Елена Тимошина, криминолог, к.ю.н., старший научный сотрудник ФГКУ «ВНИИ МВД России»
В качестве революционно-нового для российской действительности механизма противодействия семейным конфликтам сторонниками либеральных преобразований был разработан законопроект о семейно-бытовом насилии. Полностью основанный на зарубежной модели, он предусматривает введение совершенно новых для российского права принципов и механизмов защиты жертв семейного насилия, а также понятий «психологическое насилие» и «экономическое насилие», за совершение которых предполагается ответственность только членов семьи (настоящих или бывших).
1. По моему мнению, указанный закон не состоятелен уже только потому, что пытается ввести в сферу правового регулирования крайне субъективное понятие «психологическое насилие», единственным критерием наличия которого является субъективное мнение жертвы. Под определение «психологического насилия» подпадает любое недовольство одного человека другим. А если отсутствуют четко определенные критерии правового понятия, то оно не будет соответствовать основным признакам нормы права, таким как конкретность содержания и формальная определенность, которые являются показателем высокого уровня развития права. Принятие столь субъективных определений отбросит наше право далеко назад в своем развитии.
Столь неопределенная норма не сможет применяться единообразно во всех (любых) ситуациях. Особенности ее применения будут зависеть от мнения так называемых специалистов, как правило, представителей НКО (исходя из содержания и логики законопроекта), что приведет к формированию разной правоприменительной практики в регионах России и массовому нарушению принципа равноправия граждан перед законом. Допустить это, совершенно однозначно, нельзя.
Субъективность толкования термина является, как известно, коррупциогенным фактором. Введение термина «психологическое насилие» может повлечь колоссальные злоупотребления не только со стороны чиновников, но и со стороны недобросовестных заявителей (в том числе представителей НКО, которым законом делегируется существенный объем прав по выявлению семейного насилия), рост коррупции, массовые изъятия детей, разводы, а также незаконное отчуждение собственности (законопроект регламентирует, что на основе судебного защитного предписания «семейный нарушитель» может быть обязан покинуть жилое помещение, в котором он проживает, даже если он является его собственником). А замена «заявительного порядка» обращений на «выявительный», когда сообщать о факте любого, даже неявного психологического насилия смогут любые анонимные «доброжелатели», повлечет за собой массовые обвинения невиновных людей и незаслуженные наказания, учитывая, что отдельные меры принуждения к «насильнику» предполагается применять до вынесения судом решения о его виновности.
2. Противоречащим принципам права и поэтому совершенно недопустимым является предлагаемый новый механизм защиты жертв семейного насилия, когда профилактические меры и меры принуждения к «семейному нарушителю» должны применяться в обязательном порядке не только до вступления решения суда в законную силу, но и до возбуждения уголовного дела. Это объясняется тем, что защита жертв семейного насилия на основе новых принципов, вводимых данным законопроектом, начинает осуществляться с момента подачи заявления от «жертвы» и не требует никаких доказательств объективности существа заявления, а также усмотрения какого-либо состава правонарушения в действиях «семейного нарушителя». Однако, несмотря на это, сотрудник полиции будет обязан незамедлительно выписать «охранный ордер», налагающий на «семейного нарушителя» ряд соответствующих ограничений. Данный механизм и принципы защиты жертв семейного насилия нарушают принцип презумпции невиновности, являющийся бесспорным достижением мировой правовой мысли.
3. По мнению правозащитных НКО, активно поддерживающих законопроект о семейно-бытовом насилии, в России только за 2018 г. насчитывалось 16 млн жертв психологического насилия в семейной сфере. Если поверить этим данным, то можно предположить, что после легализации понятия «психологическое насилие» количество жертв станет еще больше (туда добавятся нарушители прав детей, мужчин, престарелых и прочих членов семьи), и нам придется увеличить штат сотрудников полиции, поскольку они прописаны в законопроекте в качестве основных субъектов профилактики семейного насилия. Учитывая, что в 2018 г. в России на учете только в органах внутренних дел состояло 562 394 граждан, то только ориентируясь на указанную НКО цифру потерпевших, штат сотрудников полиции придется увеличить в 24 раза!!! В итоге наше общество рискует быть поделенным на два лагеря: профилактируемые и профилактирующие.
4. Такой подход приведет к искусственной криминализации общества в несколько раз. Если в 2018 году было зарегистрировано 1991,5 тыс. преступлений, то с принятием закона к двум миллионам преступников прибавятся десятки миллионов семейных нарушителей, виновных всего лишь в совершении психологического или экономического насилия. Их не только надо будет контролировать со стороны сотрудников полиции; их стигматизируют как насильников, обяжут проходить специальные программы «управления гневом», оплачивать эти программы, искать съемное жилье, у них будут изымать детей. У людей не останется времени на работу и воспитание детей. Такая ситуация пагубным образом скажется не только на семейном воспитании будущего поколения, но будет способствовать дестабилизации социальных, экономических, политических и иных процессов в нашем обществе, снижать силу и мощь государства.
5. Необходимо отметить и откровенную бесполезность законопроекта. Направленный на защиту женщин от насилия, на самом деле он имеет существенные погрешности в самой стратегии защиты. Сфера действия закона распространяется только на семейно-бытовые отношения, главным признаком которых является ведение (или ведение ранее) совместного хозяйства. Но наиболее незащищенными являются не семейные женщины, а такие, которые встречаются с мужчинами, но совместного хозяйства с ними не ведут. Таких мужчин они хорошо не знают, мужчины за них ответственность не несут (в отличие от мужей), не берегут их и не заботятся как о супруге или матери своих детей. Поэтому женщина с ними находится в зоне значительно большего риска, чем даже в ситуации уличной насильственной преступности, однако законопроект о семейно-бытовом насилии её от такого насилия не защищает!
Существует еще множество криминогенных ситуаций, в которых женщина более уязвима и беззащитна, чем в семье, в которых этот закон женщину защитить не сможет в силу ограниченной сферы правового регулирования исключительно семейно-бытовыми отношениями. Вот и выходит, что в случае реального насилия этот закон бесполезен.
6. Тот факт, что женщина более защищена от преступных посягательств в семье, доказывает официальная статистика МВД России. По данным статистики ГИАЦ МВД России, в нашей стране за 2018 г. официально было зарегистрировано 250 647 преступлений, сопряженных с насильственными действиями в отношении потерпевших, из которых в отношении женщин совершено — 107 450, а в отношении несовершеннолетних — 29 046 преступных деяний.
Среди насильственных преступлений в отношении женщин в 2018 г., 24 478 преступлений было совершено членами их семей (что составляет 22,8%), из них непосредственно со стороны супругов совершено 13 442 преступления (или 12,5%).
Среди 29 046 преступлений, сопряженных с насильственными действиями в отношении несовершеннолетних в 2018 г., членами семьи (в число которых входят любые родственники, а также супруги лиц, не достигших 18 лет) было совершено 5 070 преступных деяний (или 17,5%), среди которых непосредственно родителями — 3 328 преступлений (11,5%).
7. Поскольку несемейное насилие имеет существенно большие масштабы (замечу: более 80% преступлений как в отношении женщин, так и в отношении несовершеннолетних), необходимо направить усилия государства на борьбу в первую очередь с ним, или (что более логично) с любым насилием, не вычленяя из целого частности.
В первую очередь ввести принудительное лечение от алкоголизма для лиц, совершавших насильственные преступления. Целесообразность этого подтверждается как статистикой, так и опросами экспертов. В России в 2018 г. почти каждое третье (32,3%) расследованное преступление совершено в состоянии алкогольного опьянения. Опрос участковых уполномоченных полиции показал, что около 80% правонарушений, сопряженных с бытовыми конфликтами, детерминируется алкогольным опьянением или пристрастием к алкоголю или наркотикам.
8. Важно обратить внимание на то, что проблема семейного насилия сегодня раздувается искусственно. В СМИ, социальных сетях, на ток-шоу намеренно раскручивают данную тему, бессовестно заявляя о том, что в России ежегодно 16 млн граждан стновятся жертвами семейного насилия. Эта «игра на эмоциях» приводит к необоснованному нагнетанию страха, созданию панических настроений среди населения. Такое циничное запугивание людей очень похоже на методы экстремистских организаций, которые делают то же самое для достижения политических целей.
Читайте также: Мифы о семейно-бытовом насилии и реалии сегодняшнего дня
Лоббисты законопроекта утверждают, что в России за год мужья убивают 14 тыс. женщин, тогда как в 2018 г. в России было убито 2 608 женщин, из которых в ходе семейно-бытовых конфликтов — 253 (или 9,7% от общего числа убитых женщин). Считаю, что необходимо потребовать от всех, кто озвучивает ложные цифры о преступлениях, предоставить доказательства своих слов. Заявления о таком высоком уровне насилия в нашем обществе, не подтвержденном официальной статистикой, по сути, представляют собой обвинение правоохранительных органов в укрывательстве преступлений и государства — в отсутствии защиты личности от насилия. По моему мнению, такие действия не допустимы и должны наказываться в соответствии с законом.