Не по собственному почину восемнадцать соавторов-сенаторов и депутатов Госдумы из разных фракций решились взяться за частичную редактуру закона об образовании. Цель — исключить из его текста слова «образовательная услуга». Недоумение вызвала аранжировка замысла, представленная в пояснительной записке. Дело представляется так, как будто это не более чем техническое действие. Сказано так: «Принятие законопроекта не повлияет на действующее правовое регулирование образовательной деятельности». Что это означает на практике? Что не будет никакого правового влияния — ни позитивного, ни негативного. Следовательно, вычеркивание из текста слов про образовательную услугу никак не повлияет на содержание образовательной услуги как понятия? Значит, можно было бы и не исключать это понятие? Тем более что речь никак не касается соседствующего с ним понятия, которое формулируется как «платная образовательная услуга». Акцент сделан на то, что законопроект никак не ущемляет именно этот вид услуги. Несложно сделать вывод — потому что он платный?
Кроме этого, говорится — в других законах и подзаконных нормативных правовых актах в связи с принятием данного закона ничего менять будет не нужно. Не потребуется и разработка дополнительных механизмов «реализации предусмотренных законопроектом изменений». Тем не менее, как считает сенатор А. Турчак и его 17 соавторов, исключение фразы позволит «выстроить гармоничные взаимоотношения между участниками образовательных правоотношений, в том числе относительно роли педагогов в осуществлении ими важнейшей социально значимой функции по обучению и воспитанию подрастающего поколения граждан». Как и каким образом — не сообщается.
В аргументации важности законопроекта используется мотив напряженного состояния учительского сообщества. Отчасти это так и есть. Однако российских учителей напрягает не только это понятие «образовательная услуга». Если попытаться обобщить весь комплекс проблем, судя по итогам прошедшего Всероссийского форума, педагогическую общественность беспокоит всё то, что покрывается понятием всеобщего обязательного общедоступного бесплатного среднего образования. Беспокоит давно, с момента принятия на общероссийском референдуме 1993 года Конституции Российской Федерации. Напомню, что тогда было решено, что общедоступно, бесплатно и обязательно лишь основное общее образование в нашем государстве. Так записано в конституционном тексте. В статье 43. А основное общее образование – это девятилетка, но не полное среднее образование. Бывшее в СССР конституционное «всеобщее среднее образование» в тексте Основного закона Российской Федерации не воспроизведено. Неверно считать, что первопричина утраты — в том периоде 1991–1993 годов. Это не так. Всё случилось раньше, во времена позднего Советского Союза. На последнем Всесоюзном съездом работников народного образования. Он собрался незадолго до развала СССР, был наэлектризован к тому времени капитально взбудораженным обществом и радикально разделил делегатов на непримиримые группы. Когда они голосовали, то при взгляде на экран телевизора складывалось ощущение, что скрупулезно считалось не только количество поднятых ладоней, а и число пальцев на руках. Принципиальными воспринимались и новации, и все их оттенки, поэтому считался и действительно весомым был каждый голос.
Но вдруг на советском учительском съезде образовалось абсолютное единогласие. И те, кто был за решительное обновление школы, и те, кто был категорически против каких бы то ни было новаций, сошлись в идейном единстве в отношении одного пункта своего будущего решения — о необязательности для всех среднего образования. То есть то, к чему вело всё историческое цивилизационное развитие и что было достигнуто не только в СССР, но и в других не менее развитых странах мира, предлагалось на семидесятом году советской власти пустить на самотёк. Вопреки тому, что советская Конституция продолжала действовать, в ней — запись об обязательности среднего образования, делегаты решили снять со школы обязанность обучать и воспитывать всех без исключения несовершеннолетних граждан Российской Федерации. Полемика сохранялась только в отношении формулировок. Короче говоря, дискуссия закончилась так: дать самим школьникам старших классов право на самоопределение вплоть до отделения самих себя от школы. За государством сохранилась обязанность обеспечить бесплатность образования, если школьник решил воспользоваться этой возможностью.
Сейчас не важно, знали ли о том всеобщем учительском мнении разработчики новой российской Конституции или нет. Во всяком случае соответствующая статья предпроекта Основного закона, выпущенного в свет для публичного обсуждения в 1993 году, оказалась еще более радикальной. Цитирую: «Обеспечение условий для образования — публичный долг и обязанность государства. Условия и порядок образования и деятельность государственных, муниципальных, частных школ и иных учебных заведений определяются законом. Среднее школьное и профессиональное образование субсидируется государством и может быть получено любым гражданином бесплатно». Никакой образовательной обязательности вообще. К Конституционному совещанию под председательством президента Б. Ельцина статья 41 проекта Конституции изменилась. Её новая редакция получила следующие формулировки:
1. Каждый имеет право на образование и выбор форм его получения.
2. Гарантируются общедоступность и бесплатность государственного дошкольного, начального общего, основного общего, среднего общего и среднего специального образования.
Этот текст продержался довольно долго, но не стал окончательным. На состоявшемся заседании группы представителей федеральных органов государственной власти по доработке проекта Конституции Российской Федерации (таково официальное название редакционной группы), когда уже ничего не предвещало никаких неожиданностей, слово взял В. Кинелев, председатель комитета по высшей школе Российской Федерации. Он предложил не рассматривать какие-либо дополнения к статье про образование, «ибо они никоим образом не исправят эту статью, а вернуться к рассмотрению тех предложений, которые полностью изменяют редакцию этой статьи». И дальше: «У меня такое предложение. Мы подготовили и передали в комиссию по доработке вариант предложения от нашего комитета». Т. Морщакова обронила реплику, чтобы, видимо, все поняли, о каком нововведении пойдёт речь: основное общее образование обязательно. Председательствующий: «Понимаете? Так? Спасибо» и перешёл к следующей статье.
Таким незамысловатым образом Конституция Российской Федерации лишила своих граждан всеобщего обязательного среднего образования как конституционной нормы и продолжает до сих пор сохранять эту ситуацию в неизменном виде.
Прошли годы после принятия Конституции. Оказалось, что примерно 15 процентов детей не получали полного среднего образования. По данным Генеральной прокуратуры, это один миллион девятьсот тысяч детей. Согласно данным экспертных организаций — более чем два миллиона триста тысяч человек. В правительстве цифры не подтвердили, но признали: отсутствие образования у наших молодых людей имеет негативные социально-экономические последствия. Ограничено профессиональное самоопределение, есть сложности с трудоустройством. На рынке труда складывается дефицит кадров, имеющих необходимое образование и уровень квалификации. Это способствует формированию группы незанятой молодёжи, созданию условий для распространения социально вредных явлений и провоцирует рост количества правонарушений, совершаемых несовершеннолетними.
В то время В. Путин, оценив ситуацию, поручил разработать и внести в Госдуму проект закона, конституирующий полное среднее образование молодежи как обязательное. Медиа тут же наполнились гневом, принявшись «защищать» Конституцию от Путина. Комиссия Общественной палаты Российской Федерации по вопросам интеллектуального потенциала нации направила в Госдуму свои возражения против введения обязательного среднего образования. Председатель комиссии бывший ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов тогда посчитал, что законопроект «О внесении изменений в некоторые законодательные акты РФ» (в части установления обязательности общего образования) — ни много ни мало — ущемляет конституционные права учащихся. Он заявил, что само название закона «говорит об обязанности ученика получать полное среднее образование, что не предусмотрено Конституцией и является ущемлением прав и свобод гражданина. Тем более что гражданин несовершеннолетний, и привлечь его к ответственности за невыполнение закона нельзя». Это заявление цитировали многие СМИ. Видные члены Совета Федерации солидаризировались с такой точкой зрения. После получения базового образования школьники должны иметь право выбора: либо продолжать учебу в школе, либо получать специальность и идти работать, посчитал тогдашний председатель комитета Совета Федерации по социальной политике. Но демагогический аргумент о праве выбора тут же сменился на тот, который был ближе к чиновной дури: «Есть дети, которые не могут учиться в школе 11 лет в силу своих умственных способностей либо финансовых возможностей: это дети из детских домов, колоний, асоциальных либо малообеспеченных семей». Бывший председатель комитета Совета Федерации по науке, культуре, образованию, здравоохранению и экологии публично считал, что введение обязательного полного среднего образования потребует изменений Конституции, хотя это была квазипроцедурная отмазка. На самом деле парламентарий опирался на мнение «российских педагогов», согласно которому далеко не каждый школьник готов отучиться 11 классов. Председатель комитета Совета Федерации по делам Федерации и региональной политике был еще решительнее: надо быть против введения в России обязательного среднего образования, и всё тут. Люди различаются по способностям. Кому надо, тот продолжает учиться дальше, а у некоторых просто не идет учеба. Ни в правительстве, ни в Минпросе инициатива В. Путина особого энтузиазма не вызвала, если судить по аморфному докладу представителя высшего исполнительного органа при представлении законопроекта в Государственной думе. Ответ на вопрос депутата о том, почему так затянули с внесением проекта, оказался казенным — требовалось накопить «определённый опыт знаний и компетенции в этой сфере». И вообще – лучше поздно, чем никогда.
В отличие от людей, оказавшихся в составе членов Совета Федерации и Минпроса, депутаты Государственной думы поддержали В. Путина. Закон был принят. И хотя Конституция осталась неизменной, справедливость восторжествовала. Конституция исправлена фактически, но ничего в ней не поменялось.
К чему этот разговор? Образование детей и юношества является фундаментальным благом, накапливающим и человеческий, и социальный потенциал, и следовательно — принадлежащим и каждому, и всему обществу. В силу понятных причин этот потенциал мотиваций, поведенческих стереотипов, ценностных установок дифференцирован в индивидуальных носителях. «Нивелировать» неравномерность в приеме-передаче знаний, умений и навыков в процессе образования полностью невозможно, но этот процесс нельзя осложнять какими бы то ни было внешними механизмами отбора и ранжирования. Еще раз подчеркну: речь идет об учащихся 1-9-х классов, личностная субъектность которых только-только вызревает.
Наше государство и общество после 24 февраля 2022 года оказались в исключительно сложной для себя международной обстановке и вынуждены в самой большой мере рассчитывать на собственные силы, а не на «международное разделение труда». Стратегически важно, проектируя государственно-общественную будущность, выделить в особый кластер планирования две сферы: образования и здравоохранения. Нужно выделить и направления мысли, имея в виду в конечном счете решение об обязательном всеобщем полном среднем образовании. А начать с разрешения противоречия между конституционной обязательностью, общедоступностью и бесплатностью основного общего образования и рыночной негосударственной формой осуществления реализации государством этих прав подрастающего человека. Если конкретнее, то это тема учащихся 1—9 классов публичных (государственных и муниципальных) и частных школ, а также частных школ, различающихся между собой стоимостью обучения. В Москве она колеблется от 500 тысяч до 1,5 млн рублей в год.
Далее то, чему учителя посвятили всю свою жизнь, а государством рассматривается исключительно через призму налогового законодательства: образование и воспитание или образовательные услуги. В Налоговом кодексе услугой для целей налогообложения признается деятельность, результаты которой не имеют материального выражения, реализуются и потребляются в процессе осуществления этой деятельности. В этом же кодексе работой для целей налогообложения признается деятельность, результаты которой имеют материальное выражение и могут быть реализованы для удовлетворения потребностей организации и (или) физических лиц. С налоговым законодательством всегда было спорить бесполезно. Таким образом, учительская деятельность стала числиться услугой с минимизацией степени субъектности учителя. С этого и начнем следующую статью.
Андрей Маленький