Образование на периферии. Чукотка. Взгляд изнутри.

Статья 43 Конституции гласит: «Каждый имеет право на образование», при этом гарантируется «общедоступность и бесплатность».

Однако образование в современной России очень отличается по регионам. Не по качествам программ или учебников, на которых строится образовательный процесс – в теории любая школа может выбрать программу по своему желанию. Не по «качеству детей»: здесь умные, а здесь – глупые. И зачастую даже не по уровню профессионализма педагогических коллективов, хотя и здесь есть перекосы, к счастью, всё-таки не столь явные. Отличия в другом. В степени оснащенности образовательного процесса, а точнее, в качестве отношения педагогических и управленческих кадров к педагогическому процессу.

В предлагаемой статье я рассматриваю чукотское образование не как сторонний наблюдатель, а как рядовой учитель, который знает ситуацию не по цифрам на листе или на экране, а по лицам, которые можно увидеть каждый день.

То, что жизнь в суровых природных условиях тоже несколько сурова, знает каждый. А если и не знает, то, по крайней мере, догадывается. Государство, конечно, помогает семьям чем может, а именно, социальными пособиями, различными льготами для малоимущих и малообеспеченных, выплатами для детей-инвалидов. В национальных поселках дошкольное образование не обременено родительской платой вовсе. В школе питание детей вне зависимости от класса также обеспечивается за счёт государства. При этом стоит отметить, что население в большинстве своем живет в муниципальном жилье, не приобретенном в собственность.

На Крайнем Севере помимо представителей коренных малочисленных народов много приезжих – врачей, учителей, предпринимателей. Интересно посмотреть, насколько по-разному относятся к образованию местные – те, кто родился здесь и вырос, и приезжие.

 Конечно, школа для коренного жителя – это ступенька к лучшей жизни. Если ребёнок учится на хорошо и отлично – это всегда гордость для родителей, а зачастую и для целого поселка или города. Это не обычное достоинство и осознание собственного успеха, нет. Это граничит с тезисом «выбился в люди», как если бы в крупном городе ребёнок посещал какой-то кружок и показывал бы там блестящие результаты, обязывающие его в дальнейшем занять достойное место в обществе.

Несколько иное отношение у тех, кто здесь ненадолго: до выхода на пенсию, до времени, когда заработают на жилье, на его ремонт. Образовательный процесс временный, а значит, и отношение к нему как чем-то такому, что может измениться, или что можно поменять самому на своих условиях. Справедливости ради следует отметить, что и дети приезжих иногда «застревают» в этой образовательной системе надолго. И тогда родители сетуют на имеющиеся проблемы и пытаются их решать известными методами: от репетиторства до «ну что поделать».

В общем, местные ценят и понимают значимость получения знаний, а приезжие относятся к нему «прохладновато».

Несомненными плюсами обучения детей в чукотских школах, как правило, небольших, остаются небольшие классы. Учителю здесь легче применить пресловутый индивидуальный подход, проще увидеть каждого ученика. Кроме того, педагоги, особенно работающие долго, знают не только детей, но и их родителей, что порой может быть хорошим подспорьем. В маленьких школьных коллективах легче организовать воспитательную работу, легче выстроить и тот самый школьный коллектив, так как дети изначально знают друг друга.

Однако, из изложенного выше вытекает и достаточное количество минусов.

  1. В одном классе могут учиться дети 2 или даже 3 классов

Объединение детей нескольких возрастов в условиях современной рабочей программы, в условиях использования современных учебников неминуемо ведет к одному из двух вариантов  -  либо учитель преподает нечто универсальное, либо добрую половину урока ребёнок учится самостоятельно.

Даже просто обрисовывая первый вариант, понятно, что много такой процесс обучения не даст. Кто-то при таком подходе априори будет отстающим.

Второй вариант хотя бы на первый взгляд кажется более продуктивным, ведь современная система образования регулярно говорит о «тьюторстве», о формировании самостоятельности учащихся и т.д.

Однако, замечу, что самостоятельности надо прежде научить, чем её предоставлять ребенку. Может ли ребёнок 8 лет, ученик 2 класса, работать 15 минут урока самостоятельно? Что он будет делать, когда ресурс его самостоятельности окажется исчерпан? В таких условиях учитель должен постоянно лавировать, искать новые способы и средства обучения. Но возможно ли это на практике?

  1. Невозможность инклюзивного образования.

Идея инклюзивного образования кажется очень верной. В рамках школы она выглядит как тезис «все мы равны» независимо от наших физических или умственных различий. Дети должны понимать, что люди – разные, но все мы, люди, имеем одинаковые права, равно как и одинаковые обязанности.

Если в 1 класс обычной средней школы придет ребёнок с физическим недостатком, например, колясочник, но с сохранным интеллектом, особых трудностей для любого учителя это не вызовет.

Проблемы скорее возникнут у руководства школы: ведь процесс обучения в этом случае должен быть иметь дополнительное оснащение, от широких дверей и пандусов до специальных парт или определенных методических материалов.

Но представим, что в школе обучается ребёнок с ЗПР (задержкой психического развития) или с VIII видом (умственная отсталость). В этом случае педагог должен владеть не только своим предметом и обычным набором дидактических методов, но и знать особенности конкретного ребенка, методику преподавания своего/своих предмета/предметов с учетом этих особенностей, быть знакомым с учебниками и программой, разработанной для такого рода обучающихся. То есть педагог должен владеть хотя бы начальными дефектологическими знаниями.

Возможно ли повсеместное обеспечение такими знаниями всех чукотских педагогов? Нет. (В скобках замечу, что идея инклюзии провальна для всей страны, не только для Чукотки.) Дисциплина «Дефектология» на сегодня преподается далеко не во всех педагогических ВУЗах. Дефектологов в школе нет вовсе. Обычно их подменяют логопеды или психологи, но это абсолютно разные, иногда полярные понятия.

На практике это значит, что в конкретном классе конкретному ученику материал отдельного урока может быть либо не выдан (по причине нехватки времени для работы с данным учеником), либо не усвоен им. Ведь если в школе есть особый ребёнок, то он учится в одно и то же время с обычными детьми. То есть условно педагог на выдачу нового материала за 45 минут получает 2 класса, с двумя разными темами (или с одной темой, но разными целями, что сути не меняет). При этом в условном 5 классе учится 8 человек, девятым станет ребёнок, обучающийся по программе VIII вида или ЗПР. Кому учитель отдаст приоритет? Кто будет учиться добрую половину урока сам? А он на это вообще сейчас способен?

В итоге в условиях «периферийного образования» мы получаем необученных детей, людей, не приученных стремиться к чему-то, а порой не приученных и прилагать хоть какие-то усилия. В будущем они просто не смогут найти себя в обществе, будут или иждивенцами, живущими на государственные дотации в государственном же жилье, или алкоголиками, или даже преступниками. В редких случаях они окажутся трудоустроенными так, чтобы за их социальное благополучие можно было не волноваться.

  1. Недостаточное материальное обеспечение школ и детских садов

Дороговизна – это бич Чукотки. В национальных посёлках по этой причине школьники могут не быть обязаны иметь атласы или контурные карты, не говоря уже о рабочих тетрадях на печатной основе.

Сегодня в условиях школы с позиции обыкновенного учителя просто невозможно требовать от родителей что-то купить. А как изучать географию или историю без контурной карты? Как рассказать о материках , если нет глобуса?

Материальное оснащение дошкольных образовательных учреждений также зачастую оставляет желать лучшего: может не хватать чего угодно от игрушек, до качественной детской площадки. Однако, игра для дошкольника – это единственно верный способ собственного развития. В итоге всё спускается до уровня «человеческий фактор», когда организация конкретного образовательного процесса зависит от заинтересованности конкретного управленца и конкретного педагога.

  1. Все учителя за редким исключением временные.

Если сегодня ты здесь, а завтра тебя не будет, если сегодня ты работаешь с этими детьми и родителями, а завтра ты попрощаешься с ними навсегда, если сегодня ты зарабатываешь, а завтра начинаешь жить, то твое отношение к работе и жизни диктует рынок.

На заработках все – директора, заведующие, заместители, обычные учителя или воспитатели. Такой «человеческий фактор» зачастую пытается «заработать ещё больше». Директора и заведующие экономят на продуктах, зарплате, на том же материальном оснащении педпроцесса.

При этом учителя и воспитатели могут только работать, что они и делают успешно, беря огромное количество часов. Если ты работаешь на 2 ставки – тебе повезло. Учительская ставка в школе – 18 часов в неделю, 18 уроков. Если ты обычный педагог, допустим ИЗО, из национального села, то где же набрать тебе целых 18 уроков? Даже если школа имеет все 11 классов, то это всего лишь 11 часов. Так и получается, что один учитель может преподавать и ИЗО, и труд, и музыку, другой – и физику, и географию, и биологию. О качестве образования при этом никто не говорит, ибо это невыгодно. Возникает вопрос: но ведь у него нет образования? Постойте, современная система разрешает преподавать, имея корочку так называемой «переподготовки». Пару месяцев дистанционного обучения, и ты – «специалист». За пару месяцев можно стать историком, филологом, математиком, преподавателем физкультуры или музыки - кем угодно. И, кстати, за очень небольшие деньги.

Сегодня на Чукотке, как и по всей России, действует программа «Земский учитель», которая поможет притоку новых специалистов в малые города и поселки. Но это не решит проблему полностью. Ибо всё таки главная проблема кадров здесь – «я зарабатываю!» .

  1. Незаинтересованность педагогов детьми. «Каждый пятый (или каждый третий – у всех свои варианты) – коррекционник»

Наверно, это проблема исходит из того же посыла «заработай!», только иногда к нему приписывают ещё и «любым способом» или «не тратя особых усилий». Не хочу верить, что учителя порой калечат (а по-другому я расценить эту ситуацию не могу) детские жизни просто напрямую руководствуясь первым вариантом продолжения фразы, вполне отдавая себе в этом отчёт. Пожалуй, в большинстве случаев это речь идет всё же про второе продолжение – люди не хотят тратить усилия.

Детей с VIII видом, с умственной отсталостью, на Чукотке много. Не берусь говорить, что все они фальшивы и не имеют оснований. Но и утверждение «каждый пятый – коррекционник» - это на грани фантастики. По-моему, это утверждение граничит с по сути фашистскими представлениями об аборигенах – мол, если ты коренной, то всё с тобой понятно - ты Коренной.

К слову этот взгляд на местных привит уже им самим. Чего стоит выражение «включить чукчу», синонимичное «косить под дурачка», которое используют все, в том числе и коренное население.

  1. Оценивание, по сравнению с другими регионами, очень слабое, качественно низкое

Если вы работаете педагогом, то знаете, что одна и та же оценка совсем не говорит об одинаковых знаниях. Если в классе все отличники и хорошисты, то поставленная пятёрка – это одно, а если большинство в классе неуспевающие, то совсем другое. Оценка очень субъективна и, по сути, зависит от целого ряда факторов, один из которых - слабая успеваемость -  цветёт на Чукотке пышным цветом. А значит, наши отличники здесь существенно уступают отличникам, а может даже и хорошистам, из любого большого города.

  1. Невозможность дистанционного обучения!

Сейчас, когда все на карантине, чукотские дети учатся дистанционно. Я не могу не спросить: как это возможно? По словам нынешнего министра просвещения, в некоторых регионах нет высокоскоростного интернета. А вы уверены, что в некоторых регионах он, этот  Интернет, вообще есть?

В посёлке, где я живу, Интернет есть. Есть в школе, в библиотеке, может быть в телефоне (лучше ночью, чтобы страницы открывались быстрее). В принципе можно организовать интернет и дома, используя обыкновенный компьютер, но за немаленькие деньги. Но ведь есть семьи, где компьютера дома просто нет. Я даже уверена, что такие семьи есть не только на Чукотке. Значит если бедный, то останешься без знаний? Значит если бедный, то не сдашь экзамен, не сможешь поступить в ВУЗ?  Ах,да… я же Коренной, со мной и так всё понятно.

  1. Отсутствие качественного дополнительного образования

Школа не может дать всех знаний, необходимых конкретному ученику для его всестороннего развития, так как чётко уложена в установленные программами рамки, как бы учителя не старались индивидуализировать процесс обучения. Этому должно способствовать качественное дополнительное образование.

Однако, в условиях Дальнего Востока оно не всегда «имеет место быть». Музыкальные школы и школы искусств, слава богу, никто не отменял, но, опять-таки, только в крупных поселках или городах. Подозреваю, что проблема эта не только Чукотки, но и всей России. Здесь, как и в массовой школе доминирует принцип «заработай!». Нехватка качественных специалистов никуда не исчезла. Какое-то дополнительное образование для детей дошкольного возраста, а это не только двухлетки, но и дети 5, 6 лет, по факту отсутствует.

  1. Отсутствие условий достойного времяпровождения для детей-подростков.

Основной вид деятельности ребёнка-подростка – общение со сверстниками. Задача минимум взрослых в этот момент – сделать это общение продуктивным, не дать стать одним из наркоманов или юных алкоголиков. Для этого времяпрепровождение вне стен школы должно быть организованным: нужно место, куда можно пойти и продолжить общение со сверстниками. Одним из таких мест на Чукотке может стать спорткомплекс. Но, к сожалению, не все смогут, да и не все захотят посещать его (подростки зачастую могут просто стесняться выглядеть глупо: от «а может я толстая» до «вдруг я не попаду мячом в кольцо»). Клуб молодёжи, парк, что-то, что сможет объединить вчерашних малышей, но ещё не сегодняшних взрослых – то, что нужно, и то, чего нет.

Конечно, к этой нерадужной картине образования можно дописать ещё много подобных нерадужных же факторов, которые делают жизнь местных детей на порядок ниже по её качеству, чем у детей столичных или хотя бы живущих в больших городах, а значит и уменьшают их возможности «выбиться в люди» и строить свою жизнь совсем иначе. Плохая медицина (специалистов не хватает, особенно в национальных посёлках), дороговизна на всё и вся (от свежестей (свежих фруктов и овощей) до билетов на самолёт (в среднем около 50 тысяч в одну сторону на одного человека), да и сама жизнь по сути в маленьком замкнутом пространстве, в своём отдельном от огромной страны мирке (из которого некоторые люди даже никогда не выходят).

Результаты «зарабатывания» образованием налицо: люди на периферии в таких условиях – лишние.

Регина Скворцова, РВС