Текущие оценки заменяются процентами либо отменяются вовсе, при этом остаются итоговые — такой эксперимент проводит департамент образования в нескольких московских школах, об этом нам рапортует «Российская газета».
истории российского образования существовали системы оценки знаний от 3 до 12-балльных. В итоге устоялась 5-балльная, в советской России, согласно которой: «1» — слабые успехи; «2» — посредственные; «3» — достаточные; «4» — хорошие; «5» — отличные. Единица чаще всего означала невыполненную работу, но постепенно вышла из употребления, отныне её функции выполняет «двойка». Эта, традиционная для советского образования, система сейчас повсеместно применяется в России и многих странах постсоветского пространства. Хотя в Белоруссии и Латвии используется 10-балльная система, в Молдове и Украине — 12-балльная. Не будем вдаваться в подробности такого выбора, это тема отдельного разговора. Рассмотрим доводы в пользу «новых веяний», которые приводит «Центр педагогического мастерства» департамента образования г. Москвы.
Оценки в процентах позволяют видеть динамику
«Сегодня ребенок знает математику на 40%. Но вчера у него было 20! А при прежней системе оценок и в том, и в другом случаях стояло бы “три”».
Педагоги, так или иначе, будут использовать определенную экспертную шкалу сопоставления, по которой будут выставлять проценты. Другой вопрос, какой от такой динамики толк? Предположим, что оценка колеблется от 20% до 40%, и имеет словесное описание как «посредственные успехи». Это значит, ребенок плохо выучил предмет вчера, сегодня он его тоже плохо выучил, но чуть лучше — всё равно он подошел к предмету халатно. Это не динамика, а колебания вокруг плохо и очень плохо, отражающие, что подход к учебе не изменился. Так почему нужно оценивать колебания знаний, когда можно оценить и знания и подход оценкой?
Отменить ярлык двоечника
«Если, к примеру, оценивать знания в процентах, не будет повода тыкать пальцем: "Ты - двоечник!"»
Как уже говорилось ранее, низшую оценку («единицу») заменила «двойка», таким образом система оценок сократилась до 4-х бальной. И надо сказать, в наш культурный обиход достаточно прочно вошло нарицательное «двоечник» — слово, которое образно закрепила в нашем сознании картина Фёдора Решетникова «Опять двойка» (см. иллюстрацию в начале статьи). «Двоечник» или «круглый двоечник» означает вечно неуспевающего ученика, лоботряса, и его использование имеет воспитательное значение. Когда быть «двоечником» не в почете, ребенок будет стараться не получать такой статус, что в той или иной степени активизирует внутреннюю борьбу с ленью, неорганизованностью, невнимательностью и так далее. Хотим ли мы избавиться от такого регулятора?
Далее говорится о возможности отменить оценки вообще и заменить их... не понятно чем.
«Учитель может показывать свое отношение к ученику и его работе, ставя, к примеру, восклицательные знаки, галочки, звездочки, улитки...»
Так мы можем зайти далеко. Отменяя ярлык «двоечника», мы забываем про «отличников» и, пользуясь такой методикой, можем получить такие его уродливые аналоги, как «улиточник» или, того хуже, «процентщик» (гоняющийся за процентами в успеваемости). Дети очень хорошо умеют создавать новые слова (это доказал К. И. Чуковский), они обязательно что-нибудь эдакое выдумают — свято место пусто не бывает.
Нынешняя система смешивает прилежание и реальные знания
«То, что у ученика стоит в аттестате «5» по математике, не всегда отражает оценку, которую он получил на ЕГЭ. А двойка иногда означает, что ты опоздал, забыл дома тетрадь или плохо ведешь себя на уроке…»
Учитель не настолько наивен, чтобы не отличить систематическое забывание, как результат невыполнения домашней работы, от единичных случаев рассеянности. Но нам уже предлагают рецепт и на этот случай.
«Текущих оценок вообще нет... Если не выполнил ДЗ - пожурят: не сделал сегодня, но завтра обязательно принеси задание за два дня».
Я с трудом представляю в наше время эффективность такого «пожурить». Если брать за пример начало XIX века, когда за невыполнение домашней работы ставили «нуль», а получив два «нуля» подряд, ребенок подвергался телесному наказанию — тогда бы такое «пожурить» могло возыметь действенность. Но вряд ли сейчас найдутся желающие вернуть такие методы. Да и зачем? Ведь в чем ценность «двойки» в классической системе оценок — она влияет на итоговую,а иногда даже на аттестационную оценку. Понимая это, ребенок будет стараться не допускать такого пренебрежения к учебе. Оценки, плохие или хорошие, — всегда были серьезным стимулом для детей.
Теперь перейдем к главному тезису, который раскрывает суть всей инициативы, а всё, что приводилось выше, лишь “цветочки” по сравнению с ним.
Проценты соотносятся с баллами ЕГЭ
«Пожалуй, проценты были бы понятнее всего и детям, и учителям, и родителям. Хотя бы потому, что их можно хоть как-то соотнести с баллами ЕГЭ. И, если разобраться, в Москве успешность учеников давно уже оценивают в процентах. Возьмите страничку электронного дневника РУЖЭЛЬ… там рядом с обычными пятерками, четверками и тройками всегда указаны проценты».
Разработчиком этого электронного дневника является Кушнир Михаил Эдуардович, имеющий свою позицию по поводу моделей образования, но при этом в целом положительно оценивающий ЕГЭ. В ответ на критику этого госэкзамена он категорически настаивает на выборе одного из двух вариантов: «...при любой критике ЕГЭ популярные мнения о возврате к старой модели выпускных/вступительных считаю предельно деструктивными: нужно либо системно что-то менять, либо развивать ЕГЭ...».
Он также говорит о «потере значимости текущих отметок успеваемости».
«Отметки и раньше работали на самой неэффективной модели негативной мотивации, а сейчас и вовсе потеряли вес».
Правильно, ведь именно с введением ЕГЭ система отметок отходит на второй план, всё теперь должно подстраиваться под ЕГЭ — содержание под форму, а не наоборот, как должно бы было быть.
Педагог — это раб в классической системе
Раз уж мы заговорили о г. Кушнире, то на его примере хорошо видно отношение “реформаторов” к классическому образованию. Михаил Эдуардович называет советскую систему «образовательным конвейером», а традиционного учителя сравнивает с древнегреческим педагогом-рабом, который водил ребенка в школу (как правило, это были рабы, непригодные к другой работе, но верные хозяевам).
Некогда бывший министром образования Андрей Фурсенко проговорился, что «недостатком советской системы образования была попытка формирования человека-творца, а сейчас наша задача заключается в том, чтобы вырастить квалифицированного потребителя». Продолжая аналогию Кушнира о школе-конвейере, школьник, будучи «серийно» произведенным, получал в советское время путевку в жизнь, в которой мог свободно ориентироваться, опираясь на прочный фундамент, что был заложен на том самом «конвейере». И если называть советского педагога «рабом» (что, мягко говоря, спорно, учитывая, как тот умело формировал человека-творца), то сейчас всё меньше сомнений в том, что хотят сделать (и делают) раба из ученика (потребитель и есть раб, раб вещей, раб карьеры и т.д.). Продолжение подгонки учебного процесса под критерии единого государственного экзамена только ускоряет движение по этому пути.