Есть малоизвестный в наше время, но актуальный парадокс корабля Тесея. Древнегреческий писатель и философ Плутарх утверждал, что корабль, на котором Тесей ходил на Крит, хранился в Афинах до IV века до н. э. Каждый год на нем совершали ритуальный заплыв, предварительно отремонтировав и поменяв сгнившие доски. В какой-то момент у корабля не осталось тех досок, что были в легендарном походе.
Философы по этому поводу стали спорить, можно ли считать этот корабль тем же кораблем Тесея. И тут возник вопрос: если бы из старых досок собрали корабль, то какой считать настоящим?
На первый взгляд, вопрос не касается нашей жизни, но именно в наше время он стал очень актуальным, так как набирает силы тренд трансгуманизма. Это концепция, которая воспевает замену частей тела человека, чтобы его усовершенствовать.
Есть цикл фантастических произведений американского писателя Фреда Саберхагена «Берсеркер». В этой повести добились «бессмертия» для людей, отцифровывая их память и загружая ее в робота. Если свести человека к социальным связям и сознанию, такая машина с «человеческой» памятью может считаться человеком. Правда, один поэт, точнее его цифровая копия, не мог понять, красива ли написанная им при жизни поэма. Он перечитывал ее за сотые доли секунд и снова не понимал.
К чему это? Да к тому, что человек до сих пор точно не может понять, что он есть такое. Беспечная замена органов, которые, кроме основных функций, могут нести десятки других, обернется непредсказуемым результатом. И тут философствование, которое многим кажется бесполезным, получает материальное подтверждение: у трансгендеров, сменивших пол, резко выше доля самоубийств, чем среди нормальных людей.
Есть и другие практические вопросы. Смартфоны очень плотно вошли в нашу жизнь, и уже не секрет, что они следят за человеком: передвижение, запись разговоров, предпочтение в покупках… В сочетании с тем, что все пользуются банковскими карточками, это уже можно использовать для того, чтобы человека ограничить. Все помнят, как запрещали выходить из дома дальше ближайшего продуктового магазина, хотя это особо не контролировали. Но технологии уже позволяют сделать так, чтобы ничего нельзя было купить, кроме как в ближайшем магазине. Отслеживание тоже можно обеспечить.
И, если телефон можно оставить дома, то искусственную часть тела не оставишь. Кто-то сомневается, что в случае бума на трансплантацию органов их не будут снабжать маячками? Скажут, что это для того, чтобы их не крали (тоже, кстати, жутко представить). Мало кто знает, в кнопочных телефонах была функция, которая показывала, что шифрование связи на телефоне отключено, т. е. его слушают. Появлялся открытый замочек вверху. В смартфонах такой функции нет. Компании действуют, словно сговорились. С искусственными органами будет не так? Будут вносить изменяя, какие захотят, обновлять ПО, когда и как захотят, менять условия соглашения…
И последний вопрос, который, пожалуй, наиболее важный, — моральный. Кто будет иметь доступ к лучшим технологиям? Понятно, что это будут не бедные слои. Да, сначала всё отработают на тех, кто нуждается, и заодно сделают это привычным. А потом власть имущие будут закреплять свое положение на новом уровне. Будут формироваться касты, подкрепленные материальной базой.
Талант? Удачные достижения в бизнесе? Выборы? Просто введут законы, что определенные должности можно занимать только, имея определенный багаж «запчастей». Сомневаетесь? Может, вспомните, как легко запретили работать тем, кто не хотел, чтобы ему вкалывали экспериментальный препарат? Всё будет официально и никакой коррупции. Хочешь высокую ответственную должность – покупай себе ценное оборудование.
Если же взглянуть шире, то понимаешь, что в одних странах технологии развиты лучше, а в других — хуже. И страны не спешат делиться высокими технологиями с другими. Вот вам уже готовая база для формирования высших и низших рас. Причем в этом случае воспротивиться этому будет гораздо труднее. Но главное — сохранится ли во всем этом человек или будет обновленный и бездушный «корабль Тесея»?
Владимир Колдин, РВС