При обсуждении процессов формирования половой идентичности невольно встает вопрос о том, может ли мать, воспитывающая сына без отца, обеспечить ему возможность обрести свою мужскую идентичность? Ответ на этот вопрос может быть положительным.
Мать-одиночка может попытаться компенсировать отсутствие отца, предоставляя ребенку возможность общаться с другими значимыми мужскими фигурами. Она также может транслировать ему свой собственный внутренний идеальный образ мужчины, в большой степени сформированный образом собственного отца, и в меньшей – существующими в обществе и культуре примерами для идентификации. «Мальчики не плачут», – может сказать мать больно стукнувшемуся маленькому сыну, сообщая (как осознанно, так и неосознанно) образцы мужского поведения. Здесь большую роль могут сыграть культурные и социальные нормы, касающиеся того, какими должны быть мужчина и женщина. Те же утверждения справедливы и для варианта: отец, воспитывающий дочь.
Однако, несмотря на большие усилия матери, велик риск того, что мальчик уже и во взрослом возрасте будет внутренне сомневаться в собственной мужественности. Дело в том, что пока ребенок является младенцем, он находится в очень близких отношениях с мамой. Психологи называют этот период отношений мать-ребенок – слиянием. Это совершенно особенный период времени в жизни ребенка, очень нужный и важный. В течение первых месяцев жизни мать чувствует, что ребенок – это продолжение её. Это помогает ей сконцентрироваться на нем, остро чувствовать его состояние и его потребности. В речи матери часто можно в этот период услышать слова «мы поели» или «у нас сегодня болел живот».
Постоянное внимание матери, ее готовность прийти на помощь, создают у ребенка чувство безопасности, вызывают у него доверие к миру. Это чувство безопасности становится залогом, необходимым фактором его интеллектуального развития, т. к. именно чувство безопасности становится предпосылкой для осуществления познавательной активности. Таким образом, эмоциональное благополучие на первых этапах становится залогом интеллектуального развития.
И далеко не всякой матери (особенно эмоционально теплой, любящей и заботливой) легко отказаться от отношений слияния тогда, когда приходит время от них отказываться. Будучи благоприятными и желательными на этапе младенчества, отношения слияния становятся фактором, серьёзно тормозящим развитие ребенка на следующих этапах. В этом случае мать продолжает видеть в ребёнке младенца, не отпускает его от себя, пытается угадать и выполнить все его желания. Сейчас все чаще можно услышать слова матери, говорящей о своем сыне-подростке «мы»: «мы получили двойку», «мы не хотим учиться».
Способность отказаться от слияния зависит от того, насколько спокойно и уверенно чувствует себя мать. Если ее тревога не мешает ей «отпустить» ребенка, то он сможет двигаться дальше, к следующим этапам своего развития. Отсутствие мужа – это фактор риска, поскольку означает, что матери будет трудно отказаться от отношений слияния, представляющих большую ценность не только для ребенка, но и для матери. Она может чувствовать себя одинокой, ребенок может оказаться самым близким человеком в ее жизни. Примерно такой же риск возникает и тогда, когда отношения супругов являются неудовлетворительными, отчужденными и холодными, так что мать начинает искать тепла у ребенка и бежать от чувства одиночества.
Таким образом, мы видим, какое значение здесь имеет полноценное присутствие в семье третьего – отца, и какой риск несет в себе воспитание детей в неполных семьях. Но, повторюсь, что несмотря на все эти риски, мать-одиночка может воспитать самостоятельного, независимого и внутренне сильного мужчину. В качестве «третьего» у матери может появиться увлечение любимым делом, приносящим радость, или она находит другие зрелые способы справляться с одиночеством. Однако вырастить эмоционально зрелого ребенка матери или отцу-одиночке значительно трудней, и риск воспитания зависимого и инфантильного индивида весьма высок.
Жанна Тачмамедова, РВС