Удивительно, но Яныбаево, где практически не осталось никакой работы, а село постепенно разрушается, бьет рекорды по приемным семьям
Этот материал дался автору с большой болью и личными переживаниями. Дело в том, что события происходят в родном для него Белокатайском районе, более того, родной деревне Яныбаево. Кто-то из участников является не просто знакомым журналиста, а его другом или родственником. Мы считаем, что материал может вызвать негативные эмоции у многих читателей, он, действительно, носит спорный и дискуссионный характер, но от этого не менее актуален. Поскольку речь идет вокруг несовершеннолетних приемных и усыновленных детях. Все фамилии за исключением чиновников изменены, но сами участники узнают в них себя без труда, а редакция готова уже непублично сотрудничать с правоохранительными органами.
Чтобы постараться максимально снизить субъективность, автор решил построить материал на диалогах с участниками событий.
День первый
Диалог 1. Рассказать постороннему
Только стоило после длительного больничного прийти корреспонденту в редакцию, как руководитель соединила его с главным врачом одной из больниц.
- Рамиль, тут ко мне в больницу легла женщина из твоей деревни. Она рассказывает страшные вещи. Что ее сосед Урал Х. изнасиловал приемную дочь, бьет ее. Она сейчас не в семье, но женщина говорит, что та беременна от приемного отца.
Корр.: - Может она со мной лично поговорит? Я не стану «светить» ее имя.
- Нет, она категорически против.
Разговор вызвал бурю эмоций, все же родная деревня, а мужчина хорошо знаком. Вроде раньше была приличная семья, дети с высшим образованием уже создали свои семьи. С другой стороны, уже тогда в мозгу мелькнула мысль, что Белокатайский район депрессивный, вся молодежь и просто активные люди уезжают из района, в деревнях все больше концентрируются асоциальные элементы. Кому там детей давать?
Вторая же мысль была на уровне ярости к анонимной женщине. Ты знаешь, что такое происходит у твоего соседа, но ты не заявляешь, куда надо, а рассказываешь врачу в далекой Уфе. Не хочешь по-соседски ссориться или боишься этого человека, потому что у него брат глава поселения?
Диалог 2. Зачем тебе это надо?
Понятно, что любая информация, тем более, такая дикая, должна журналистами проверяться у различных источников. Следующий разговор состоялся с человеком, которая многие годы работает в правоохранительной системе района.
Корр.: - Добрый день, Регина Сайфулловна. Звоню по неприятному поводу, проверяю информацию по случаю с Уралом Х. из Яныбаево.
- О, уже до тебя дошло. Полиция там работает, но я не понимаю, зачем тебе оно надо. Пусть следователи отработают, зачем шум поднимать?
Корр.: - А я бы не поднимал шум, если бы была гарантия того, что дело не замнется и не замолчится. Вы же мне эту гарантию не даете. Да и дело не только в нем, а в том, что в депрессивном районе приемные дети превращаются в средство заработка.
- Это да, в этом ты прав. Да и пару недель назад я видела жену Урала. Она сама что-то такое говорила, что вроде Урал совсем шашкан (с баш. – обнаглел, вышел за рамки).
Корр.: - Ну вот, значит, придется мне завтра выезжать к вам.
Диалог 3. Приделали уши
Корр.: - Здорова, Ринат, как служба, пока не на пенсии?
- Да нет, служба идет и все чаще по нам. Сам как?
Корр.: - К вам выезжаю завтра, по Уралу Х. Слышал что-нибудь?
- Да ты откуда уже знаешь? Могу точно сказать, что изнасилования, точнее, полового контакта не было. Но прилипнуть должен по нескольким статьям. Сейчас доследственная проверка идет. Девочку изъяли.
Корр.: - Коллеги твои из ОДН (отдел по делам несовершеннолетних в полиции – прим. ред.) попали?
- Им тоже прилетит, но их на весь район только двое. Кроме своей ОДНовской работы их на все обычные полицейские мероприятия привлекают.
Этот разговор был уже после рабочего дня около 20 часов. Буквально через полтора часа друг детства перезвонил.
- Мне уже уфимское начальство звонит, на уши ты всех поднял там и тут. Так что, извини, пообщаться не удастся.
Корр.: - Я никому не сообщал, а с пресс-службой уже поздно было созваниваться, да и рано по содержанию. Значит, трубе моей «уши приделали». Прости, что подставил.
Диалог 4. Детский омбудсмен: «Нам отсюда картина в общем виднее»
С Миланой Скоробогатовой у нас отношения непростые. Но такой случай насилия над 
приемным ребенком – это повод объединить усилия. Поэтому, несмотря на позднее время, я позволил себе позвонить детскому омбудсмену и вкратце обрисовать ситуацию.
Корр.: - Я понимаю, что это работа следователей, и все выводы можно будет сделать только после окончания следствия. Но это тот случай, когда, как мне кажется, мы должны выехать на место и попытаться разобраться по горячим следам. Поэтому предлагаю вам поручить кому-нибудь из своего аппарата выехать со мной. Вместе мы могли бы не просто разобраться в этом конкретном случае, но проехаться по всем приемным семьям и посмотреть условия проживания. У меня ведь есть сигналы о том, что районная опека годами не проверяет некоторые семьи.
- К сожалению, я сейчас нахожусь на лечении. У меня всего 4 сотрудника, один из них в командировке. Поэтому выехать никто с вами не сможет. С другой стороны, я дам поручение сделать с утра все запросы и получить всю информацию по району. Часто такой отстраненный обзор всей статистики дает гораздо больше информации. Можно на месте утонуть в конкретном случае, а если изучить всю статистику со стороны, то она покажет всю картину. Кстати, а где сейчас девочка?
Окрестности села Яныбаево.
Корр.: - Ее передали в другую семью, подробности пока не знаю.
- А вот это уже неправильно. Девочку должны были срочно привезти в Уфу, в специализированный центр, где у нее должны снять стрессовую ситуацию и не допустить отпечатка на психику.
Корр.: - Вы правы, Милана Маратовна, но сказал, что знаю. В любом случае будем на связи, у меня ощущение, что эта история - лишь часть большего. До свидания.
День второй
Диалог 5. Террариум разворошишь
Рано утром раздался звонок от земляка друга, который занимается бизнесом в Уфе, но регулярно бывает на родине.
- Привет, дружище, уже слышал, что в Белокатай собираешься. Там уже кипиш начался. Ты понимаешь, что если что-то напишешь, то половина района и половина Яныбаево тебя ненавидеть начнет?
Корр.: - А что поделать, Рустам? Молчать и не замечать? Они каких-то последствий боятся от начальства, или что соседи им из-за моей публикации скажут. Но все почему-то стыдливо молчат, что тема в общем-то страшная. В кого мы все превращаемся? Были люди, а теперь кто мы, если боимся всего и вся?
Дорога в деревню.
- Слушай, я вот тоже самое думаю. Там же вообще всем подряд детей начали раздавать. Лежат в деревне без работы, наберут приемных детей и получают за них деньги. На это живут и бухают. Это уже как заработок для многих. У меня бизнес, жилье, денег вроде на жизнь хватает, но я не рискну взять ребенка. А тут чуть ли не алкаши спокойно берут. Проводил в Яныбаево в школе турнир по волейболу недавно. Так вот Ландыш Миндигулова сама вдова, инвалид, а ей на попечение дали 5 детей. Эти дети чуть ли не при мне учителей на три буквы посылают. Одна учительница вообще мне сказала, что они ей угрожали. Да, вроде они одеты, накормлены и в школу ходят. Но через пару лет они за ножички возьмутся. Что это? При этом у моих родственников самих есть приемные дети. Так вот Сафия-апа говорит, что проверка отдела опеки последний раз была у нее два года назад. Так что езжай, этот террариум надо разворошить.
Корр.: - Да, я уже в администрацию позвонил, предупредил, чтобы потом не говорили, что приезжал и все напридумывал.
По закону подлецов
А дальше была дорога и долгие непростые мысли, как такое могло случится. После обеда в администрации района корреспондента уже ждали. Сначала мы пообщались с замглавой по соцвопросам Лилией Муллануровой.
Диалог 6. Их в опеке всего трое
Корр.: - Лилия Рамильевна, начну с неприятных вопросов. У меня были сигналы, что отдел опеки годами не посещает семьи…
- Этот случай вызвал у нас шок. Эта семья была на хорошем счету. Но отдел опеки регулярно все приемные семьи проверяет, минимум раз в квартал, я и сама свою машину даю. Да и работает их всего трое.
Корр.: - Послушайте их трое, в ОДН полиции двое, педиатром в ЦРБ тоже только два, детей в районе тысячи, сотни приемных семей и детей, полномочия не разграничены. В итоге у семи нянек дитя без глазу. Давайте вспомним, когда все это началась поголовная раздача детей в семьи. Еще десять лет назад мой друг-бизнесмен не мог усыновить ребенка, были очень жесткие критерии, а сейчас всем подряд дают? Зато несколько лет назад принимается закон Димы Яковлева, а у нас начинается сокращение в разы детдомов и приютов. Понятно, что лучший детдом – это казенный дом, а семья всегда лучше. Но в реальности у вас хорошая статистика, что все дети пристроены, отчеты ушли в Уфу, все довольны. А что с детьми в реальности, никто как бы не видит. Вот вы мне объясните, разве может женщина-вдова с инвалидностью воспитывать много приемных детей?
- Проблема с критериями есть. Мы проверяем жилищные условия, чтобы члены приемной семьи не имели судимости по тяжким преступлениям и не стояли на учете у психиатра. Если эти критерии соблюдены, мы не можем отказать, нас затаскают в прокуратуру. Критерия наличия работы нет, поэтому нельзя отрицать, что деньги за приемных детей являются фактором.
Потом следует панегерик Ландыш Миндигуловой, которая является образцовой приемной матерью, воспитала уже не одного ребенка, а уже выросшие приемные дети приезжают к ней уже со своими детьми. Много правды в словах Лилии Муллануровой, но вот шока от случившегося я не почувствовал ни одного чиновника. Это было скорее ощущение неприятностей, когда высшее начальство спросит.
Корр.: - А где сейчас девочка?
- В гостевой семье. Мы и она решили, что ей будет так комфортнее.
За этих детей мы в ответе. Или нет?
С главой района Масхутом Минигалиным разговор тоже получился непростым.
Корр.: - Дела с детьми – это Следком. Закрыть Урала Х. для них полдела. Они будут проверять должностных лиц. Попадет и администрация. С другой стороны, Масхут Рашитович, объясните мне, почему наш депрессивный район, где вообще в аулах работы почти нет, вдруг лидирует по приемным семьям и усыновлению? Это бизнес?
Для главного чиновника района сложно сразу найти ответ на такой вопрос. В ходе беседы ему приходится согласиться, что приемные дети стали средством заработка для слишком многих людей. И он также не может опровергнуть того, что все это началось после пресловутого закона Димы Яковлева. Но все же корреспондент тоже не может однозначно быть уверенным в своей правде.
- В Детском доме воспитанникам нельзя поручить уборку, ремонт или прочую работу. Учиться их там тоже не заставишь. Единственное, чем их можно заинтересовать – это в редких случаях спорт. В итоге выпускаются дети без элементарных социальных навыков, но с букетом вредных привычек. Для меня, как деревенского, вообще непонятно, как это дети не приучаются к труду. Прополка – это разве истязание? Один пример. Девочку взяла семья со средним достатком. Она приходила ко мне с просьбой забрать ее, мол, работать заставляют, семья бедная. Директор РДК, муж на Севере, хороший достаток, но детей нет. Отдали девочку ей. Несколько лет все было хорошо, а потом она начала пить, курить. Подруги ее бросали во двор пьяную. Пришла женщина ко мне. Плачет, говорит, что ей стыдно, но справиться не может с растущим подростком. Забрали мы ее, отдали ее потом к Ландыш Миндигуловой. Девочка у нее выросла, теперь у нее свои дети. Она навещает приемную мать.
Корр.: - Вы мне все приводите этот положительный пример. Но земляки мне говорят, что там не все так просто. Хотя надо признать, что фактора зависти и вредности никто не отменял. И все же отдел опеки и образования должен смотреть не только за этим. Одеты, накормлены – это понятно. Но кто смотрит за их учебой, результатами ЕГЭ, куда пошли учиться и работать. Или все 18 лет есть, за вас никто не отвечает?
- А почему мы должны только за ними особо следить, чем хуже обычные семьи и дети?
Корр.: - Да они все живут в деревнях в одинаково бедных условиях, согласен. Но эти дети изначально судьбой обижены. За обычных детей ответственны перед Аллахом их, плохие или хорошие родители. А за этих приемных детей в ответе и вы, и я, и общество в целом.
После нашего разговора с главой едва ли не половина администрации собралась на оперативку к шефу. Поэтому нам пришлось подождать начальника отдела опеки почти до конца рабочего дня. По всем моим прикидкам Юлия Мустафина должна была остаться крайней. Для проверяющих органов нет такого понятия, что у нее в отделе только три сотрудника. Но Юлия, как и все чиновники, удивила нас спокойствием. Она четко привела цифры по количеству приемных, усыновленных детей, критериям приема, заверила нас, что законом определен четкий график визитов в приемные семьи, который строго соблюдается.
И все же причина спокойствия оказалась в другом. Дело в том, что пострадавшая девочка была не приемной, а усыновленной, то есть, как бы член семьи. То есть, формально она не находилась под надзором опеки, которая за нее теперь не отвечает. Полный абзац!
А еще только к вечеру узнали, что гостевая семья, о которой упомянула замглавы района – это семья Миндигуловой. Замечательно просто, это так совпадает с мнением детского омбудсмена, когда подвергшаяся насилию девочка фактически остается в том же окружении, в нескольких сотнях метров от того дома, где ее истязали.
Вместо послесловия
В Яныбаево корреспондент приехал уже затемно. Ворота дома Урала Х. оказались заперты. Семью Миндигуловых в поздний час мы тоже не стали беспокоить. Но неподалеку от центра села встретили другого приятеля детства, который также трудится в полиции.
- Никто из соседей по этой девочке не заявлял. Она рассказала своим подругам, что регулярно подвергалась побоям, отец показывал ей порнографию и лапал ее, домогался. Но слава Всевышнему, полового акта не было, во всяком случае, медики сказали, что она нетронутая. Мать одной из подруг даже не заявила, а сообщила в неофициальном порядке. Мы приехали, а Урал пьяный, мы ее забрали от него. На первичном опросе она все подтвердила. Теперь по сексуальным статьям – это епархия СК. У нас тоже остаются пару наших дознавательских статей. Самое страшное в том, что ты прав, этот случай - верхушка айсберга. Для Яныбаево, Айдакаево, приемные дети превратились в бизнес. Думаешь, у нас нет подобных сигналов по другим семьям? Есть. Но возбуждать такие дела лишь по оперативной информации очень сложно. Мы очень часто просто офигеваем, в какие семьи опека отдает детей. К нам приходит запрос по судимостям. Например, муж регулярно бьет жену, она не заявляет. Потом он ее душит, но не додушит. Или угрожает ножом, а она убегает в двери. Мы не можем возбудить дело даже по угрозе убийством, потому как сложно его будет протащить через прокуратуру. А потом мы видим, как в эту семью отдают ребенка. Что от этого ждать хорошего? А виноватыми станут ОДН, участковые и вся полиция в целом?
А вот в райцентре Новобелокатай уже затемно самые страшные слова нам говорит медик.
- Генофонд района значительно испорчен. Сказываются коррекционная школа, приют. Все эти приемные дети, не местные, а из ближайших районов Челябинской и Свердловской областей. Те сплавляют сюда детей с психическими расстройствами, здесь их семьи специально берут, потому что кроме всех выплат за них положены дополнительные 18 тыс. рублей. Потом эти дети вырастают, встречают друг друга и создают семьи. Мои слова попахивают социальным расизмом, но это реальность. Тут у психиатров столько было скандалов, когда такие семьи возьмут двоих детей, везут их на экспертизу в Уфу, одному дадут инвалидность по психиатрии, а другому нет. От этих детей уже стараются отказаться. Уровень сознания и мышления людей настолько деградировал, что нам самим страшно. Я не могу, как врач, тебе всего рассказать, но на самом деле все намного страшнее.
Корреспондент планировал остаться на ночь в районе и выехать в Уфу утром, но после этого последнего диалога сил на это уже не хватило. Выехал домой в ночь. А через пару дней пара молодых коллег в редакции ему скажут, что и в их районах ситуация идентичная. Как же мы не замечаем всю эту подлость?!
Автор: Рамиль РАХМАТОВ
КОММЕНТАРИЙ РВС
Несколько странно, что автор статьи нападает на Закон Димы Яковлева, ведь это остановило торговлю детьми на Запад - ту самую торговлю и эксплуатацию детей, которую, которую автор изобличает у себя на родине. Или автору кажется, что в США приемных детей не насилуют? Многочисленных свидетельств этому очень много. Рекомендуем прочитать статью "ФБР провело рейд в агентстве усыновления в связи с педофилией". Расследование показало, что в США действует целая сеть по продаже сирот педофилам.
И понятно, что наши чиновники состояние российских детей за границей проверить уж точно не смогут. И защитить их тоже не смогут. Но в целом, факты, описанные автором, отражают ситуацию, которую создало внедрение в России ювенальной юстиции: создан рынок детей, при котором их отбирают у родных родителей и передают опекунам за деньги. Детей опекуны часто используют как в корыстных целях, так и в целях сексуальной эксплуатации.