многие годы скандинавское образование (в частности, шведское и финское) приводилось в пример в России как передовые системы, дающие великолепные результаты в науке, в промышленности и в общественной жизни. Те, кто такое заявлял, имели, надо полагать, свой корыстный интерес по, так сказать, окончательному решению вопроса российского образования, включая отказ от классно-урочной системы, которую, естественно, называли «отсталой» и препятствующей прогрессу.
Вопросы о том, где же на практике высокие результаты работы шведских и финнских школ, просто игнорировались. Теперь, когда морок «идеальности» Запада постепенно спадает, мы сможем увидеть не только удручающие результаты применения «передовых» образовательных технологий, но и в каком-то смысле свое будущее. Именно в рамках этих западных трендов пока что работает наше Минпросвещения и Минобрнауки, продолжая цифровизацию.
Ситуация с учителями в нашей стране едва ли значительно лучше чем в Швеции, так как масса студентов не только пострадали от системы ЕГЭ, но еще в добавок получили крайне ограниченные знания на дистанционном обучении. Эту проблему надо срочно исправлять, усиливая изучение культуры и истории в школах и вузах, но пока со стороны чиновников в этом направлении не просматривается никаких решительных шагов.