В Туле идет суд по делу Кристины Естехиной, обвиняемой по статье 116 часть 1 «Побои».
На примере этого случая можно представить весь механизм действия новых ювенальных норм, введённых 323 ФЗ в 116 статью УК. Каким образом родителей осуждают по этой статье, как проводится следствие, откуда берутся доказательства и на чем строится обвинение. Другими словами, случай Кристины Естехиной наглядно показывает практику правоприменения этой статьи Уголовного кодекса.
14 октября в «Тульских известиях» по этому поводу была опубликована статья, которую я представляю вашему вниманию.
Вы ей больше никто…
Ровно год назад, отправляя утром в школу свою одиннадцатилетнюю дочку Сашу, Кристина Естехина и подумать не могла, что это последнее утро, когда они видят друг друга просто как любящая мама и ее кровиночка. Спустя всего несколько часов они совершенно неожиданно для самих себя превратились в потерпевшую и подозреваемую... Из-за синяка на лбу школьницы ее мать обвинили в нанесении ребенку побоев.
Отчаявшись доказать свою невиновность и добиться справедливости, Кристина принесла в редакцию «Тульских известий» открытое обращение с просьбой защитить ее семью от ювенальных технологий, разрушающих отношения между самыми близкими людьми.
Кошмар в скуратовской школе
– 15 октября 2015 года около полудня мне позвонил из Ставрополя бывший муж Юрий Табачный и сообщил, что на лице у нашей дочери Александры обнаружен кровоподтек, ее сейчас допрашивают сотрудники полиции, меня же подозревают в избиении ребенка, – вспоминает Кристина. – Я тут же побежала в школу, но меня не пустили к дочке, смогла увидеть ее только вечером.
То, что происходило в дальнейшем, похоже на кошмар. Кристину Естехину проводили в кабинет директора школы, где потребовали признаться не только в избиении дочки, но и в систематическом жестоком обращении с ней. Матери стало плохо, пришлось вызывать скорую.
Позже в своих показаниях социальный педагог, учитель физкультуры и директор скуратовской школы № 68 поведают, что женщина, обвиняемая в том, чего, по ее убеждению, не совершала, вела себя крайне эмоционально, кричала и даже выражалась нецензурно. Так это было или не так, установить трудно, поскольку в тот момент все были против матери.
От происходивших разбирательств Естехиной вновь стало дурно. Она позвонила своему нынешнему супругу, который явился в школу с их полуторагодовалым сынишкой на руках – привез Кристине лекарства. Юрий Естехин заметил, что жена плохо выглядит и едва держится на ногах.
– Когда я вошел, то услышал, как на мою жену кричат, говоря, что все равно ее посадят и лишат родительских прав, – рассказал Естехин. – Позднее, уже на выходе из школы, я увидел рядом с Кристиной майора полиции Татьяну Козлову, которая что-то тихо, но очень настойчиво говорила моей жене. Было понятно, что нервы и физические силы у Кристины на пределе. Она присела на лавку в холле и принялась что-то писать. Я спрашивал у социального педагога, где Саша, просил проводить к ней, но тот заявил, что девочку я не увижу, потому что я ей – никто. А ведь я воспитывал Александру как родную восемь лет… Когда же Саша показалась в коридоре, я сказал ей, чтобы собиралась домой, но меня оттеснили от девочки, а ее увезли в социально-реабилитационный центр. Как потом оказалось, жену заставили написать отказ от Саши в пользу отца Юрия Табачного.
«Отказ» выглядел так:
Все для блага ребенка?
И в школе, и в центре девочку допрашивали в присутствии психолога. Как рассказала Саша, беседа шла по такой схеме:
– Саша, признайся, тебя мама била?
– Нет.
– А честнее?
– Нет!
– А еще честнее?
– Нет!
– Откуда у тебя синяк?
– Ударилась сама.
– Это неправда! Признайся, тебя избила мама?
И так – в течение длительного времени. В конце концов, не выдержав, девочка сказала, что синяк на лбу – дело рук ее матери.
А потом в материалах допросов появились сведения о том, что мама лет с пяти-семи регулярно избивала дочку. И эти протоколы подписаны Сашей.
– Папа мне сказал – не переживай, со всем соглашайся и все подписывай, пообещал приехать и во всем разобраться, – вспоминает девочка. – Когда мне предлагали расписаться и я спрашивала, что там написано, мне отвечали: тут говорится, что раньше ты жила с родителями в Магадане, потом Подольске и Узловой. Это так? Так. Вот и поставь подпись. Но я никогда не говорила о том, что мама меня избивала!
А злосчастный синяк на лбу Александры, по ее признанию, появился из-за того, что ее ударил игрушкой – то ли кубиком, то ли машинкой – маленький братик. Сашенька побоялась, что кроху накажут, и решила сказать, что стукнулась о стену сама, и вот что из этого вышло…
По словам девочки, с того момента, как в школе появился новый социальный педагог, он неоднократно вызывал ее в свой кабинет и расспрашивал, все ли у них дома в порядке, не пьют ли родители, не обижают ли.
Что послужило поводом для таких расспросов, не совсем понятно, ведь все педагоги и психологи, которые в разное время работали с Александрой, в один голос утверждают, что девочка учится на «хорошо» и «отлично», задания всегда безупречно выполнены, тетрадки и учебники в порядке, ребенок ухоженный, аккуратно причесан и одет, посещает дополнительные занятия, а в свободное время занимается рисованием, танцами и пением.
В школу № 68 Саша перешла за полгода до истории с синяком на лбу. И признается, что здесь ей не очень нравилось, удалось подружиться только с одной девочкой. Окружающие характеризуют Александру как человека очень спокойного, уравновешенного, но при этом достаточно закрытого, что при предвзятом отношении, согласитесь, легко принять за подавленность или угнетенность…
Свидетели обвинения
Ими на суде выступают учитель физкультуры, социальный педагог, директор и некоторые другие работники школы № 68.
Они все как один утверждают, что девочка без всякого давления со стороны рассказывала о том, что мама неоднократно избивала ее по самым разным причинам, а 14 октября, когда Саша задержалась в школе, Кристина дважды ударила дочку в лоб кулаком, после чего та упала и стукнулась о стену. А еще Саша якобы жаловалась, что мама очень нервная, все время кричит, заставляет ее сидеть с младшим братом – словом, всячески угнетает. Вот только непонятно, как же у «монстра» выросла такая дочка – всесторонне развитая умница и отличница?
А еще свидетели обвинения не сходятся во мнении о том, как же выглядело повреждение на лице школьницы. Учитель физкультуры уверен, что это был небольшой синяк, а вот социальный педагог убежден, что под челкой красовалась огромная гематома – аж в половину лба! Другие участники процесса говорили, что видели ма-а-аленькую такую шишечку…
Все, кто сегодня обвиняет мать в жестоком обращении с Сашей, говорят, что руководствовались в своих действиях исключительно желанием защитить ребенка от насилия, якобы царящего в семье. А кто-нибудь из них подумал о том, какие страдания пережил за этот год ребенок, вынужденный свидетельствовать против матери и осознавать, что по его вине та находится под следствием и может понести уголовное наказание? О том, как эта история скажется на дальнейшем здоровье и развитии подростка? Благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад…
Свидетели защиты
Как рассказал отец Саши Юрий Табачный, дочь ему отдали лишь в конце января 2016-го – после того, как он, законный представитель ребенка (!), собрал и представил кучу справок – о несудимости, из нарко- и психдиспансеров и так далее. Кроме того, у него потребовали расписку о том, что ни при каких обстоятельствах не допустит общения матери и дочери. А еще предложили написать ходатайство о лишении Кристины родительских прав в отношении обоих детей – и Саши, и маленького сына. Разумеется, он отказался.
В тот же вечер Александра, рыдая в гостиничном номере, рассказала папе, каким образом у нее выбивали показания против мамы. Девочка еще и еще раз повторяла:
– Мама меня никогда не била! Меня заставили ее оговорить!
Решив, что не имеет права скрывать такую информацию, Юрий Павлович направился в полицию и сделал соответствующее заявление. После чего его лишили права представлять интересы дочери в суде – так как он свидетельствует в пользу бывшей супруги!
Так и вышло, что при живых маме и папе, не лишенных родительских прав, от имени Александры на процессе выступает чужая тетя из опеки. И эта тетя, к слову сказать, просьбу родителей о замене психолога, который работал с девочкой раньше и которого та боится как огня, на независимого специалиста посчитала нецелесообразной… Что ж, защищать ребенка, так уж до конца!
На суде Юрий Табачный заявил, что, несмотря на развод, он поддерживает с бывшей супругой хорошие отношения. Часто созванивается с ней, интересуясь жизнью дочки. А приезжая проведать Сашеньку, останавливается у Естехиных, где ему выделяют комнату.
Сейчас девочка учится в Ставрополе и радует родителей успехами. Поет в хоре, рисует, у нее появилось много друзей. Все бы хорошо, но Саша очень скучает по маме, братику и отчиму, переживает о произошедшем.
– Кристина заботливая, любящая мать и прекрасная хозяйка. Возможно, она бывает излишне эмоциональной и требовательной в отношении учебы и поддержания порядка в доме, но ударить ребенка, тем более избить его неспособна, – убежден Табачный.
Такого же мнения и нынешний супруг Кристины.
– Жена находится в отпуске по уходу за малышом, и для того, чтобы прокормить семью, мне приходится много работать. Я водитель на маршрутке, а потому ухожу рано утром и возвращаюсь поздно вечером. Успеваю разве что поцеловать детей перед сном, – рассказал Юрий Естехин. – Но я воспитываю Сашу много лет, у нас сложились доверительные отношения, и девочка ни разу не пожаловалась, что мама поднимает на нее руку.
…Разбирательство в суде по делу Кристины Естехиной идет уже третью неделю, заседания все время по разным причинам переносятся.
Сама же Кристина уверена, что не будь ее обращения в прокуратуру, в котором она сообщила о том, как поступили с ее семьей, то не было бы и самого дела, по которому ее сегодня обвиняют. Кристина считает, что материалы против нее сфабрикованы «защитниками детства» исключительно с целью защиты собственного мундира.
Мы обязательно вернемся к этой теме после вынесения решения суда.
Бумажный вариант газеты
Юлия Гончарова, РВС