Карл ван дер Плейм. Старый ученый (фрагмент)
Граждане России не забыли про пенсионную реформу, несмотря на то, что СМИ стараются не касаться этой темы. Акция «День Людоеда» проводится движением «Суть времени» уже в 26-й раз — два года и два месяца назад президент России Владимир Путин подписал поправки к пенсионному законодательству.
В этом году на отношение народа к пенсионной реформе наложились последствия пандемии коронавируса, с которой к нам пришли такие явления как «самоизоляция» и «дистанционное обучение».
Введение дистанционного обучения вскрыло целый пласт проблем. Одни из них касаются отношения преподавателей и учителей к такому способу подачи материла ученикам. Другие связаны с беспокойством родителей за будущее своих детей. Третьи касаются самих учащихся — студентов и школьников.
Кроме методических трудностей и социальных проблем обнаружилась и техническая проблема возможностей дистанционного обучения.
Своими мыслями о пенсионной реформе и дистанционном образовании поделился доцент кафедры истории России МПГУ, кандидат исторических наук Кирилл Конюхов.
ИА Красная Весна: Насколько платформа, ее мощность, которая предлагается для дистанционного обучения, отвечает такой форме обучения?
— Моя попытка запустить платформу дома на компьютере закончилась полной неудачей. Учителя очень недовольны! Им предлагается работать на платформе Teams, но она дает большое количество сбоев.
Zoom вызывает достаточно противоречивое отношение, но в основном положительное. Примерно половина наших преподавателей работают в Zoom. Бесплатный Zoom работает с перебоями, приходится заходить в него по нескольку раз во время занятия.
Выбор платформы — это личный выбор преподавателя.
А второй момент — это бессмысленность работы. Преподаватель или учитель не знает, кому он в данный момент преподает дистанционно. Висят на экране иконки, и неизвестно, присутствует на занятии этот человек или нет.
ИА Красная Весна: Важна же и эмоциональная отдача. Преподавателю необходимо ориентироваться на реакцию аудитории, как воспринимается материал, не так ли?
— Контакт — это уже следующий момент. Главное — а у тебя вообще аудитория есть? Мучает вопрос: ты куда говоришь — в пустоту или там хоть кто-то присутствует на занятии?
Такой пример… Камера на лекции с присутствием 140-150 человек не включается — такого объема пользователей любая платформа не выдержит. По окончании лекции прощаешься, большая часть аудитории выходит из «комнаты», а где-то человек 30 еще «висят». Через полчаса начинается лекция в другой «комнате», но первую «комнату» все равно видно, а там все еще находится человек 10–12. Они не следили за лекцией, не знают, что она уже закончилась!
Бывает, забывают выключить микрофон, и преподаватель и другие студенты слышат: «Осторожно двери закрываются! Следующая станция „Дубровка“»… То есть, во время такой лекции они в транспорте находятся, они на улице…
ИА Красная Весна: Учащиеся находятся не в том месте, где они могут полноценно усваивать материал?
— Да, конечно! Идет достаточно сложный лекционный материал. Они его не воспринимают. От этого эффективность собственной работы вызывает огромный вопрос.
Коэффициент полезного действия (КПД) образования падает в 3–5 раз. Когда я очно веду занятия, работает минимум половина группы. Они отвечают на мои вопросы, есть реакция. На дистанционке, если работает от двух до пяти человек из 20, то это уже результат! КПД в 2-5 раз упал.
Ведь важно не просто передать информацию, важно передать знания! Находясь в аудитории, знаешь, на кого как можно прореагировать. В аудитории возникает огромное количество различных факторов: кто-то чего-то делает, кто-то как-то реагирует на информацию: есть возможность корректировать учебный процесс.
Удаленка этого лишает. Нет возможности работать мимикой, интонацией. Как иностранный язык преподается дистанционно, я вообще не представляю! Но главное то, что у тебя просто нет аудитории. Неизвестно, кто слушает в данный момент лекцию!
ИА Красная Весна: Кирилл Рудольфович, а нет ли ощущения, что пенсионная реформа, введение дистанционного образования — это звенья одной цепи? Речь о дистанционном цифровом образовании идет давно. Известна программа «Стратегия 2030». Пандемия коронавируса способствовала внедрению дистанционного образования в этом году. О пенсионной реформе говорилось десятилетиями, и в 2018 году её неожиданно принимают. Пенсионная реформа нанесла глубокую обиду населению, но и дистанционное образование очень многих людей не устраивает.
— Нет. В коллективах, в которых я работал, иногда такое встречается: «что только не придумают, чтобы народ разозлить». Но рационально это не осознается. Связи нет. Рационально это даже противопоставляют.
Смысл пенсионной реформы, если у нее есть какой-то действительно реальный смысл, это консолидация определенного финансового ресурса для того, чтобы в дальнейшем осуществлять некие технологические прорывы. Это заявлялось и официально.
Но как можно осуществить какие-то технологические, а тем более сложные личностные прорывы, активизировать фактор личностного коллективного роста, если приходит в упадок образование? А для всех работников образования очевидно, что дистанционное образование — это упадок образования. Если проводится пенсионная реформа, то следующим шагом должна стать интенсификация образования.
В школе многое пытаются сделать, но это не так делается. Конечно, улучшается обеспечение школ, что направлено на улучшение образования.
В вузах повышают зарплаты, улучшается оснащение аудиторий, пытаются активизировать научную работу. Правда, эффект скорее обратный получается, но факт остается фактом — переход на дистанционку разрушает всё.
ИА Красная Весна: Да, но разговоры про цифровое дистанционное образование велись не менее десяти лет: «Стратегия-2030», до этого была «Стратегия-2020». И именно пандемия стала поводом массового введения дистанционного образования.
— Да. Есть определенный концепт образования. Он связан с «Болонской системой». Об этом речь шла лет 20, по крайней мере. ЕГЭ является элементом этой «Болонской системы».
«Болонская система» имеет смысл только в том случае, если студенты и преподаватели свободно владеют иностранными языками — английским, в частности. Но проблема в том, что английским языком так, чтобы можно что-то воспринимать на нем, у нас владеет не более 10% студентов. Уже поэтому это достаточно бессмысленное мероприятие.
Если говорить о дистанционном образовании как о методе обучения, то нельзя подготовить дистанционно пилота самолета. Нельзя подготовить дистанционно учителя или врача.
Пойдете вы лечить зубы к врачу, который учился лечить зубы исключительно дистанционно?
Есть вещи, которые действительно дистанционно можно делать. Существуют иллюстративные картографические материалы, их можно привлечь. Все очень просто: подключается ноутбук к проектору — и можно варьировать карты.
Аналогично на занятии можно привлекать достаточно большое количество источников. Причем, на материал дается ссылка или показывается соответствующая цитата.
Раньше нужно было долго листать хрестоматию: потеря времени. Проще пересказать ее содержание. Сейчас есть возможность вывести информацию через проектор на стенку, на доску, на экран.
Дистанционка — это один из инструментов. Аналогичным образом можно аудио и видео материалы привлекать.
ИА Красная Весна: Дистанционные технологии — это вспомогательный инструмент. Возможно, таким же прорывом в свое время стала доска и мел?
— Да. Можно дистанционно читать лекцию. Это определенная интенсификация: записанную лекцию можно слушать в то время, когда удобно. У меня в Youtube начитан определенный блок лекций. Студентам сейчас на дистанционке я не читаю онлайн — просто сбрасываю ссылки в Youtube. Там гораздо подробнее.
Лекция очно читается два часа, а на Youtube загружено шесть часов лекций по тому же материалу. Очно можно давать краткий обзор и маленькую аннотацию. Дальше можно адресовать на лекции в Youtube.
Практические занятия, семинары в дистанционном формате проводить бессмысленно. Даже если включены все экраны, и видно, кто на занятии есть, и кого на занятии нет. КПД от таких семинаров низкий.
Обсуждать научную работу дистанционно просто бессмысленно: все равно, что по телефону обсуждать. Отправляешь правки — они, в свою очередь, вносятся в текст. Потом текст с правками возвращается. Правится уже правка, ну и так далее… Сколько это может продолжаться?!
Личное обсуждение научной работы происходит быстрее, вопросы сразу задаются и сразу же правки вносятся в письменном виде в текст. Пришли с одним текстом, вышли уже с другим. Текст согласуется за час. Онлайн на это уходит времени раза в три больше.
Есть еще один аспект. Более пожилые преподаватели, которые существенно старше 50 лет, плохо воспринимают любую работу с компьютером, любую работу онлайн. Вся их жизнь, в том числе преподавательская, прошла в оффлайн-общении непосредственно с людьми. У них нет наработанных методик для преподавания онлайн.
Такие преподаватели уходят на пенсию именно потому, что их заставляют работать в онлайн-режиме. Это сопровождается всеми эмоциональными и психо-моральными издержками.
Конкретных историй я не знаю, но слухи доходят. Преподаватели, которых заставляют работать онлайн — а они всю жизнь работали непосредственно со студентами — просто заканчивают свою преподавательскую карьеру.
В результате прерывается опыт работы и ухудшается обстановка на кафедрах, народ начинает злиться. Сами люди находятся в очень-очень скверном моральном состоянии.
В нашем вузе эту тему стараются не педалировать — и без того народ злой. Это раздражение выплескивается, в частности, и у студентов, и у преподавателей. Стараются, по возможности, деликатно обходиться.