В прошлом году родительскую общественность всколыхнула видеозапись беседы уполномоченной по правам ребенка Марии Львовой-Беловой с Путиным, в ходе которой она возмутилась беспределом органов опеки, поместившей детей в приют из-за неисправной печки. А после заявлений УПР о намерении разобраться с этой системой, у некоторой части родительского сообщества появились надежды (на наш взгляд, неоправданные), что сейчас ювенальщине будет нанесен мощный удар.
После этого Львова-Белова начала сыпать заявлениями о тотальной проверке работы органов опеки и приютов по всем регионам, заявляя о намерениях победить проблему.
И вот уже можно оценить результаты этой работы - по постановлению губернатора Московской области от 6.02.2025 года за номером 35-ПГ. Постановлением вводятся изменения в документы, регулирующие деятельность опеки и других органов по работе с несовершеннолетними на региональном уровне, причем поправки касаются именно тех самых организаций, в которых размещают детей и действиями которых возмущалась УПР.
Главное изменение состоит в следующем: если раньше органы опеки, отбирая детей, помещали их в государственные учреждения вроде семейных центров (будем называть их для простоты приютами), то теперь у них появилась альтернатива - так называемые «ресурсные приемные семьи» (РПС).
Иными словами, никаких изменений, мешающих опеке отбирать детей из семей, не видно. Порядок действий практически не изменился.
Но есть несколько важных нюансов, на которые стоит обратить внимание. Забираемые из семей или с улицы дети раньше признавались нуждающимися «в помощи государства» - так записано в предыдущем постановлении губернатора от 6.10.2021 под номером 362-ПГ.
Теперь же их будут считать нуждающимися «в государственной поддержке». Согласитесь, знаковое изменение. Государство теперь обещает на помогать, а «поддерживать».
Второе существенное изменение касается перечня мест, куда могут быть направлены нуждающиеся в поддержке дети. В документе 2021 года этот список выглядит так:
«...социально-реабилитационные центры для несовершеннолетних, социальные приюты, центры помощи детям, оставшимся без попечения родителей, специальные учебно-воспитательные учреждения и другие учреждения для несовершеннолетних, нуждающихся в социальной помощи и (или) реабилитации (далее - социальные учреждения), либо в медицинские организации».
В новом постановлении другой перечень. Согласно нему, дети теперь «временно устраиваются в ресурсные приемные семьи, либо помещаются в Семейные центры, специальные учебно-воспитательные учреждения и другие учреждения дял несовершеннолетних, нуждающихся в социальной помощи и (или) реабилитации (далее - социальные учреждения), либо в медицинские организации».
Как видим, РПС стоит на первом месте, а список наименований госучреждений сократился. Если вспомнить, чем именно возмущалась Львова-Белова на приеме у президента, то всё встает на свои места. Особое негодование УПР вызвало неэкономное расходование средств: вместо того, чтобы починить печку (что обошлось бы в сумму порядка 100 тыс. рублей), государство отдало приюту на содержание детей несколько миллионов.
То есть принимаемые меры — не про борьбу с ювенальной юстицией, а про всё ту же экономию государственных денег. Гораздо дешевле отдать какие-то деньги какой-то семье, чем содержать приют, который, отметим, требует затрат, даже если там нет детей.
Может показаться, что такой подход может принести свои плоды: если нет центра, то нет и субъекта, заинтересованного в изъятии и помещении в него детей. Но во-первых, интересы могут быть и у ресурсных семей, причем потенциальная коррупционная составляющая тут выше, чем в случае госучреждений.
Во-вторых, никуда не исчезает заинтересованность сотрудников опеки, выполняющих работу по сопровождению опекаемых детей. Наконец, ювенальная система как использовалась, так и продолжает использоваться как средство давления на родителей.
Минусы для детей вне зависимости от того, почему их забрали из семьи, примерно те же, что и в случае уничтожения детдомов. Вместо специальных учреждений, в которых работали профессионалы, мы получаем кустарные мини-приюты, гораздо хуже контролируемые государством и не обязанные иметь профессионалов в «штате».
Мотивация в таких «частных детдомах», как мы уже успели не раз убедиться, может быть разной, включая самую меркантильную. Поэтому ожидать, что в результате всех этих действий детям и их родным семьям станет безопаснее в нашей стране, увы, не приходится.
А вот хуже стать очень даже может. Когда вводились «замещающие семьи», главным лозунгом чиновников было, что каждый ребенок должен жить не в детдоме, а в семье. Теперь же мы видим фактически мини-детдома, с пятью-шестью находящимися под опекой детьми, часть из которых, по крайней мере по бумагам – инвалиды.
То есть, фактически, для части детей детдом профессиональный был заменен на детдом дилетантский, со всеми вытекающими минусами. В случае с «ресурсными семьями» ситуация, видимо, будет еще хуже, так как эта семья берет ребенка временно, лишь потому, что ему жить негде – иначе зачем нужен еще один тип «семьи»?
Вызывают серьезные сомнения и то, что новая система будет порождать меньшую заинтересованность в отобраниях детей – на что почему-то надеются некоторые правозащитники. Можно предположить, что какая-то часть семей (возможно, большая), берущая детей под опеку, действительно движима желанием помогать детям, сделать их полноценными членами семьи. Однако такое вряд ли можно сказать про семьи, которые «подписываются» только на то, чтобы дать ребенку временное пристанище в своей квартире.
Да и сама идея «пустить ребенка по рукам», заставлять менять семьи, укрепляет в мысли, что для реформаторов системы помощи оказавшимся в трудной ситуации детям семья – это не священный союз людей, а чисто формальная структура: живущие вместе люди, имеющие штамп в паспорте. Что, в принципе, подтверждается действиями самой уполномоченной, бросившей мужа с детьми ради союза с другим человеком и при этом остающейся на посту главной государственной защитницы детей.
Одним словом, Львова-Белова сделала ровно то, о чем говорила: нашла способ сэкономить государственные деньги. За счет интересов детей.
Учитывая нравственный портрет уполномоченной, это не вызывает удивления. Скорее, удивляют те, кто продолжает надеяться на нее в борьбе с построенной в России ювенальной системой.
Владимир Васильев, РВС.