22 июня 2015 года завершилось судебное слушание по делу: иск об отмене приказа, за подписью начальника отдела по опеке, попечительству и охране прав детства г.Тюмени Коваль Н.М., об изъятии ребенка «в связи с ненадлежащим образом исполнения родительских обязанностей». Суд вернул ребенка родителям, у которых чиновники незаконно изъяли четырехлетнего ребенка уже второй раз и фактически без причины. Об этом уже сообщалось в публикации "В Тюмени малолетнюю дочь вернули маме по суду." Теперь же считаю необходимым обратить внимание общественности на подробности этого ювенального вмешательства в семью со стороны государственных структур.
История эта, помимо нарушений Конституции и законов РФ, отмечена еще особым цинизмом.
Четырехлетнюю девочку опека забрала прямо из детского садика. Это случилось уже во второй раз. В первый раз мать не оповестили об изъятии ребенка вообще, и лишь придя вечером за ребенком в детский сад, она по факту обнаружила, что ребенка нет, а есть сухое заявление воспитателя о том, что «ребенка забрали», и закрывшаяся перед лицом матери дверь.
И во второй раз ребенка снова забирали из детсада, а мать оповестили коротким телефонным звонком от заведующей: «Ребенка изъяли». И все.
Мать кинулась обзванивать различные структуры, связанные по роду деятельности с социальной сферой, интуитивно чувствуя их причастность. В ПДН ответили, что ребенка увезли в центр социальной помощи «Мария». Мать бросилась туда, где получила ответ заведующей центра Шабалиной Евдокии Анатольевны, что ребенка у них нет. Мать поехала обратно в комитет по делам несовершеннолетних, там ей вновь утвердительно говорят, что ребенок в центре «Мария», она снова звонит в центр, и ей снова отвечают, что ребенка нет. И только после того, как мать высказала намерение обратиться в полицию с заявлением о краже ребенка, заведующая признала, что ребенок у них. Мать, наконец, смогла увидеть свое дитя.
Любопытно, в каких инструкциях и методичках прописано столь циничное и хамское отношение к родителям, которые попали под подозрение опеки или ПДН и которых суд еще не признал преступниками? На каких курсах или конференциях обучают такому поведению подчиненных Департамента социального развития? И куда смотрят наши уполномоченные по правам человека?? Все дружно кинулись защищать права ребенка. При этом не только в ущерб Конституции РФ, но и в ущерб прав матери. Родитель, даже попавший под подозрение госорганов, это в первую очередь человек.
Любопытный момент, госпожа Коваль Н.М. на суде заявила, что центр «Мария», в который поместили ребенка, должен был известить родителя о том, что ребенок помещен к ним. Судя по лицу представителей центра, для них это оказалось новостью.
Мать, увидев свое дитя, естественным образом начала выяснять у дочери обстоятельства, из-за которых ее доставили из детсада в приют: «кто её увез? почему?» Кроме того, мать возмутилась, что ребенок жевал жвачку, в то время как ей вообще были противопоказаны жвачки, на что девочка сказала: «тетя предложила жвачку, чтобы я с ней ушла из садика»… Однако сотрудникам центра «Мария» пришлось не по нраву материнское выяснение подробностей фактического похищения четырехлетней девочки, и они, ссылаясь на то, что мать пришла не во время разрешенных посещений, вызвали наряд полиции. Женщину просто выдворили из центра социальной помощи! Кстати, согласно расписанию, посещения разрешены с 16.00, а на часах в тот момент было 15.40… удивительная точность в соблюдении регламента, не правда ли?
Первый вопрос, который возникает после прошедшего судебного разбирательства: «Кто должен отвечать за причиненный морально-психологический ущерб матери?? И кто должен защищать права человека?? Права матери??
Кстати говоря, ребенка из детсада в центр «Мария» доставили полицейские, что подтвердила на суде госпожа Пискарева, представитель центра «Мария», т.е. заграничные «сказки» про изъятия детей вооруженными нарядами полиции уже стали нашей реальностью. В подтверждение этого факта, вспомним хотя бы некоторые случаи. С ныне покойной Ларисой Шадриной, у которой отобрали троих детей сотрудники ПДН плюс трое вооруженных полицейских. Аналогичный случай в Ноябрьске, когда у матери при выписке из больницы органы опеки, в присутствии трех нарядов полиции в полном обмундировании, вырвали из рук шестилетнюю дочь. http://r-v-s.su/statia/noyabrskiy-sluchay-ili-delo-bylo-v-g-noyabrske
Продолжим разбор нашего случая.
На суде представитель опеки и заведующая центра «Мария» дружно утверждали, что ребенка поместили в центр на реабилитацию. На уточняющие вопросы, что за реабилитация, как проходит и сколько длится по времени, какие существуют инструкции или методички, согласно которым проводится реабилитация, кто и как оценивает её результаты, представители центра и опеки ничего внятного не ответили. Лишь сказали, что психолог выдает некий информационный лист, который не предоставляется родителям, а используется для внутренних целей центра.
За что решили отобрать, точнее «изъять» (с такой формулировкой опеке удобнее морочить голову общественности), ребенка у матери?? За физическое наказание ребенка. Что такого сделал ребенок, за что его наказали? Ребенок рассказал стишок с нецензурной бранью и не признался, откуда услышал его. После наказания ребенок признался, что услышал его в садике, а воспитатель подтвердила, что, действительно, мальчик, у которого в семье употребляют нецензурную лексику в бытовом общении, также использует матерные слова в садике. Любопытно, с точки зрения органов опеки, - это вот должное воспитание? Профилактической меры для такой семьи не нужны? Или нужно заниматься только теми семьями, где готовы сопротивляться маргинальной среде и хотят воспитывать ребенка в моральной чистоте, приучать ребенка быть честным??
Второй раз у матери изымают ребенка и снова помещают в центр «Мария». «Естественно», на «реабилитацию», как говорят сотрудники этого самого центра, где предполагается ее прохождение. И во второй раз, как и в первый, «реабилитация» заканчивается опасной для жизни ребенка ситуацией.
В первый раз, когда девочка находилась в центре 2,5 месяца, ей рассекли висок, да так, что пришлось везти в больницу и накладывать швы. Во второй раз девочка пробыла в центре 1 месяц, и оттуда её увезли на скорой помощи, а затем госпитализировали с подозрением на отравление рыбным супом, поданным детям на обед.
Вот интересно, а подобные случаи подпадают под определение «угроза жизни и здоровью ребенка»?? Меры какие-нибудь должны приниматься к виновным или они только в отношении родителей принимаются в случае синяков и ссадин у детей??
В обоих случаях сотрудники центра путаются в объяснении случившегося с ребенком и демонстративно хлопают дверью перед носом матери, пытающейся выяснить, что, собственно, случилось.
В подобные центры помещаются дети из разных возрастных категорий, а также из действительно неблагополучных семей. Воспитателей мало, а детей много, и за всеми они не успевают усмотреть. Вот и получается, что у девочки при “реабилитации” появляются то подозрительные синяки на шее, то царапины и шишки, то раны со швами, то отравления. И никто почему-то не торопится разбираться и искать тех, кто «своими действиями или бездействием» несет опасность для ребенка.
Но при этом успели, втайне от мамы, оформить над ребенком опекунство некой госпожи Рязановой, сотрудницы опеки, от имени которой был заключен договор о содержании ребенка в приюте «Мария», а также подписали от ее имени соглашение на обработку персональных данных ребенка и т.д. Только вот ни госпожа Рязанова, ни другие сотрудники центра социальной помощи или органов опеки ложиться в больницу с ребенком после отравления в центре «Мария» почему-то не пожелали, да к тому же на выходные!
Так в чем же состоит эта самая помощь, заявленная в уставе и названии центра социальной помощи «Мария», учредителем которой является Тюменская область в лице Департамента социальной защиты??
Правда из-за этого отравления матери удалось воссоединиться с ребенком… на больничной койке. Как говорится, «не было бы счастья, да несчастье помогло!!»
После выписки ребенка из больницы, мать с дочерью отправились домой, и надо признать, ни опека, ни центр «Мария» ей не воспрепятствовали.
Отсюда вопрос: так на каком основании ребенка изымали?? Или причина, по которой изъяли ребенка месяц назад, улетучилась вместе с детским несварением желудка??!
Впрочем, и в первом случае отобрания ребенка также вернули матери, как только шрам на лице зажил.
Складывается странное впечатление, что ребенка возвращают незамедлительно после неких эксцессов, которые могут повлечь за собой серьезный скандал и подачу исков в суд и прокуратуру о халатности и о «..действиях и бездействии..». Ничего себе, «реабилитация»!
И снова возникает вопрос. Почему ребенка забирают из семьи из-за приверженности этой семьи к традиционным мерам воспитания, называя это «опасной/трудной жизненной ситуацией» или «не исполнением родительских обязанностей»? И даже осуждают родителей за побои по статье 116 УК РФ, но почему-то после получения ребенком серьезных физических травм, не говоря уже о травмах психологических, вызванных отрывом ребенка от матери и от привычной домашней обстановки, центр социальной помощи «Мария» не несет никакой ответственности и никакого наказания??! Даже тогда, когда факты травм зафиксированы документально, и зафиксированы расхождения в показаниях сотрудников: то девочка упала сама, то это ей мальчик угодил телефоном в висок, что также выглядит весьма странно.
А вот другой вопрос. После подобных «реабилитаций», кто и как и за чей счет должен восстанавливать ребенка физически и психологически??
Кстати, на прямой вопрос, кто определяет необходимость этой самой реабилитации ребенка, начальник отдела опеки Коваль Н.М. так и не ответила. Подчеркнем, что сотрудники органов опеки и попечительства не эксперты, не психологи и даже не педагоги, а всего лишь чиновники. Т.е. чиновник решает судьбу ребенка?? Или все же суд должен определять, была ли совершена жестокость в отношении ребенка или нет??
Но в суд опека подавать не торопится. Зачем бежать туда в течении семи дней после отобрания, зачем уведомлять прокурора, как это предусматривает статья 77 СК РФ? А кого тогда будут содержать в центре «Мария» с ничем не ограниченным сроком пребывания, порой до нескольких месяцев? Туда ведь детей помещают временно - с момента отобрания и до решения о дальнейшей судьбе ребенка. Главное заключается в том, что если отбирать, согласно статье 77 СК РФ, то это возможно сделать только с санкции прокурора, либо по постановлению Администрации города. А эту санкцию вышеуказанные представители органов власти дадут только в том случае, если в семье действительно сложилась губительная для ребенка обстановка, угрожающая его физическому и психологическому здоровью, или когда никакие другие принятые меры не улучшили положения ребенка в семье и есть необходимость его отобрать. Ведь просто так мэрия подставляться вряд ли захочет.
А «гениальная схема» по освоению бюджета, выделенного на социальную сферу, используется для случая как бы «временного изъятия» с формулировкой «мы за биологическую семью! Отбирать не хотим», а только «заставляем родителей испугаться и исправиться».
Не отбираем, а изымаем – формулировка другая, мера ответственности иная, а суть-то одна, ребенка оторвали от родителей! Красиво придумано, правда?! И лукаво.., и в нарушение российского законодательства.
Для помещения ребенка в подобное учреждение необходимо заключить с этим учреждением от имени родителя или опекуна договор на оказание услуг на сумму 0 рублей. Понятно, что договор необходим для отчетности о деятельности центра, а так как центр находится под управлением Департамента социального развития, то финансирование идет из государственного бюджета и, видимо, финансирование выделяется на каждого вновь поступившего ребенка.
В связи с этим напрашивается ещё один простой вопрос: «Так может вся эта затея с необходимостью «реабилитации», у которой нет ни четких инструкций, ни четких целей, ни четких границ и сроков, ни конкретных открытых документов о результатах прохождения реабилитации ребенка, организуется для того, чтобы подобные центры не пустовали?? Чтобы в них постоянно шел кругооборот деток, попавших в неподдающиеся четкой юрисдикции «трудные жизненные ситуации»? Чтобы у их психологов была занятость. Ведь подобные центры могут лишь рекомендовать родителям посещать их психологов, а многие родители эти рекомендации игнорируют, ну а когда их дети становятся фактически заложниками этих заведений, естественно, родители становятся более покладистыми.
Есть ещё странный момент, который, тем не менее, может подтверждать выше изложенный тезис о «круговороте детей», после того, как была проведена экспертиза на предмет обнаруженных синяков на теле девочки, изъятой опекой у матери, последней не было предъявлено никаких обвинений. Хотя угрозы от начальника отдела опеки о лишении ее родительских прав все же поступали.
Ребенок же тем временем продолжал находиться в приюте, мать продолжала бегать в приют к дочери по расписанию, психолог продолжал проводить повторяющиеся из раза в раз идентичные процедуры. И замкнутый этот круг получил возможность разомкнуться лишь после того, как родители, обратившись к общественникам и к адвокатам, подали на органы опеки иск в суд.Только в суде г. Коваль предоставила некий приказ, согласно которому произошло изъятие с формулировкой «ненадлежащим образом исполнение родительских обязанностей», хотя по закону она должна была предоставить родителям эти документы об отобрании с самого начала, а не в зале суда, т.е. вынужденно.
И вот теперь, когда суд встал на сторону семьи, может быть представители опеки и приютов пересмотрят принципы своей деятельности??
P.S. Хочется обратить внимание родительской общественности на новшества, которые вошли в нашу жизнь. Теперь за физические наказания, т.е. за шлепки и подзатыльники, любого родителя могут осудить по ст.116 УК РФ за применение насилия без последствий для здоровья. А вот после этого на родителя могут наехать во второй раз и тогда будут апеллировать к его судимости и качать права, что уже и происходит практически повсеместно у нас в Тюменской области.
Родители, будьте бдительны и изучайте законодательство Российской Федерации. Не боритесь в одиночку со своей бедой, а обращайтесь за помощью к общественности.
Ольга Торез, РВС.