В 2014 году на Украине при поддержке западных стран произошел государственный переворот, после которого киевская хунта отправила нацбатальоны и вооруженные силы в Донбасс, жители которого отказались поддерживать новую власть. Война Киева с Донбассом длилась восемь лет, украинские каратели регулярно обстреливали территории Донецкой и Луганской Народных Республик из тяжелого вооружения, за время карательной операции были убиты более тысячи мирных жителей, среди которых — женщины, дети, старики.
Все эти восемь лет власти Россия пыталась договориться с Киевом, чтобы мирно решить этот вопрос. Были подписаны Минские соглашения, согласно которым Киев обязался прекратить обстреливать ДНР и ЛНР. Однако украинские власти игнорировали эти договоренности, вновь и вновь обстреливая мирных граждан. Стоит отметить, что всё это время «прогрессивный Запад» закрывал глава на военные преступления украинских карателей, накачивая их новым и современным тяжелым вооружением, которое незамедлительно стягивалось к линии соприкосновения. В середине февраля руководство ДНР и ЛНР объявило об эвакуации мирных жителей в Россию.
«Военные стреляли прямо из окна нашего дома. В итоге дом загорелся, на улице стояли соседи, которые хотели нас спасти, но их держали и нас не выпускали», — рассказала волонтерам 18-летняя Карина, эвакуированная в подмосковный детский лагерь. Добровольцы, собирающие списки того, в чём нуждаются вынужденные переселенцы, передающие эвакуированным гуманитарную помощь, собранную россиянами, невольно выполняют еще одну роль — они слушают истории восьмилетнего ужаса, с которым уже сжились эти люди.
Карина приехала в Подмосковье с бабушкой, 13-летней двоюродной сестрой и собачкой. Начало войны — так называют происходящее в ее семье — она помнит плохо, но вот этот момент в январе 2015 года, когда они сидели в погребе, а над ними горел их дом, напротив, видимо, не сможет забыть. «Мы говорили: «Что вы делаете?» Они: «Всё будет хорошо». «Хорошо» — это три трупа в доме, море крови, мы начинаем задыхаться. И мама говорит: «Надо решаться, или мы убегаем, или умрем. Мы выбежали, и через минут 10 упала крыша. Еще немного, и мы из этого дома не вышли бы никогда».
Раду с семилетним сыном поселили в гостинице в Ростовской области. Сын Рады носит в себе наследие страшных времен, когда его мама, будучи беременной, стала свидетельницей страшных событий.
«У меня на глазах женщину с ребенком разорвало осколком пополам, — вспоминает Рада. — Мы толком жизни не видели за эти 8 лет. Я своими глазами смотрела, как людям отрывало руки, ноги, за что?! В городе полностью спалили церковь, в ней были люди, дети, в последний момент сумели выбежать. Нашим детям учиться не дают, школы минировали буквально недавно, детей эвакуировали, нашли самодельную мину. За что Украина с нами так поступает, мы ведь сами украинцы, мы родились там, жизнь прожили. Все страны против нас, ну что там, ЛНР и ДНР — как на ладони. Дня, когда Россия возьмет нас под опеку, мы ждали как я не знаю чего».
У сына Рады врожденная постоянно растущая киста в голове. Эвакуированные с Донбасса рассказывают о своем здоровье не в первую очередь — всё же хоть больные, да живые. Но если копнуть глубже, то, вспоминая свое окружение, люди делают вывод: первую линию пострадавших скосили боевые действия, следующую — последствия жизни в постоянном ужасе — инфаркты.
Инфаркт пережила поэтесса Алина Николаева. Она тоже сейчас в лагере отдыха в Подмосковье. Говорит, спасти успели лишь потому, что реанимобиль оказался неподалеку. Событиям 2014−2015 годов в Горловке она посвятила целый сборник стихов. В творчестве, конечно, больше акцентов на цвет неба, деревья, пение птиц, но в воспоминаниях — зверства и мародерство неонацистов.
«Грабили. Они заходили внаглую в дома и сразу говорили: «Золото е?» Хватали холодильники, компьютеры, электропилу и то утащили, при нас, не стеснялись. Мы для них были ничто, они считали себя белыми людьми, а нас второго сорта, им люди были не нужны, им была нужна земля. Тем более люди, которые говорят на русском языке. Страх был только поначалу, а потом хотелось бороться, но что ты сделаешь против того, кто с автоматом. Тебя грабят, а ты не можешь сопротивляться — убьют. Я решила просто выжить, чтобы люди узнали, что было в Донецкой области», — поделилась поэтесса.
В соседнем с ней корпусе разместили Нину Позднякову из Комсомольского. Распространенная у беженцев история — бабушка эвакуирована с внуками, дети остались на родине. Нина Алексеевна плачет — переживает за всех.
«Они мне звонят: мама, не переживай, с нами Россия! Детёшечку у нас маленькую четырех годов убили, дедушка вышел, ему разбили ногу. У меня в огороде снаряд упал, развалилась крыша, нам и соседям все окна повыбивало. Сколько нас убивали, насиловали! Надеялись только на Россию, если б не поможет, у нас б оно не кончилось, нас бы всех поубивали. Путин — золотой наш!» — улыбается сквозь слезы жительница Донбасса.
Насилие над мирным населением — отдельный ужас жителей Донбасса. О нём рассказывает Любовь Лазарева из Углегорска.
«Идет девочка просто по улице красивая, едут военные на машине, понравилась. А потом находили их в лесополосе, с монтажной пеной в женских органах. Или изнасилованной не одним человеком. Привозили в больницу и не спасали. Это в 2014-м такое было. У нас городок маленький, молодым ребятам пьяные солдаты, чем-то недовольные, простреливали ноги, забирали в штаб, избивали в подвалах, держали по нескольку суток — родители, жены ходили упрашивали, чтоб забрать. Мы давно ждали, мы давно просили, чтоб Россия защитила».
«У нас в городе Горловке идет настоящая война. И не только в нашем городе, вокруг. Бьют такие, ну ни в чём неповинные территории: школы, больницы, детские сады побили. Мы всё время понимали, что без России мы не обойдемся. Не то что не обойдемся материально, мы не обойдемся душевно. Вы бы видели! Там море радости, фейерверки! Внук говорит: «Бабушка, мы целую ночь не спали». А мы здесь не спали. Радость какая! Надо же, признал! Мы восемь лет этого ждали! Ждали все. Потому что то, что сделал Путин сейчас, — это как открыл дверцу в душе. Ну вот пламя какое-то появилось. Жить хочется!» — это уже в пункте временного размещения в Белгородской области волонтерам рассказывает жительница Горловки, 75-летняя Галина Родионова.
Тимур Кондратьев