Эндрю Уайет. Ветер с моря (фрагмент). 1947
В борьбу, которую ведет Запад якобы с изменением климата, начинают все больше втягивать представителей коренных народов. Аборигены, которые стали присутствовать на международных форумах, наводят на размышления о том, что «угнетенные меньшинства» просто используются для придания остроты климатической повестке. Одним из примеров проявления новых подходов стала 26-я сессия Конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата (КС-26 РКИК ООН или СОР26, последняя аббревиатура расшифровывается как «Конференция сторон», проходящая в 26-й раз).
СОР проходит ежегодно с 1995 года, за исключением 2020 года, когда из-за ограничений, связанных с COVID, её пришлось отложить. Последняя конференция состоялась осенью прошлого года в шотландском городе Глазго. По ее итогам чернокожая британская журналистка, комментатор и телеведущая GB News Иная Фоларин Иман написала небольшую полемическую статью, в которой высказалась против модного теперь преклонения перед знаниями туземных народов. Она заявила, что это форма эксплуатации туземцев, которыми прикрываются с целью навязать развивающимся странам невыполнимые (или трудновыполнимые) директивы.
Несмотря на то, что с момента публикации статьи на сайте британского журнала Spiked прошло уже девять месяцев, поднятая тема не утратила актуальность. Это видно по постам индейцев в соцсетях. Экологические темы там соперничают разве что только с темами геноцида коренных народов и пандемии COVID-19. Такая зацикленность представителей коренных народов на теме борьбы с изменением климата уже совсем не похожа на случайность. Создается впечатление, что эти настроения специально подогреваются среди племен.
ИА Красная Весна приводит полный перевод статьи британской журналистки и основательницы проекта Equiano, который позиционируется, как «форум для дискуссий и идей» и «фокусируется на темах, связанных с расой, культурой и политикой».
Статья заслуживает внимания еще и потому, что ее автор Иная Фоларин Иман не является ни маргиналом, ни приверженцем расовых теорий и колониализма. Это мнение журналистки, не побоявшейся выступить против навязываемого всему миру направления «борьбы с изменением климата», в том числе и с помощью подавляющего числа средств массовой информации.
COP26 и циничная эксплуатация «коренных народов»
На COP26 были представлены международному сообществу все текущие проблемы, предрассудки и тревоги западного общества.
На конференции делегациями от западных стран были продемонстрированы клише колониальной эпохи, когда туземцам приписывали образ «благородного дикаря». Хотя в Глазго специально не использовали этот термин, но о коренных жителях говорилось почти так же, как романтики XVIII и XIX веков когда-то говорили о благородных дикарях — как о невинных, хороших расах людей, незапятнанных испорченностью цивилизации и нуждающихся в особой защите для того, чтобы «сохранить» свои знания и «естественный» образ жизни. Наряду с модными сегодня движениями за «деколонизацию» подобное мышление порождает инфантилизм и дегуманизацию людей, не относящихся к западной цивилизации, и еще больше закрепляет расовое мировоззрение.
Например, канадский министр окружающей среды Стивен Гильбо, по-видимому, убежден, что знание действительно зависит от расы или этнической принадлежности. «Коренные народы были хранителями этой планеты с незапамятных времен — сказал он делегатам, прибывшим на международный форум COP26. — Борьба с изменением климата невозможна без их знаний и руководства… Канада поддерживает включение их традиционных знаний в борьбу с изменением климата».
В самом деле? Что такое «традиционные знания» коренных народов и чем они отличаются от знаний в целом? Обладают ли они (аборигены) особыми когнитивными способностями, которых нет у других людей? И какую государственную политику мы бы создали на основании этих традиционных знаний? Более того, что, если человек, принадлежащий к коренному народу, поддерживает развитие и рост? Знания этих людей больше не учитываются?
Важным достижением эпохи Просвещения было осознание того, что у всех нас есть, общечеловеческая система знаний. Все люди потенциально могут получить доступ к этим знаниям и понять мир в силу нашей общей человечности. Идея «аборигенных знаний» бросает вызов такому универсализму. Это не означает, что у нас есть вся правда или что нет разных интерпретаций или подходов к вопросам. Наоборот. Верить в универсальный гуманизм и универсализм знания означает верить, что мы всегда можем учиться у других культур. На самом деле, это значит считать, что мы можем принимать, обмениваться и даже оспаривать идеи и открытия других людей в пространстве и времени.
Но идея считать изначально хорошим то, что «коренные жители» говорят или делают, в лучшем случае странная, а в худшем — является терпимостью к проступкам. Ведь нет ничего изначально хорошего, скажем, в детском труде, да и вообще в любых других практиках, широко распространенных среди туземцев в определенные исторические периоды. Думать иначе — значит предаваться наихудшему моральному релятивизму (учение, в основу которого положен принцип относительности и изменчивости всего существующего, вплоть до моральных норм и понятий о добре и зле, — прим. ИА Красная Весна). Это означает отказ подвергать сомнению менталитет, поведение и устои в других обществах, потому что, мол, «это просто их образ жизни и культура».
Так почему же некоторые западные лидеры продвигают такое релятивистское расовое мышление? Отчасти потому, что они сами являются продуктом обществ, где все более и более усиливаются расистские тенденции, и поэтому они (лидеры западных стран) все чаще видят мир с точки зрения расовых различий.
Но чаще использование подобного расового подхода происходит по более циничной причине. Иначе говоря, западные лидеры превозносят коренное население как источник бесспорных «знаний» для того, чтобы заставить развивающиеся страны следовать линии Запада в отношении изменения климата, хотя для этих развивающихся стран так называемая чрезвычайная климатическая ситуация является гораздо менее актуальной проблемой, чем крайняя нищета.
Конечно, важно осознавать, как изменение климата влияет на небольшие островные сообщества в Тихом океане или разрозненные племена в бассейне реки Амазонки. Но не менее важно понимать, что такие страны как Китай и Индия по понятным причинам больше сосредоточены на повышении уровня жизни своего миллиардного населения, чем на экологических проблемах.
Например, Сити Нурбая Бакар, министр окружающей среды и сельского хозяйства Индонезии, раскритиковала цели COP26 по вырубке лесов. «Принуждение Индонезии (которая находится на третьем месте в мире по величине тропических лесов) к нулевой вырубке лесов к 2030 году явно неуместно и несправедливо — сказала она — [Развитие] не должно останавливаться под флагом выбросов углерода или обезлесения».
Жалобы Индонезии будут актуальны и для многих других крупных развивающихся стран. Все они признают, что их первоочередной задачей является сокращение бедности и решение проблемы отсталости, которая уже неразрывно связана с неэффективным смягчением последствий стихийных бедствий.
В ответ западные лидеры используют группы аборигенов как голос и лицо зеленого движения, чтобы призвать развивающиеся страны умерить свои амбиции. Это неоколониализм, переодетый в движение коренных народов.
Увековечивание рассовых клише плохо само по себе, но еще хуже, когда это происходит в погоне за политической повесткой дня.
Майя Усова