Недавно наша страна отметила «День защитника Отечества». Сейчас праздник 23 февраля всё больше превращается из «дня рождения Красной Армии» в «праздник всех мужчин».
Впервые отмечать начали в 1922 году — тогда этот памятный день официально был объявлен Днем Красной Армии и Флота. В 1949 году праздник становится Днем Советской Армии и Военно-Морского Флота. В постсоветский период, законом от 1995 года, 23 февраля включают в список дней воинской славы с формулировкой «День победы Красной Армии над кайзеровскими войсками Германии (1918 год) — День защитников Отечества». Но уже в 2006 году в закон вносятся изменения: название праздника принимает современное звучание — «День защитника Отечества».
Накануне 23 февраля посчастливилось пообщаться со свидетелем таких разных эпох, ветераном Великой Отечественной войны Петром Александровичем Белоножко.
Петр Александрович родился в 1928 году, воевал в рядах партизанского отряда на Брянщине, был ранен, в дальнейшем участвовал в прорыве блокады Ленинграда. После Победы выучился на военного летчика, освоил 18 типов самолетов, выполнял ответственные специальные задачи, осуществил более 200 самолетовылетов. В звании полковника ушел на пенсию, был избран председателем Совета ветеранов города Климовска Московской области.
В беседе Петр Александрович поделился воспоминаниями о праздновании 23 февраля в разные периоды жизни и, увы, не только об этом.
— Петр Александрович, расскажите о довоенном времени, каким Вы запомнили праздник Красной Армии и Флота?
— Мой отец участвовал в Брусиловском прорыве, был командиром взвода. Во время Великой Октябрьской революции вступил в большевистскую партию, это было в Петрограде. А так как он большевик, его переслали к нам в деревню руководить колхозом.
Все революционные праздники отмечались. И это был большой праздник. Он отмечался молодежью. Все стремились попасть на праздник Красной Армии. Были выступления, звучали воззвания: «Да здравствует Социалистическая революция!», «Мы победим!»
Никаких дополнительных мероприятий отец не устраивал, его занимал один вопрос: поставить больше хлеба государству. Время было сложное.
— Поделитесь воспоминаниями о войне?
— Я сам участник войны, начинал воевать подростком в партизанах на Брянщине. Отец у меня был командиром отряда, а я у него подчиненный. Бывало, я искал немца поменьше, снимал с него одежду и надевал — ходить-то было не в чем. Но заодно брал и «Шмайсер», автомат. Чем он был неудобен — мало было боеприпасов.
Как-то я пришел в деревню, и меня прихватили немцы. Знали полицейские, что партизан. Повели на расстрел. А у нас в сарае жила свинья. Животное пряталось, а немцы и полицаи искали зерно, тут кто-то наступил на эту свинью. Свинья завизжала, выскочила — и под ноги полицаям, я этим воспользовался для того, чтобы убежать. Свинья спасла мне жизнь.
Во время войны я был ранен, у меня два ранения и контузия. После ранения рвался на фронт, но меня не взяли, потому что мне не было 18 лет. И я с ленинградскими ребятами поехал в город Ленинград. Вместе с ними я защищал блокадный Ленинград.
— А как Вы отмечали праздник 23 февраля во время войны?
— Во время войны это была очень важная дата. 23 февраля был для нас революционным праздником, днем Красной Армии и Военно-Морского Флота. Для нас, молодых людей, армия была законом. Голодное время было... Накрывали с товарищами стол — вот задача была, — и отмечали праздник. Участвовали в скромных мероприятиях. Это был не только мужской праздник, но и женский — мы вместе воевали против общего врага. Вот главное.
— После Победы Вы поступили в летное училище, потом была служба военным летчиком, каким запомнилось 23 февраля в эти годы?
— Это был революционный праздник под лозунгом: «Да здравствует Социалистическая революция!» Это был выходной день, был митинг. Принимали в комсомол. Обязательно организовывались выступления. К нам в училище приходили пионеры и выступали с различными стихотворениями, песнями, они славили Советскую Армию. А мы, курсанты, рассказывали о своей военной и курсантской жизни. Это был праздник воинов, солдат. У всех была задача одна — после школы пойти служить в армию.
В части на 23 февраля всегда готовился обед хороший. Мы ходили в школы, на предприятия и выступали там с докладами. Особенно важно было выступить перед молодежью, рассказывали о службе в армии, агитировали.
— Петр Александрович, в 1991 году Советского Союза не стало. Привычный уклад жизни был сломан, прошлые ценности растоптаны, жизнь круто изменилась… Но несмотря на это дата 23 февраля не была вытерта из наших календарей. Каким Вы запомнили этот праздник уже в постсоветское время?
— Это было тягостное состояние, я так переживал за советскую власть, я так переживал за то, что случилось, это было что-то невозможное.
У нас была организация ветеранская, я работал в военкомате. А после увольнения меня избрали председателем Совета ветеранов города Климовска.
В школах, как правило, праздник отмечался, я и мои товарищи ходили по школам и выступали перед ребятами, рассказывали, какое значение имеет день Советской Армии и Военно-Морского Флота.
У нас на учете все участники Великой Отечественной войны. Мы всегда поздравляли их, организовывали поздравление и на День Победы, и на 23 февраля. Были общественные деньги, элементарные подарки покупали, и мы разносили всё это.
Мы и сейчас отмечаем ежегодно день Советской Армии и Военно-Морского Флота. Красная Армия показала свою силу. Мы свергли старый строй, установили новый строй. Разгромили фашизм, это очень много значит.
— Кто-нибудь помогает Вам в наше непростое время?
— Местные власти особо не помогают нашей ветеранской организации. Мы сами организовываем праздники, посильно помогают некоторые предприниматели. Раньше помогали и системные партии. А тут вообще вопиющее произошло (вздыхает)…
— Что случилось?
— Пришли ко мне в квартиру четверо, Корольков, Никитас, Бладцева и Барышников (член Совета депутатов г.о. Подольск от КПРФ, заместитель председателя Совета депутатов г.о. Подольск от КПРФ, председатель Совета ветеранов КМЗ, помощник депутата Никитас Т.Е. соответственно — прим. ИА Красная Весна). Ввиду того, что я человек преклонного возраста, они пытались склонить меня к тому, чтобы я подал в отставку.
Я являюсь избранным председателем Совета ветеранов нашего города. А они пытались меня любыми путями склонить к отставке, чтобы я в пользу Королькова согласился оставить свой пост. Но дело в том, чтобы снять меня с должности — надо собирать пленум. И пленум только может меня снять, даже не пленум, а конференция. Либо я должен уйти по собственному желанию.
— Однако… А как они аргументировали?
— Они аргументировали так: пришли для того, чтобы познакомиться со мной и внести предложение о моей отставке. Мол, я старый и неспособный руководить такой организацией. Потом сказали: „Подпиши бумагу для создания Президиума“, обманули.
К разговору подключается внучка ветерана:
— Я была на кухне, слышала обрывки разговора. Они говорят что-то из разряда «подай в отставку». Нажим какой-то. А потом они, как выяснилось, подсунули дедушке бумагу, а он-то плохо видит. Они сказали, что в бумаге одно, а в бумаге было совершенно другое. Поэтому он подписал.
Если нужно где-то что-то организовать, какие-то документы и т.д., и т.д. — он всегда делает. Есть заместители, есть Светлана Аркадьевна (секретарь Совета ветеранов города Климовска — прим. ИА Красная Весна), которая проводит прием. Несмотря на то, что дедушка — человек пожилой, организация адекватно функционирует. На всех Президиумах он всегда бывает.
— Какие основания имели пришедшие, чтобы требовать Вашей отставки?
— Я награжден правительственными наградами. Мне правительство выдает большую пенсию, я имею позиции. И все это им не подходит. А раз это не подходит, значит надо его свергнуть и поставить человека, который нужен.
В руках Петра Александровича заявление в Президиум Совета ветеранов с разъяснением произошедшего: «воспользовавшись моим доверием, мне подсунули на подпись бумажку, составленную ими, о якобы согласии с их требованиями, граничащими с рейдерским захватом организации».
*********
Происходящее вызывает недоумение. Казалось бы, участников Великой Отечественной войны с каждым годом все меньше, и в интересах государства и общества оградить их от бытовых невзгод, любого рода давления, интриг. О чем думают люди, когда предлагают ветерану оставить свой пост: о ветеране (для которого такая работа, возможно, является и смыслом жизни, и возможностью донести свою точку зрения на происходящее до общественности), о развитии ветеранской организации, о превращении ее в управляемый инструмент, о чем-то еще?
Каким бы ни был правильный ответ, картина рисуется однозначно тревожная. Недопустимый еще вчера вопрос: «участника Великой Отечественной — „на свалку истории?“» не только становится приемлемым, но, судя по происходящему, вообще перестает быть вопросом.