Россия –страна большая (огромная). Каждый день в ней происходят самые разные события. Вначале я предлагаю обсудить два из них, случившиеся друг за другом, но далеко друг от друга, а потом приведу и ещё кое-какую информацию.
Событие №1. В Тольятти 14 ноября – страшное происшествие: рабочие мусороперерабатывающего завода нашли среди пластиковых отходов тело мёртвого младенца. Шок и ужас! Горячее обсуждение в социальных сетях! И масса предложений по лёгкому пути решения проблемы – надо, очень надо, срочно надо установить в регионе беби-бокс! Причем такую идею поддерживают не только те, кто эмоционально повелись на простой способ «устранения инфантицидов», но и вполне респектабельный главный врач тольяттинской городской клинической больницы №5, депутат губернской думы Николай Ренц: «Я уверен, что любая девушка хочет ребенка. И осуждать тех, кто бросил малыша, не надо. Женщины идут на такой шаг только в крайнем случае. Бросить ребенка мать может или из-за психического нездоровья, или из-за сложной ситуации в семье. Если беби-бокс спасет хотя бы одну жизнь, то он уже выполнит свою задачу».
Самое интересное в словах Николая Ренца то, что он никак не обсуждает проблему инфантицида, а говорит исключительно о «брошенных» малышах, то есть о «матерях-кукушках». Да и правда, тема беби-боксов весьма скользкая, если связывать её с убийством детей. Потому что экспертам известно (совершенно уверена, что известно и главврачу Николаю Ренцу), что в беби-бокс несут детей совсем не те женщины, которые убивают младенцев. То есть, другими словами, в беби-бокс никогда не понесёт своего ребёнка женщина, которая собралась его убить. Потому Ренц и выбрал такую обтекаемую формулировку: не «убивает», а «бросает». Тут он совершенно прав: беби-боксы предназначены вовсе не для потенциальных убийц, а для отказниц, для женщин, попавших в трудную жизненную ситуацию. Тем не менее Ренц произносит заветную мантру всех забебибоксеров: «Если беби-бокс спасет хотя бы одну жизнь, то он уже выполнит свою задачу».
В ответ на эту фразу есть закономерный вопрос: «А если беби-бокс убьёт хоть одну жизнь, то что нужно будет с ним сделать?» Ясно, что забебибоксеры, а также эмоционально взвинченные люди на этот вопрос ни за что не будут отвечать. Зря они так. Ведь смертельные случаи в этих ящиках уже имели место быть не один раз.
Событие №2. В Краснодаре 15 ноября – другое происшествие: в беби-боксе при больнице Скорой медицинской помощи оставили младенца. Девочка примерно полутора месяцев была одета в два комбинезона и розовую шапочку, завёрнута в жёлтое одеяло, и с нею нашли записку: «Прости, малыш, я люблю тебя». Врачи диагностировали у ребёнка «анемию смешанного генеза средней степени тяжести». То есть малокровие. То есть в крови у младенца не хватало гемоглобина. То есть молоко у мамы было недостаточно сытным для малыша. То есть мама плохо питалась. То есть женщина явно находилась в трудной жизненной ситуации.
А теперь убедите меня, что эта женщина собиралась убить свою дочку!..
В то, что беби-боксы предотвращают случаи инфантицидов, не верят и сами забебибоксеры (известно с их слов на различных слушаниях по поводу установки этих ящиков).
Зато они упорно вдалбливают обывателю мысль о том, что подброшенные в беби-ящики младенцы – «спасены».
Что же заставляет забебибоксеров так упорно защищать средневековый способ избавления от младенцев (анонимное подбрасывание в места для оставления подкидышей)? Как говорится, ничего личного, просто бизнес. Ведь ребёнок из беби-бокса усыновляется очень быстро – там нет никаких особых проблем, так как мать неизвестна, не у кого спрашивать разрешение на усыновление. При нынешнем дефиците отказных младенцев у потенциальных усыновителей возникает желание «отблагодарить» того, кто поспособствует усыновлению маленького ребёнка. Если называть вещи своими именами – желание «купить» ребёночка как можно быстрее. Конечно же, бизнес на детях запрещён. Однако, «если нельзя, но очень хочется, то можно». Коррупцию никто не отменял: тут главное – не попадаться.
Пока бизнес на детях с помощью беби-боксов нельзя назвать процветающим в силу того, что этих ящиков для подкидышей в стране не так уж и много. Потому интересанты упорно проталкивают идею расстановки беби-ящиков «в шаговой доступности». Жаль, что наличие такого ящика не спасает от инфантицидов – это проверено. В противном случае и я была бы двумя руками за беби-боксы.
Итак, первый вариант торговли детьми мы обсудили (но, как говорится: «не пойман – не вор». Никого из забебибоксеров не ловили за руку на торговле младенцами. Ну так и количество беби-боксов, и подкинутых в них младенцев совсем невелико).
Второй вариант торговли детьми у нас совершенно легален и законен – суррогатное материнство. Я обсуждала этот способ приобретения детей в статье «Точная цена Малыша».
Имеется и третий вариант. В России существует чёрный рынок материнства. У нас этот рынок – чёрный, а где-нибудь в США – вполне белый. Суть в том, что беременная женщина, которая тем не менее хочет отказаться от своего будущего малыша, ищет потенциальных усыновителей, которые помогают такой матери (в терминах «чёрного рынка» – биоматери) дожить до родов в нормальных условиях и предоставляют ей средства «на послеродовую реабилитацию». В США такой способ передачи детей вполне легален и регулируется законодательством. По нашим законам торговля людьми запрещена, потому передача ребёнка из рук роженицы в руки потенциальных усыновителей представляет собой некоторые трудности, несмотря на наличие в Семейном кодексе РФ Статьи 129, п.3: «Родители могут дать согласие на усыновление ребенка конкретным лицом либо без указания конкретного лица (выд. моё – bin_rada). Согласие родителей на усыновление ребенка может быть дано только после его рождения». Однако этой статьёй не так уж часто пользуются, а обходят препятствие в виде закона о запрете торговли людьми с помощью других лазеек (см. о чёрном рынке материнства по ссылке выше).
Все варианты «торговли младенцами» объединяет одно несомненное качество – они расчеловечивают. С человеческой природой несовместимо желание так или иначе отказаться от собственного ребёнка. Особенно остро понимаешь это, когда читаешь записки, оставленные рядом с подброшенными в беби-бокс младенцами. В случае же суррогатного материнства поражает исступлённое желание сурмамы доказать всему миру, а прежде всего – самой себе, что она ничем не связана с вынашиваемым ребёнком («У нас кровь не смешивается!»). Ну а «чёрный рынок материнства», по сути, представляет собой смесь из первых двух вариантов: в наличии – желание отказаться от ребёнка (очень часто из-за трудной жизненной ситуации, как при отказе через беби-бокс); в наличии – потенциальные усыновители (то есть заказчики младенца, как при суррогатном материнстве).
При этом расчеловечиваются не только «мамы-доноры», но и потенциальные усыновители. Покупка ребёнка как ржа разъедает и их души тоже, пусть даже они этого не осознают. Покупка/продажа людей (особенно детей) низвергает человека в седую древность рабовладельческого строя. Только не говорите мне, что с тех пор человечество нисколько не изменилось ментально… Само знание о возможности передачи ребёнка из рук родившей его женщины в другие руки на коммерческой основе рушит в человеческих душах что-то фундаментальное, отчуждает человека от его родовой сущности. В этом – одно из проявлений жестокости и расчеловечивающей сущности нынешнего глобалистского посткапиталистического строя. И проявление фатальной НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ, что при нашем российском менталитете крайне тяжело переживается.
Ирина Бынина, РВС