Летом была снова в Мюнхене (мы прожили там 15 лет и год назад вернулись в Москву) и встретилась с бывшей воспитательницей частного детского сада, в который ходила моя старшая дочь. Мы с ней давно дружим.
Год назад она перешла работать в обычный городской детский сад, потому что переехала и ей стало далеко добираться до прежней работы. Она поделилась со мной своими впечатлениями по поводу своей новой работы.
В саду 100 детей, четкого разделения на группы нет, то есть сад – это одна большая группа с возрастным диапазоном от 3 до 6-ти. Дети бегают, куда хотят и с кем хотят. Объясняется все свободой, которая предоставлена детям для выбора любого понравившегося занятия. Хочешь — рисуй, хочешь – лепи, хочешь – читай, хочешь – в углу сиди, хочешь – носись как угорелый, хочешь – загони кого-нибудь в угол и побей. Кажется, что дети могут выбирать и они наверняка выберут первое, второе или третье. Но по рассказу Ивон, они как раз выбирают четвертое, пятое и нередко — шестое.
Моббинг (жесткое психологическое давление, травля — прим. ред) в детском саду – привычное дело. Все уже к этому явлению привыкли и считают его неизбежным спутником детского коллектива. Это повсеместное зло в разновозрастных группах. Дети, которые ущемляют других детей, умело скрываются и зачастую остаются незамеченными длительное время. Выявлять подобное поведение на ранних стадиях тяжело, т.к. дети беспорядочно передвигаются внутри помещения и практически не занимаются в коллективах, или эти коллективы постоянно изменяются. Для пресечения такого поведения нужны чёткие ограничивающие меры, которые не принято применять к детям, и в результате воспитатели отделываются обычными разговорами ни о чем, после чего пострадавший ребёнок в большинстве случаев меняет детский сад. То есть воспитатели перестали использовать конкретные меры по регулированию конфликтов внутри детского разновозрастного коллектива. С этой целью часто приглашают детского психолога, который, придя в коллектив, поговорив с детьми, поиграв с ними в какие-то ненавязчивые психологические игры, пишет отчет и покидает сад. И в саду «благополучно» все возвращается на круги своя.
Ивон с сожалением говорила о том, что эта странная свобода выбора заставляет большинство детей выбирать самое простое: слоняться без дела, бегать, кричать. Они убегают от воспитателя, который предлагает им чем-либо заняться. Воспитатель не настаивает. Есть установка: воспитатели не должны мешать детям, иначе это квалифицируется как насилие. Ивон сокрушалась по поводу того, что дети тупеют, не развиваются. В саду не читают ежедневно и не поют песен. Многие немецкие дети, не говоря уже об иностранцах, плохо говорят по-немецки, мало знают слов, не развиты. Не разрешается учить детей алфавиту и счету перед школой, объясняя это тем, что в школе все равно придется всех переучивать.
Ивон поражалась равнодушию воспитателей к детям. Никто из них, работая в саду уже по нескольку лет, не знает всех детей по именам. Понятно, что когда их 100, трудно запомнить, но было бы желание… Я хорошо понимаю Ивон, ведь форма организации нашего сада позволяла родителям принимать решения по выбору занятий с детьми. А родители хотели, чтобы с детьми занимались, пели, принимали меры, если кто-то в группе кусался или дрался, читали им вслух и гуляли ежедневно на улице. Дети очень любили Ивон, и моя дочь не хотела уходить из сада, когда я приходила забирать ее вечером.
Возможно, в частных садах есть исключения, но, по словам Ивон, во всех государственных садах страны единый план и единые принципы. Что же случилось? Почему принципами детского сада стало отсутствие дисциплины и наказаний, воспитания и обучения, безграничная свобода? Прикрывается это все, на первый взгляд, безобидными принципами.
На самом деле проблема в том, что эта общемировая тенденция по снижению уровня образования в обществе. Это соответствует целям государств. Не нужно развитие, нужны потребители.
Вот цитата В.И. Арнольда, одного из выдающихся математиков 20-го века.
«Американские коллеги объяснили мне, что «низкий уровень общей культуры и школьного образования в их стране — сознательное достижение ради экономических целей. Это сознательное достижение ради экономических целей. Дело в том, что начитавшись книг, образованный человек становится худшим покупателем: он меньше покупает и стиральных машин, и автомобилей, начинает предпочитать Моцарта или Ван Гога, Шекспира или теоремы. От этого страдает экономика общества потребления и прежде всего доходы хозяев жизни – вот они и стремятся не допустить культурности и образованности (которые им вдобавок мешают манипулировать населением как лишенным интеллекта стадом».
Ему можно верить. Помимо того, что В.И.Арнольд был академиком Российской академии наук, он еще был иностранным членом Национальной академии наук США, Французской академии наук, Лондонского королевского общества, Национальной академии деи Линчеи, почётным членом Лондонского математического общества, иностранным членом Американского философского общества, а также Американской академии искусств и наук. Он общался с представителями мировой элиты и его цитаты математически точны.
А вот еще одна его цитата: «Тот, кто не научился искусству доказательства в школе, не способен отличить правильное рассуждение от неправильного. Такими людьми могут легко манипулировать безответственные политики. Результатом может стать массовый гипноз и социальные потрясения. Лев Толстой писал, что сила правительства основана на невежестве народа, что правительство знает об этом и потому будет всегда бороться против просвещения народа».
Да, дорогие друзья, это всё издержки капиталистического общества потребления. Арнольд говорил про США, я – про Германию. Мои друзья рассказали мне аналогичное про Англию и Францию. Это общемировой тренд. Хочешь комфорта — забудь про развитие. Всему есть своя цена.
Если кто-то думает, что это лишь детские сады такие непрогрессивные, а потом образование понесется «все выше, и выше, и выше», так вот, это ошибка. В Германии получение качественного высшего образования доступно лишь ограниченному контингенту. Деление происходит уже в школе после 4-го класса. Умные дети идут в гимназию, остальные — остаются в обычной школе. Ими никто не занимается. Я знаю лишь единичные случаи, когда после окончания обычной школы дети смогли поступить в ВУЗ. Дети врачей становятся врачами, дети юристов — юристами, а вот дети столяров и учителей никогда не станут юристами или врачами. Высшее образование попросту недоступно для большинства.
Обучить людей простым качествам менеджера среднего звена и загнать их, как безголовых винтиков, в узкие рамки социальной необходимости — вот та судьба, которая ожидает большинство в капиталистической системе. Ведь она заведомо отказывается от развития человека. В ней нет места творческому росту каждого ее члена. В таком обществе качественное образование и медицина доступны лишь элитам.
Хочется напомнить в год 100-летия Октябрьской Социалистической Революции, что у России есть драгоценный опыт построения справедливого коммунистического общества. Общества вечного развития, доступного каждому. Как писал Энгельс о коммунизме в своем «Анти-Дюринге»: «Это и есть скачок человечества из царства необходимости в царство свободы». Нам необходимо переосмыслить наш бесценный опыт, вооружиться им и понять, что более справедливого построения государства, в котором «человек – это звучит гордо!», в мире просто нет.
