Одна из самых ярких традиций школы с советских времен — общешкольная линейка 1 сентября. Та самая, на которой собирается вся школа, более старшие ученики смотрят на первоклашек, вспоминают те свои ожидания, невольно оглядываются на пройденный путь.
А первоклассники видят, что вливаются в огромный новый коллектив, общность под названием школа. Это первый и очень важный опыт школьной социализации. Чиновники разных уровней ведь уверяли после «антикоронавирусной» «дистанционки», что школу никто не будет отменять, потому что она нужна для социализации.
И вот подрывается сама эта функция социализации. Мы видим знакомый маневр: если что-то не удалось сделать сразу, надо это делать потихоньку, исподволь, «съедая слона по частям».
Причем этим шагом власти расписываются в своей несостоятельности сразу по нескольким пунктам. После каждого теракта в школах придумывались всё новые и новые меры безопасности.
Сажались охранники, потом менялись на других охранников, ставились рамки, устанавливались тревожные кнопки, школы огораживались заборами с домофонами и видеонаблюдением. И каждый раз нас уверяли, что это ради безопасности детей.
Теперь выясняется, что данных мер недостаточно, они якобы будут работать только пока дети в здании, а родителей рядом нет. То ли родители сами представляют опасность, то ли власти вообще не могут гарантировать в области безопасности почти ничего и страхуются от всего на свете.
Но хочется снова спросить: почему же тогда эти беспрецедентные меры безопасности действуют исключительно 2 сентября? Почему за день до этого дня можно проводить любые массовые мероприятия, через день нельзя, а потом опять всё можно?
Никакими особыми условиями это не объяснить. СВО идет больше двух лет, беспилотники над нашей территорией летают регулярно и теракты, увы не новость.
Но почему-то после «Крокуса» никто не стал отменять массовые гуляния, а теперь вдруг озаботились ровно на день фактически без объяснения причин.
Вывод можно сделать только один. Всё это не про безопасность. Это продолжение политики по разрушению традиционной школы, наносится удар именно по традициям и праздникам.
Нам постоянно напоминали, что даже во время Великой Отечественной не забывали про праздники, не давали врагу торжествовать, лишая народ важнейших вех в жизни. Что ж получается?
Врагу мы праздника себя лишить не дадим: сделаем это сами? Или фестиваль огуречного хруста для властей важнее, чем 1 сентября, — дата вступления сотен тысяч детей в новую жизнь?