Перевод статьи Роня фон Рённе
По меньшей мере половина моих знакомых имела в жизни диагноз: "психически болен". Если не депрессия, то безрассудство, и даже тот, у кого нет синдрома эмоционального выгорания, никогда ничем не воодушевляется.
Впечатления от посещения больницы.
Заведение выглядит так, как себе и представляют психиатрическую больницу. Серые, низкие коридоры, мужчина в затасканном спортивном костюме, смеющийся перед старым ламповым телевизором. Пожилая женщина сидит на полу и играет со своими шлепанцами. Имеется общая комната, в которой разложены настольные игры. На одной из них написано: "Выигрывает тот, кто лучше всех выдумывает". Но большинство из них ни о чем не фантазируют, а просто смотрят перед собой пустым взором.
Я пришла навестить мою подругу Кару, находящуюся на стационарном лечении уже несколько недель. Она выглядит здесь инородным телом, с новой окраской волос, в платье из последней коллекции от Монки.
"Кофе с молоком или без?", - спрашиваю я ее в кафетерии. Кара долго смотрит в пустоту с полудебильным выражением лица. Этому она явно научилась у других пациентов.
Болезнь дает чувство уверенности, делает неприкосновенной
"Я не знаю", - говорит она наконец, "Мне так трудно принимать решения. Это так типично для больных с пограничным расстройством личности. Я говорю: "Но с молоком или нет, это ты уж знаешь?". Она: "Терапевт говорит мне, что я должна брать время для принятия решения". Так мы долго стоим в полной беспомощности перед кофейным аппаратом. Пока ей кто-то не сказал, что у нее проблема с принятием решений, она не имела такой проблемы.
Но болезнь имеет и свои плюсы, она дает чувство безопасности, делает неприкосновенным, даруя иммунитет от упреков, и тот, кто не соответствует желанному диагнозу на все сто, приспосабливается к нему хотя бы частично. У Кары сейчас как раз проблемы с принятием решений.
Я не могу накричать на нее, что ее выраженная медлительность действует мне на нервы. Она ведь больна. Я должна понять ее состояние. И я его действительно понимаю. И даже немного ей завидую. Болезнь освобождает мою подругу от участия в гонке, в которой участвуют все остальные. Я с трудом могу концентрироваться на нашем разговоре, поскольку одновременно думаю о сроках сдачи, "лайках" в Фейсбуке, о планировании следующего месяца. Я почти завидую Каре, что она отцепилась от общества. Ее диагноз, содержание в этой клинике, озабоченные лица родителей: на нее уже больше не давит груз необходимости закончить учебу, найти работу и вообще быть счастливой. Она может позволить себе 20 минут расслабленно думать над тем, выбрать ли ей кофе с молоком или без, и так и не прийти к окончательному решению.
Этот диагноз - как в школьные времена освободительная записка от врача, позволяющая тебе полтора часа сидеть на лавке и смотреть, как другие занимаются круговой тренировкой. Каре теперь позволено быть зевакой, уплетающей торт "Мильхшнитте". А когда захочет, то и без молочной прослойки. Мы же должны и дальше гнаться за идеалом, позволяя себе лишь краткие тайм-ауты.
Кара выпала из жизни
И Кара уже не первая среди моего круга друзей, кто выпал из жизни. Я не упрекаю ее в симуляции. Ей действительно очень плохо. Она никого не вводит в заблуждение. Моя зависть вызвана тем, что она теперь имеет официальное оправдание для своих жалоб и неудач. Без диагноза она была бы неудачником или лентяем. При этом у многих людей, а то и у большинства, дела обстоят далеко не лучшим образом. Но как и раньше, общепринятым считается, что состояние счастья нормально, а его отсутствие - признак болезни. Если кто-то на вопрос, как дела, отвечает, что плохо, его спрашивают "почему?". А если дела идут хорошо, то никто не вопрошает, почему, черт побери, он счастлив, когда где-то голодают другие люди. Кто болен, тому остается лишь выживать, кто счастлив, тот и должен жить. Но больным человека делает жизнь. И эта болезнь вообще-то может быть смертельной.
По меньшей мере половина моих знакомых уже имели за свою жизнь диагноз психического заболевания, некоторые проходили стационарное лечение, большинство знают в чем различие между когнитивной поведенческой терапией и психоанализом. Еще до выпускных экзаменов в школе две девушки моего возраста заболели анорексией. За ужином терапевтические подходы и тавор обсуждались как нечто само собой разумеющееся, вроде курсов керамики. Даже еще более буднично, ибо гончарным ремеслом мы так и не занялись. Мы же не чокнутые, а молодые, прекрасные и успешные. А кто нет, тот болен.
Психические проблемы настолько же обыденное явление, как заболевания желудочно-кишечного тракта
Сегодня психические болезни уже не носят характер позорного клейма. Лучше ли стало по сравнению с прошлыми временами или нет, но психические проблемы стали настолько же обыденным явлением, как и заболевания желудочно-кишечного тракта. Скорее даже налицо попытки судить всех здоровых по старому клише "счастливы лишь глупцы". А отсутствие какого-либо диагноза вовсе еще не означает наличие психического здоровья, поскольку всегда в конце концов выясняется, что твои милые соседи замуровали в своем подвале маленьких детей в бетон.
Кара сейчас предпочитает вообще ничего не пить. Мы бежим через парк перед больницей, она подставляет лицо солнцу.
"А что после больницы? Ты хочешь продолжить учебу?", - я выдергиваю травинку из ее вязаной кофты. Я держу в голове, что ее отделяют от степени магистра лишь два семестра нормативного периода обучения.
"Я не знаю. Я знаю мало. И я полагаю, что и не должна что-то знать",
"Но чего-то же ты хочешь? Ты хочешь снова пойти работать?"
Фото: picture alliance/ Hermes Images-AGF
Времена классических психобольниц, как на фотографии клиники в Момбелло (Ломбардия), давно ушли в прошлое. Психические болезни сейчас столь же обыденное явление, как и заболевания желудочно-кишечного тракта.
"Роня", - смотрит она на меня со злостью, - "мне с трудом даются подобные решения. Я сейчас вообще не принуждаю себя к чему-нибудь. То, что я прервала свою учебу, это симптом моей болезни. И я ничего не могу поделать. Я должна сначала позаботиться о себе".
Позаботиться о себе, чтобы стать счастливыми. Единственная обязанность, которую мы, привилегированные жители Центральной Европы, берем с собою в жизненный путь. Мы должны самореализоваться, мы должны стать счастливыми. Такими, как мы хотим. Как? Мы? Хотим?
Депрессия, пограничное расстройство личности, синдром дефицита внимания с гиперактивностью оправдывают нас, когда мы однажды осознаем, что счастье - это не про нас. Ибо стремление к счастью очевидно является одной из наиболее глупых целей, к которым можно стремиться, если вообще не самой большой ошибкой.
Какой разумный человек уже в основе своей не несчастен?
Отрицательные результаты - это нормально. Скука, усталость, отчаяние - нормальны. Несчастье нормально. Люди носят на себе функциональные маски. Небо серое. Родители смертны. Иметь работу, означает лишь опасность когда-либо ее потерять. То же относится и к спутнику жизни. И разумеется, можно задать себе вопрос, а какой разумный человек уже в основе своей не несчастен? Или, переформулировав вопрос иначе: какой разумный человек считает, что чувство довольства есть нормальное состояние? Что несчастье это диагноз? Не возникают ли все эти диагнозы от целенаправленного желания определить идеальное состояние как нормальное?
Таким образом мы даем название нашей неспособности соответствовать идеальной картине. Мы можем погуглить наше несчастье, отыскать в википедии симптомы, которые, разумеется, все, все, все, все, все совпадают с нашими.
Хроническая усталость? Да! Проблемы с принятием решений? Ну разумеется! Долгие периоды минорного настроения? Да, черт побери! Попадание в яблочко, очередь за принятием антидепрессантов.
Одна часть собственной личности провозглашается врагом
Диагноз отщепляет одну часть нашей личности, называет ее болезнью и объявляет врагом. Внезапно обнаруживается нечто, с чем борются и что обуздывают. Это уже не ярость, а проявление холерического темперамента; не беспокойный нрав, а биполярное аффективное расстройство. Неожиданно появляется имя для всего неприятного, прощение за неправильное поведение, объяснение для любой жалобы на профессиональной или личной почве. Новая комфортная зона, рожденная из раздражающей предпосылки, что здоровье - это норма. Что тот, кто несчастлив, тот болен.
Мерилом умственного здоровья служит весьма подозрительный тип, который, насвистывая, развешивает постиранное белье, работает 40 часов в неделю, имеет миловидных детей, охотно играющих на фортепьяно. Он добросовестно платит налоги и при этом его не обуревают мысли о смерти. В поле для запроса в Гугле он печатает "строительство детских качелей", а не "можно ли одновременно болеть синдромом дефицита внимания и раком?". Это должно быть нормальным. Такова цель. Кто не испытывает хотя бы чуточку довольства, тот болен. Так заведено.
При этом состояние нормы, со всеми проявлениями хорошего настроения, в настоящее время является довольно редким явлением. 40% всех жителей Германии хотя бы однажды в жизни имели психическое заболевание. И психические болезни занимают второе место по распространенности среди причин нетрудоспособности.
Все эти горести очевидны. Кто не в депрессии, тот безрассуден, у кого нет синдрома эмоциональной опустошенности, того все равно ничем не воодушевить, кто не находится в состоянии хронического стресса, закрывает глаза на мир, который все быстрее становится все менее понятным. Гонка за чем-либо отнимает силы. Сначала ты просто измотан, потом начинаешь злоупотреблять спиртным, меньше спишь, споришь с людьми в интернете.
Когда-нибудь, после цветочной терапии Баха, жизнь пойдет дальше
Затем наступает катарсис, ты начинаешь работать над собой, усердно глотаешь цветочные настои доктора Баха, одно-два пребывания в больнице, три-четыре терапии, и когда-нибудь жизнь начинает идти дальше, потому что она должна идти дальше.
Такой образ мыслей идет от колоссального заблуждения, что ненормально быть больным, не умея вести свою жизнь по правильным рельсам. Про моногамию не думают, что она тяжела, а лишь то, что она вызывает расстройство привязанности. Вместо того, чтобы думать про карьеризм как безнадежно глупое желание, начинают самого себя рассматривать как слабака. Ошибку постоянно ищут в себе самом, находят ее, исправляют и совершенствуют себя по новому кругу. И хотя есть идея о том, что из таких кризисов можно выходить обновленным, само обозначение болезни лживо, потому что фарсом является сам этот пресловутый тип "нормы". Потому что постоянное счастье - это ложь, а отсутствие счастья - никоим образом не болезнь.
Фото: picture alliance / United Archives
"Наоборот, нужно осознанно поддакивать завистникам, павшим духом, отчаявшимся". Сцена из психиатрической мелодрамы "Пролетая над гнездом кукушки" с Джеком Николсоном.
Наоборот: болен, если полагаешь, что исключительное состояние, когда действительно все в полном порядке, и жизнь течет, как достойный медитации горный ручей, якобы и есть правило. А все прочее требует штемпеля с названием и, разумеется, лечения.
На людей действительно счастливых нужно смотреть скептически, задаваясь вопросом, что же у них не в порядке. Скорее всего, эти слепцы одержимы какой-то манией, а вы знаете сами, каково себя ощущать с таким-то диагнозом.
Когда нет четкого ощущения собственной личности
Завистникам, павшим духом, отчаявшимся нужно сознательно поддакивать. Во время нашей прогулки Кара цитирует статью из Википедии, посвященную диагнозу "пограничное расстройство личности". Раньше она цитировала Оскара Уайльда.
"Отсутствие четкого чувства собственной идентичности, хронические ощущения пустоты и скуки".
Она действует мне на нервы, солнце слепит глаза, день прекрасен: "Ты забыла про резкие смены настроения, дорогая".
Перевел Сергей Ражев, РВС.