Таблица из отчета Центров по контролю и профилактике заболеваний (CDC) Тайваня
В середине октября социальные сети, в том числе и российские, облетела информация о том, что на острове Тайвань органы здравоохранения зафиксировали больше смертей после вакцинации от COVID-19, чем от самой коронавирусной инфекции. В силу необычности этого события некоторые даже посчитали его фейком. Это на первый взгляд удивительное обстоятельство требует пояснений и детального рассмотрения в контексте.
7 октября отчет Центров по контролю и профилактике заболеваний (CDC) Тайваня, у которых есть своя собственная, скопированная с США система отслеживания побочных эффектов вакцин, тоже называющаяся VAERS, поведал, что число смертей в результате предполагаемых побочных эффектов составило 850 человек, в то время как за весь период пандемии на Тайване от коронавирусной инфекции умерло 846 человек.
В первую очередь эти цифры говорят о том, что на Тайване действует жесткий, но эффективный режим карантина. За счет ограничительных мер, особенно применительно к въезжающим, непризнанному островному государству удалось не допустить у себя национальной эпидемии коронавируса. Руководство Тайваня повело себя решительно, введя эти ограничительные меры уже 20 января 2020 года. Важнейшую роль в этом сыграла и продолжает играть очень мощная санитарно-эпидемиологическая служба, которая своевременно выявляла заболевших и их контакты и полноценно изолировала их. При этом для жителей самого острова режим был относительно мягким. Единственная крупная вспышка заболеваемости на острове произошла в период с 14 мая по 27 июля 2021 года. На это время пришлась и львиная доля всех смертей от COVID-19 на Тайване — 821 из 846 за весь период пандемии.
Когда на Тайване случилась эта единственная крупная вспышка, прежний щадящий режим ограничений был временно ужесточен. Важно, что при этом заболевших не отправляли «самоизолироваться» к себе домой, чтобы заражать семью и соседей, и не держали в одном приемном покое с неинфекционными больными, чтобы их тоже перезаражать. Больных отправляли за государственный счет в специально оборудованные под эту задачу изоляторы (часто в таком качестве выступают переоборудованные гостиницы).
Свою кампанию по вакцинации населения от SARS-CoV-2 Тайвань начал 22 марта 2021 года. С 22 марта по 8 июня единственной доступной на острове вакциной была вакцина от AstraZeneca, использующая аденовирусный вектор. 8 июня на Тайване появилась мРНК-вакцина от Moderna. 23 августа Тайвань разрешил применение своей доморощенной субъединичной вакцины Medigen. Наконец, 22 сентября появился в доступе закупленный через Шанхай препарат мРНК от Pfizer. На момент, когда вспышка COVID-19 на острове сошла на нет, полностью привито было 4% населения, а 38% были привиты частично. Следовательно, значительной роли в подавлении вспышки вакцинация сыграть не успела.
Для полноты картины нужно указать, что 846 смертей от COVID-19 Тайвань получил на 7 октября при 16 337 случаях заболевания, в то время как 850 смертей произошло после введения 17,5 млн доз вакцин. То есть можно сказать, что риск смерти после вакцинации оказался примерно в тысячу раз меньше, чем риск умереть от коронавирусной инфекции. Это много или мало?
Наиболее точно было бы сказать, что это требует дальнейшего отслеживания. Но есть один настораживающий момент. Система отслеживания побочных эффектов вакцин минздрава Тайваня (VAERS) работает по тем же принципам, как и VAERS США. Она собирает подаваемые на добровольной основе заявления о нежелательных событиях, связь которых с введением вакцины невозможно исключить. На Тайване живет 23,5 млн человек, и 850 смертей случилось с 22 марта по 7 октября. Для сравнения, в Соединенных Штатах Америки население 329,5 млн. В течение последних 30 лет, по данным системы VAERS минздрава США, на США в среднем за год приходилось по 280 смертей. А здесь, на острове с населением в 14 раз меньше, — смертей в три раза больше, причем за период чуть больший, чем полгода. Если исходить из того, что точность отслеживания статистики американской и тайваньской VAERS примерно одинаковы, то получается, что смертность после вакцин от ковида на Тайване превысила наблюдаемую в США обычную ежегодную смертность, связанную с вакцинами (всеми вообще), примерно в 84 раза.
Позволяет ли тайваньская статистика сказать что-то более детальное о том, откуда взялись эти смерти? Да, позволяет. По данным все того же тайваньского CDC, более половины всех доз вакцин от COVID-19 на Тайване (54%) приходится на вакцину с аденовирусным вектором от AstraZeneca. Также применяются мРНК-вакцины от Moderna (26%) и Pfizer (13%), а также местная тайваньская биоинженерная субъединичная вакцина Medigen (7%).
Но смерти в результате вакцинации распределены по продукции этих четырех производителей совсем не пропорционально. Из 850 смертей после вакцинации на Тайване — 644 (76%) приходятся на вакцины от AstraZeneca. По вакцинам остальных производителей доля умерших ниже, чем доля привитых.
Почему на AstraZeneca приходится так диспропорционально много смертей? Это требует дополнительных исследований. Возможно, сама вакцина здесь ни при чем. Как мы уже отметили, вакцина AstraZeneca появилась на Тайване первой. Если этот тип вакцины кололи группам с повышенным риском, что возможно — например, страдающим от хронических заболеваний и престарелым, — то изначально повышенный риск смерти среди этих людей может отразиться на числе умерших. Также немаловажно отметить, что вакцина Pfizer появилась на острове совсем недавно, и что вторую дозу пока успели получить менее чем 1% привитых этой вакциной.
Но возможность того, что побочные эффекты вакцины AstraZeneca напрямую привели к повышенной смертности после вакцинации, — тоже никто пока не опровергнул. А такие системы пассивного наблюдения за побочными эффектами, как VAERS, существуют именно для того, чтобы на раннем этапе привлечь внимание к подозрительной корреляции. И потенциальную проблему с безопасностью вакцины можно было бы тщательно изучить, используя более строгую научную методологию. Касательно возможной причинно-следственной связи диспропорционально высокой доли смертей, приходящейся на вакцину AstraZeneca, возникает вопрос, который не просто любопытен, а касается десятков миллионов наших соотечественников напрямую. А именно: является ли повышенная смертность среди привившихся вакциной фирмы AstraZeneca следствием свойств конкретно этой вакцины этого производителя, или же речь идет о более фундаментальной проблеме, касающейся всех вакцин от SARS-CoV-2, созданных с помощью технологии аденовирусных векторов?
Если окажется, что речь идет о втором варианте, то автоматически возникают дополнительные вопросы касательно безопасности вакцины на аденовирусном векторе Института Гамалеи «Спутник V» и целесообразности ее дальнейшего применения.
В России разворачивается собственная кампания массовой вакцинации, в ходе которой большинство вводимых доз тоже относятся к вакцине, применяющей аденовирусный вектор («Спутник V»). Также имеются традиционная инактивированная (убитая) вакцина («КовиВак») и биоинженерная субъединичная вакцина («ЭпиВакКорона»). Но в отличие от Тайваня, у российского общества нет доступа к открытой государственной статистике по предполагаемым побочным эффектам вакцин, в том числе и смертности после вакцинации. А значит, у нас нет возможности провести анализ по сравнительной безопасности и сравнительной эффективности вакцин, предлагаемых гражданам России.
Массовая вакцинация в России проходит в условиях недоверия со стороны многих миллионов наших сограждан. Не последнюю роль в создании этого недоверия играет крайне смутная картина касательно безопасности применяемых у нас вакцин. Социальные сети переполнены душераздирающими, но трудно верифицируемыми рассказами людей, потерявших близкого человека вскоре после вакцинации. При этом отсутствует внятная статистика на эту тему. Вместо нее имеются заявления со стороны министра здравоохранения Михаила Мурашко, прозвучавшие во время его прихода на передачу Владимира Познера 28 июня о том, что в России не зафиксировано ни одной смерти, связанной с вакцинами от коронавируса. Столь разящее несоответствие между тем, о чем говорят простые люди, и официальными заявлениями руководителя Минздрава — предсказуемо усугубляет недоверие к кампании по вакцинации.
Базы данных типа американской или тайваньской VAERS — несовершенны. Но они дают хоть какую-то картину происходящего, на основе которой можно строить гипотезы, чтобы дальше их научно проверять. Можно получить информацию не только о смертности, но и о сравнительных рисках тех или иных тяжелых побочных эффектов между разными вакцинами. На основе этих данных ответственно действующая власть может корректировать свою вакцинационную политику с целью минимизации ущерба и максимизации пользы. А простые люди могут, опираясь на эти данные, принимать более осознанное решение о том, вакцинироваться ли им, и если да — то чем.
Если же посмотреть на картину в общенациональном масштабе, то, подменяя открытое обсуждение статистики по смертности и побочных эффектах после вакцинации беспардонным враньем о ее стопроцентной безопасности, власть усугубляет недоверие к самой себе. А недоверие, помноженное на принуждение к риску неизвестной величины по отношению к своему здоровью, способно запустить необратимые деструктивные процессы в обществе.
Таким образом, доступность открытых данных по безопасности применяемых в стране вакцин играет роль, далеко выходящую за пределы медицины и общественного здравоохранения. Речь идет ни много ни мало о дальнейшей жизнеспособности государства и того общественного договора, на котором оно основано.