Мы начали подыскивать место для нашей дочери сначала в государственных детских садах. Ходили на собеседования, смотрели группы. И вот какой сделали вывод: государственные детские сады переполнены, в них основную массу составляют дети иностранцев и малоимущих немцев. Желание отдавать нашу дочку в сад, в котором 70% детей турков, негров и хорватов у нас быстро пропало. И это еще центр Мюнхена! В детских садах на окраинах города немецкого ребенка днем с огнем не сыщешь. Во-первых, в таком окружении немецкий язык выучить сложно, а во-вторых, дети малообразованных иностранных родителей, живущих в основном за счет социального пособия, ведут себя довольно агрессивно. А воспитатели, вместо того, чтобы разбираться на месте, направляют жалобщиков поговорить с родителями агрессивного ребенка, чтобы те ему сделали внушение.
Однако во многих культурах (турецкой, хорватской) на другие взгляды на воспитание, а именно, кто сильней – тот и прав. Они растят напористых мальчиков, и такое замечание не то что не найдет понимания со стороны родителя такого чада, а скорее даже станет предметом гордости: мол, наш молодец – накостылял остальным и всех держит под контролем. Да и по-немецки такие родители еле разговаривают и часто вообще не понимают, чего от них хотят. Поэтому в муниципальных садах немцев минимум. Их дети ходят в частные детские сады, о которых мы поговорим ниже.
Ко всему вышесказанному, нам пришли отказы из восьми гос. садов по причине отсутствия свободных мест.
Итак, мы решили отдать нашу дочь в лесной сад. Эта концепция пришла в Германию из скандинавских стран и довольно крепко укоренилась. Нам очень понравилась идея, что дети проводят все время на свежем воздухе, гуляя в лесу. У них есть потрясающая возможность ежедневно наблюдать за явлениями природы, птицами и насекомыми. Играют они с тем, что нашли в лесу, строят шалаши и вигвамы. Кушают принесенные из дома бутерброды, сидя на подстилке прямо на земле. Прелесть, да и только!
Сад являлся частным, открыт он был одной мамой-юристкой, дети которой тоже посещали его. Муж фрау юристки был профессором в университете, но довольно надменным, за что студенты его недолюбливали. Семья в общем была очень состоятельная и при этом высокообразованная.
Попасть в этот сад можно было после личного собеседования с воспитателями и руководством сада.Детей иностранцев брали лишь в редких случаях. При личном знакомстве нас обоих подробно опросили на тему нашего происхождения, образования и знания немецкого, после чего нашу дочь решено было принять.
Поначалу нас несколько удивило какое-то заискивающее отношение всех родителей к фрау юристке. Воспитатели были вообще очень тихие и бессловесные. Фрау юристка не здоровалась с нами, всем видом показывая, что ей нужно уделять особое внимание. Общающиеся с ней родители других детей только согласно кивали головами и радостно смеялись в ответ на любое ее слово.
Сад состоял, собственно говоря, из вагончика, стоящего возле леса на арендованном земельном участке. Практически в любую погоду дети находились по 3,5 часа на улице и только при ливневом дожде или снегопаде прятались в вагончик. Мюнхен хоть и находится на юге Германии, но температура зимой нередко опускается до -10 градусов. Однако считалось, что сложные погодные условия только способствуют выработке крепкого иммунитета.
Мы полгода отходили в младшую группу с детьми от 2-х до 3-х лет, а на следующий год перешли в группу собственно детсадовскую. В нее ходили дети от 3-х до 6,5 лет, включая двух сыновей фрау юристки. Программы развития детей в саду не было никакой. Все по принципу «лес – это наше все»: и развлечение, и занятие, и место обитания. Прививать детям элементарные навыки аккуратности, опрятности, организованности тут никто не собирался. Дети ходили сплошь сопливые и грязные.
Вдобавок ко всему наша дочь стала вдруг жаловаться на то, что ее обижают. Показала нам, кто и как это делает. Это была стайка мальчиков предшкольного возраста. Она состояла из заводилы и подхалимов. Мы понаблюдали за ними в течение нескольких дней и картина для нас прояснилась. Эта стайка держала более слабых 3-леток в жутком напряжении. Они выбирали одного малыша, загоняли в кусты и лупили его там с разных сторон. Более всего ужаснуло то, что воспитатели не обращали на это никакого внимания!
Мы побеседовали с воспитателями, с родителями агрессивных детей, пообщались с фрау юристкой. После всего этого стало ясно, что нужно уносить ноги из этого места. Оказывается, мы неправильно поняли концепцию лесного сада. Дарвиновский принцип «выживает сильнейший» и был этой самой концепцией. Нам было сказано воспитателями, что мешать детям не надо, они сами разберутся. Дети – очень мудрые существа.
«Но ведь это же обычная дедовщина!» – воскликнули мы. «Если вам не нравится концепция нашего сада, ищите другой». Мы опросили других родителей и выяснили, что нескольких детей уже давно бьют, но их родители не хотят конфликта, т.к. свободное место в детском саду найти очень трудно. На прощание фрау юристка окинула нас презрительным взглядом, мол, слабаки какие-то, деточку им жалко, и пожелала нам не скоро найти свободное место в другом саду для нашей дочери.
Из сада мы ушли в полном недоумении. Как такое вообще может быть?
Постепенно пришло понимание: концепция этого лесного сада (и это написано на их официальном сайте) не опирается на общую педагогическую концепцию. Воспитатели и руководство в праве вносить в педагогический процесс любые свои идеи и новшества. Опираются они при этом на опыт Марии Монтессори, Рудольфа Штайнера (австрийского оккультиста и эзотерика, ясновидящего и мистика, основателя Вальдорфской школы) и др.
А принцип «выживает сильнейший» являлся по факту ведущим.
Книги вслух не читались, детей не учили писать, читать, отсутствовала обучающая литература. Не уделялось внимания развитию воображения, творческих способностей детей. В детском обиходе была лишь простая лексика, развитие речи от этого сильно страдало. Игрушки отсутствовали, играли палками, камнями, шишками. Воспитатели играли не ведущую роль, а вспомогательную, руководствуясь тем, что развитие детей якобы происходит само собой, им лишь не надо мешать. Не прививались навыки одеваться-раздеваться самостоятельно, навыки аккуратности, навыки пользования столовыми приборами, тарелками. Результат очень сомнительный: здоровый физически, но недостаточно интеллектуально развитый, не обученный элементарным навыкам одевания, поведения за столом ребенок.При этом довольно злобно относящийся к окружающим и не ожидающий от них ничего хорошего.
Следующий сад, в который мы попали, был так называемой родительской инициативой в форме государственно-частного партнерства. В этот сад наша дочь проходила 3 года. Мы решили, что при такой форме организации по крайней мере сможем влиять на происходящее внутри сада.
Родители сами объединились, арендовали помещение, наняли на работу воспитателей. Каждый родитель имел свои постоянные обязанности и делал что-то для сада. Не только финансово. Если понадобится, то и шили, мастерили, ездили за покупками, сопровождали детей на экскурсии. Кто-то подарил свой старый диван, кто-то занимался бухгалтерией.
Арендованное под сад помещение в прошлом было магазином с витринами на улицу, в нем дети, как в аквариуме, проводили весь день. Располагалось оно в обычном жилом доме, жильцы которого не переставали жаловаться на детский шум. Только в 2011 году «детский шум» в Германии перестал юридически являться шумом (раньше он таковым являлся и соседи могли, обратившись к адвокату, устрашать родителей шумных детей и организаторов сада вплоть до выселения).
http://www.zeit.de/politik/deutschland/2011-02/kinderlaerm-klage-kabinett
Многие немецкие пенсионеры открыто неодобрительно относятся к детскому крику, да и к детям вообще (хотя никогда не забудут делано улыбнуться при виде ребенка и изобразить умиление), и явно не хотят привыкать к новому закону. Поэтому мы нередко вынуждены были вступать в словесные перепалки с негодующими соседями с верхних этажей.
Прилегающую к саду территорию даже сложно было назвать территорией, т. к. она была микроскопической и выходила прямо на дорогу. Гулять детей водили по тротуару вдоль проезжей части в ближайший парк. Вместо кроватей – детские матрасики, которые раскладывались прямо на пыльном полу. На них дети спали, каждый на своем постельном белье. Кому матрасиков не хватало, спал вповалку на втором этаже двухъярусной кровати. Еда была привозная, заказывалась в частной фирме с доставкой.
Чем детей кормить, на какие водить экскурсии и как развивать – тоже решали родители на общем голосовании.
Родители были сплошь состоятельные, времени свободного у них было достаточно. Однако об особенностях педагогического процесса, наполнения занятий в детском саду понятия никто не имел. Люди разные – взгляды разные. А общего обязательного стандарта нет.
Для развития детей в сад пригласили музыканта, который бы проводил занятия по музыке. Пришел мужик с бородой в обтрепанной одежде, стал весело рассказывать, как он любит путешествовать и играть на гитаре. Как мы с мужем поняли, он самоучка, не музыкант и не педагог. Рассказывал он обо всем этом очень весело и большинство родителей одобрили его кандидатуру. Он сразу сказал, что классические детские песни ему надоели, мы все должны быть ближе к природе и в особенности дети. Последние несколько лет он подолгу находился в Индии и считал буддизм самой прогрессивной религией. Песня, которую он пел с детьми в течение пары месяцев, состояла из одного лишь слова : «Солнце». Они поднимали руки вверх, улыбались и пели: «Солнце». Потом так же «Облако», «Небо» и т. д. Потом ходили по кругу и гремели музыкальными инструментами. Это и было музыкальное развитие наших детей.
Главная воспитательница нашего садика была самым образованным специалистом изо всего персонала: она получила среднее специальное образование. У нее была помощница, окончившая всего лишь курсы по оказанию первой медицинской помощи. Еще были, раз в полгода менявшиеся, молодые практиканты и практикантки. За год до нашего прихода в саду появился на редкость высококвалифицированный кадр. Ею оказалась девушка Ольга из Иваново, вышедшая замуж за немца и имевшая высшее педагогическое образование, которое в Германии не признавалось и давало ей право работать лишь помощницей воспитателя.
Главная наша воспитательница была женщиной веселой, любительницей оригинальных подходов. Она никогда не сидела без дела. Но вот в один прекрасный день мы узнаем, что ее забрали прямо из сада на скорой помощи. И вот почему. Ей пришла в голову идея позавтракать с детьми под столом. Потом – на столе. Сначала на стол забралась сама воспитательница. А поскольку она была довольно крупной женщиной, ножки стола не выдержали. Стол рухнул, вместе со столом рухнула на пол воспитательница, сломала себе руку и потеряла сознание от болевого шока. На глазах у обомлевших детей приехала скорая помощь и увезла ее. Если бы воспитательница забралась на стол после того, как там уже сидели бы дети, последствия могли бы быть еще более печальными.
Мы не стали отдавать нашу дочь в сад, работающий по Вальдорфской системе, которая очень распространена в Германии и имеет как своих сторонников, так и очень много противников.
Несколько слов о ней. Это антропософическое направление, основателем которого был австрийский эзотерик, оккультист и ясновидец Рудольф Штейнер, уже упомянутый выше.
.Во-первых, нужно помнить, что антропософия – учение, лежащее в основе вальдорфской педагогики, – если и не является сектой, то во всяком случае, остается достаточно жесткой идеологической системой, связанной с мистикой, эзотерическими учениями, и даже если это напрямую и не отражается на жизни детского сада, исподволь все равно влияет на формирование личности ребенка.
Во-вторых, Вальдорфская система утверждает, что учитель-это идеал, к которому надо стремиться. Но общество не воспитывает таких духовных лидеров, которых можно считать идеалом, а те, кто идет работать в детский сад (об этом я уже писала выше) и близко не являются примером для подражания.
В третьих, вальдорфцы начинают обучение чтению и письму слишком поздно. Они всячески избегают нагрузки на память и мышление до 7-ми лет. Это своего рода антиинтеллектуальная педагогика, отрицающая технический прогресс.
Эта своеобразная свобода преподавания, которая декларируется как личностно-ориентированная, на деле выливается, скорее, в коммерчески-ориентированную. Дети, получившие вальдорфское образование оказываются беспомощными, безграмотными и тотально дезориентированными.
Вальдорфская методика представляет собой единую систему «детский сад — школа».
В Германии в Вальдорфские школы часто отправляют детей, которые в обычном детском саду были скорее слабыми по сравнению с остальными и не выдерживали минимальной нагрузки. В них также переводят детей из обычных школ, которые не могут справляться со школьными требованиями. В результате в вальдорфских школах оказывается много детей с низкими интеллектуальными способностями.
Концепция более чем неоднозначная и не для тех, кто не хочет ставить эксперименты на своих детях.
Продолжение следует...