14 июня депутат Александр Хинштейн опубликовал у себя в Telegram-канале описание “дикой”, как он пишет, истории. Одна учительница в Краснодарском крае вела среди своих учеников-пятиклассников антироссийскую пропаганду, представляя в негативном свете действия российских военных на Украине. История вскрылась, когда пятиклассник рассказал об этом родителям. Учительница уволилась, а мальчика начали травить в школе.
Депутат Хинштейн, судя по описанию, увидел “дикость” случая в травле мальчика и в этом с ним можно согласиться, однако эта ситуация в очередной раз вскрыла фундаментальную слабость российской государственной системы: идеологическую.
Как, наверное, всем известно, в связи со спецоперацией на Украине в стране введена цензура материалов, относящихся к теме спецоперации. Регламентировано, что можно и нельзя говорить в прессе, как называть спецоперацию. Мера вполне логичная и оправданная. Однако на охватывает, как мы видим, только один, пусть и широкий по охвату, сектор, в котором возможна идеологическая работа. При том, что сектор образования, пожалуй, еще более важен, потому что именно в нем должны закладываться основы гражданственности.
Пожалуй, единственная регуляция, которую фактически осуществляло государство в этой сфере, был лозунг “школа вне политики”. Что было хотя бы логично в свете запрета на преобладание одной идеологии на государственном уровне (см. Конституцию). Впрочем, это правило никогда не соблюдалось строго, по понятным причинам.
Но внезапно всё изменилось. С началом спецоперации стали уже совсем очевидны угрозы идеологического характера. Действительно: за 30 лет с помощью идеологии удалось поставить под ружьё и отправить воевать с Россией по меньшей мере сотни тысяч человек на Украине. А внутри страны вырастить идейные кадры, искренне поддерживающие противника. И с этим надо что-то делать. Как на Украине (см. “денацификация”), так и внутри России. А что делать - неясно.
Очевидным образом никакие запреты работать не будут. Во-первых, потому что непонятно, как контролировать. Государство уже приступило к реализации дикой идеи непрерывного контроля поведения школьников с помощью камер с микрофонами и искусственного интеллекта. Теперь, как выясняется, контролировать надо и педагогов? А почему не всех граждан поголовно? (Привет, Оруэлл).
Но главный вопрос даже не в этом, а в том, кто и как это будет делать? Кто будет определять, что можно говорить, а что нельзя? Кто и на каких основаниях будет противодействовать нежеланной пропаганде и поощрять желанную?
Как показывает практика, школы вообще опасаются трогать эту тему, даже невзирая на спускаемые сверху приказы проводить разъясняющие мероприятия. Причина в отсутствии понимания ситуации у части самих учителей и нездоровой реакции отдельных родителей. Сейчас школьная система устроена так, что реагирует не на мнение большинства, а на заявления. Поэтому достаточно одного родителя, который возмутится уроком, чтобы испортить жизнь директору и педагогу. И получается, что один оппозиционно настроенный родитель может заблокировать всю агиткампанию. А что поделать, такова система.
Очевидно, что все эти вопросы упираются в отсутствие идеологической рамки на государственном уровне. И это не такой вопрос, который можно решить быстро. Достаточно сказать, что для этого придётся менять Конституцию. Но для начала надо будет выбрать идеологию, а это и есть самый страшный вопрос для российских властей.
Пока же безопасность государства на этом поле может обеспечить только гражданское общество. Как это получилось в случае с пропагандой в школе Краснодарского края. Надо только понимать, что напряжение в гражданском обществе будет только нарастать. Ведь и в упомянутой школе, как пишет Хинштейн, некоторые родители поддерживают уволившуюся учительницу. И что будет делать безыдейное государство, когда начнутся столкновения на идеологической почве? Совершенно очевидно, что для него это патовая ситуация. И чем дольше она будет длиться, тем сложнее будет ее разрешить в итоге.