Урок-беседа в гимназии № 1 имени Лидии Литвяк
Итак, это вторая для меня поездка в ЛНР по линии сотрудничества «Родительского Всероссийского Сопротивления» (РВС) с местными школами. Точка назначения — город Красный Луч. Форма — «просветительский десант» — уроки-беседы на важные темы со школьниками. Но прежде рассказа об этой работе хочу поделиться небольшим очерком о путешествии в целом.
Вторая поездка отличалась от первой. Не было уже того легкого тремора неизвестности — ехал в знакомый город к знакомым людям, работать в знакомых школах. В первый раз мной руководило более некое наитие — я редко выступал перед школьниками, никогда не был ни на Луганщине, ни в Донбассе. Но очень хотелось — нужно было увидеть, услышать живых людей. Ехал, чтобы зацепиться сознанием за реальность. Зацепился. Но не успокоился. Понял — это всего лишь начало.
Арка стадиона «Авангард». Луганск
Вторая поездка была очень практической — я четко проговорил себе все цели. Во-первых, выступить в школах на важную для детей, а для меня родную тему: книги, их роль в развитии общества и каждого человека. Химия и алхимия чтения. Во-вторых, пообщаться с людьми и записать несколько важных бесед. В-третьих, просто подышать этим воздухом, причаститься русской исторической земли. Могу ответственно отчитаться — все поставленные цели достигнуты.
Важное отличие от первого раза — добирался один, на общественном транспорте. Подготовился основательно, продумал маршрут, купил все билеты заранее. Прямые рейсы до Красного Луча из Волгограда не ходят, решил ехать с пересадкой через Луганск. Добавилась еще одна цель — познакомиться лучше с легендарным городом. Об этом тоже хочу рассказать.
Граффити на стене здания в Луганске
Посадка на автовокзале. Диалог у рамки, через которую солидный охранник не пускает провожающую на посадочный перрон без паспорта.
— Слушайте, так ведь никогда не нужно было документ!
— Так и войны никогда не было!
Отметил про себя, как всё еще непривычно звучит это слово в бытовом обиходе — «война». То тут, то там можно слышать его в этом новом контексте. Давно знакомое, краткое, оно жжет нутро осознанием — вот сейчас где-то гулко бьют пушки, строчат автоматы, сидят в окопах бойцы, страдают, преодолевают, гибнут…
Едем. Сперва не было соседа, но по пути, ночью, где-то в дороге подсела бабушка. С собой большой пакет, в котором какие-то плоские коробки с крупным изображением икон. Возможно, и есть иконы. Богомолица, очень вежливая, робкая. При проверках доставала из сумки темно-синий украинский паспорт с золотым трезубом. Проследил за собой — при его виде внутри что-то зло дернулось. Украина, само это слово и его символы — срастаются с понятием «враг». Это нужно держать под контролем.
Через семь часов уже в ЛНР. Светало, в окнах пробегали приземистые домишки бесчисленных поселков Луганщины. Немало пустых, брошенных жилищ. Некоторые из них так обветшали, что, кажется, коснешься мизинцем — и строение рассыплется в прах. Вообще, ощущается на этой земле, наравне с особым историческим духом, материальная скудость и неустроенность. Неудивительно — она была в блокаде, на голодном пайке, зависла в невесомости на целых восемь лет. Где тут наводить чистоту и опрятность — выжить бы.
На въезде в Луганск автобус остановили. Блокпост. Водитель задорно объявил: «Мужчины, берем паспорта, идем сдаваться!» И сам вышел первый.
На свежей утренней улице нас ожидал бодрящий военный быт блокпоста. Бетонные плиты, укрытая в них БМП — из амбразуры торчит только ствол пушки. Военные в своих современных «доспехах», при полной экипировке, в руках автоматы. Служивый с позывным Лис (он был написан на каске) вежливым голосом попросил у всех паспорта. Изучил внимательно, особенно чей-то украинский паспорт. Отдал, отпустил с богом.
Едем дальше. Вот и Луганск. Раннее утро, на крупном, но почти безлюдном автовокзале тишина. Купил дешевый билет до конечного пункта на полдень и отправился знакомиться с городом.
Длинная прямая улица Оборонная вела от автовокзала прямо в центр. Не торопясь, побрел вдоль нее. Телефон с заранее загруженной картой помогал ориентироваться. Кстати — в этот раз почти никаких проблем со связью. Моя домашняя симка ловила в целом неплохо, хотя и определила себя в заграничном роуминге. Однако мобильного интернета нет, как и в прошлый раз.
Шел, останавливаясь перед памятниками, церквями, необычными какими-то объектами. Вот грандиозный памятник освобождению Луганска в начале 1943 года. Вот стадион с классической античной аркой — несмотря на плохое с виду состояние, он всё же работает. Иногда на глаза попадались заброшенные дома или пустые нежилые окна квартир.
Через некоторое время оказался в центре города. Зашел в парк рядом с библиотекой имени Горького — весь его перепахала коммунальная служба, меняющая канализацию. Глубокие траншеи, оголенные старые трубы, горы земли, металлические загородки, отделяющие зону работ. Начиналось рабочее время, город пробуждался, начинал гудеть, словно улей. При мне в парк подъехал могучий колесный трактор, пришли работяги. Я присмотрелся к железной изгороди, прочитал — «Мосводоканал». Ого, да это москвичи принялись наводить порядок в Луганске! Здорово.
Ограждения ремонтных работ от коммунальной службы «Мосводоканал»
Побродив немного по перерытому парку, пошел в другую сторону, влево от Оборонной. Я хотел посетить тот самый сквер у дома правительства, в котором в июне 2014 года ВСУ совершили печально знаменитый авиаудар.
Полчаса пешего пути, и я на месте. Через дорогу белостенное здание правительства ЛНР. А передо мной два памятника. Небольших, скромных, но очень талантливо и искренне созданных. Один — это запечатленный в металле взрыв. В разные стороны разлетаются острые смертоносные звезды-осколки. По четырем сторонам гранитные таблички с именами убитых тогда. Почти все — женщины. Над табличками небольшой церковный колокол. Заглянул в него в поисках языка — имеет ли колокол голос? Нет языка — зря. Подойдет так своеобразный паломник, вроде меня, к трагическому историческому месту, тронет колокол — и понесется по скверу тихий звон. Сообщая округе — помните. Не забывайте…
Мемориал жертвам авиаудара ВСУ в 2014 году. Луганск
Имя одной из погибших женщин — Инна Кукурудза. Я читал о ней стихи у Дмитрия Мельникова.
Весь день крутилась в голове моей
фамилия смешная — Кукурудза.
Та женщина, которую убило,
что перед смертью дочери звонила,
скажи, Закир, что было в ней такого,
такого, что нельзя ее забыть?
Наверное, работала в столовой.
В больнице медсестрою? Может быть.
А вечером готовила еду,
а утром дочку в школу провожала.
Ту женщину ты помнишь? Помнишь ту,
что с животом разорванным лежала?
Понял — это она, та самая женщина с ужасного видео об авиаударе. Та самая (придется произнести это) «самка колорада», которой «перебило лапки» — так тогда злорадствовали укропатриоты в Сети. Умирая, она многих тогда пробудила. Я нередко слышал и читал от ополченцев или тех, кто кружит около них, что наравне с одесским Домом профсоюзов, тот обстрел, то кровавое видео с умирающей разорванной женщиной — было толчком. Было ударом, после которого уже не усидеть на месте, после которого вопрос «могу ли спать?» — стал главным в жизни.
Долго простоял, размышляя о многом. Подошел к другому памятнику. Два журавля устремляются в небо, а под ними — шлем с надписью PRESS, микрофон, камера… Он посвящен тоже особым для меня людям. Журналисты ВГТРК Игорь Корнелюк и Антон Волошин, погибшие от украинского обстрела под Луганском 17 июня 2014 года. Я делал о них доклад, добывал о них информацию, вникал в их жизни и души. Я обязательно напишу о них — серьезно и сильно. Это очень важная история.
Памятник журналистам, погибшим под Луганском в 2014 году
Мемориальная доска в память об ополченцах, погибших в 2014–2015 годах. Луганск
Прошел к Дому правительства. Справа от главного входа — большая черная мемориальная плита. На ней — множество фотографий. Почти все — мужчины в военном, выглядящие, впрочем, подчас вовсе не традиционно армейски (армейское фото — это строгий анфас в парадной форме). Позы у многих вольные — камера запечатлела многих едва не случайно, в естественном движении жизни. Лица очень разные — молодые и зрелые, хмурые и веселые, скромные и нагловатые, красивые, словно у античных полубогов и грубые, помятые жизнью. Это ополченцы, погибшие в 2014–2015 годах. Среди них затесались несколько гражданских, женщины — те самые, что были убиты ударом с самолета в паре шагов отсюда. Тут можно взглянуть на них, какими они были.
Портрет с мемориальной доски в Луганске
Пока разглядывал лица ополченцев, подошел и встал рядом мужичок, лет шестидесяти, низенький, с небольшим пузиком, с пышными седоватыми усами и небритым лицом. Разглядывая кого-то конкретного на щите, произнес: «Эх, Женя, Женя».
Я спросил:
— У вас тут кто-то из знакомых?
— Да, Женя, вот он, — и показал на фото улыбающегося обаятельного мужчины в танковом шлеме, — прикрыл нас собой, — продолжил незнакомец.
— Расскажите, как это было? — попросил я.
— Летом четырнадцатого, перед поселком Металлист, это недалеко — и мужчина махнул в его направлении рукой, — укропы перли вперед, мы попали под огонь. Женя нам дал время опомниться, отойти. Прикрыл своей бээмпешкой, он механиком-водителем был. И по нему из РПГ саданули…
— Вы тоже воевали тогда? — спросил я очевидное.
— Да. Я и теперь пошел в военкомат, да меня отправили — иди, говорят, дядя, сколько тебе лет. А я могу быть полезен, у меня опыт.
Еще постояли, поговорили о разном. О том авиаударе, в котором погибли женщины. Мужик сказал, что в тот день били не только сюда, что его жена возвращалась с рынка, и рядом с ней тоже что-то взрывалось, грохотало, едва добралась домой целой.
В небе вновь загудели самолеты — этот звук так часто раздавался над головой, что к нему скоро привыкаешь и перестаешь его замечать.
— Летают, соколики… Работают, — с легкой какой-то печалью проговорил мужик.
Я подумал: «Он грустит от того, что он вне всей этой истории, он хотел бы помогать делом. Я его понимаю».
Вскоре попрощались.
Я прошел снова через небольшой сквер, где стояли памятники. Обратил внимание, что совсем рядом — большая детская площадка. Горки, качели, всё цветное и яркое. Мысль: «Всё это было тут в июне 2014-го?» Эту цветастую площадку прекрасно видно с высоты. От того, что пилот мог бить по площади, где есть такое — передернуло.
Нужно было перекусить. Пока прогуливался, город уже совсем проснулся и разогнался в своем каждодневном бытии. Шагали по улицам десятки людей, открылись всяческие заведения. Машины гудели и ревели моторами — очень часто военные, их много. Также много людей в форме. Разные: зрелые мужики и молодые совсем парни. Думал: «Местные? Наши мобилизованные? Контрактники? Добровольцы?» Кто их разберет…
Памятник российским добровольцам
Зашел по совету прохожего в простую столовую. Цены, однако, кусачие, раза в два выше, чем у нас в Волгограде. Мне потом пояснили — весь общепит и кафе рассчитывают на военных, у них денежки водятся.
Обратно на автовокзал добрался на маршрутке. Они в Луганске специфические. С переделанным под «коробок» салоном «Газели». В поездке грохот — держись! Видимо, в том числе из-за конструкторских инноваций, не только из-за плохих дорог. Но долетел быстро.
Даже в обед на автовокзале было пустынно, работала всего одна касса. Сел в автобус строго по расписанию. Через полтора часа уже в Красном Луче. У автостанции заскочил в маршрутку, проехал чуть больше, чем нужно было, сошел у гостиницы, по которой пришелся ракетный удар еще летом. Стремления не было, так вышло случайно. Однако не пожалел. От покореженного здания пахло войной — снова напоминание — где мы, что происходит. Пригляделся к нему получше. По крыше словно били огромным огненным молотом — она измята, обожжена, местами провалена, вбита на пролет вниз. Остальные этажи в общем целы, вылетели только стекла. Особо досталось небольшой передней пристройке, где был парадный вход. Видимо, по нему прилетела отдельная ракета — бетонный короб разнесен в клочья, оголилась, словно скелет, покореженная арматура.
Разрушенное здание в Луганске
Держу далее путь пешком. Глаза уже узнают знакомые места. Чуть ориентируюсь по карте, и вот я у нужного дома, в котором, как и в прошлый раз, чудесный гостеприимный прием.
На следующий день ранний подъем, поход по свежей солнечной улице до первой школы. Самое время вспомнить, зачем я здесь оказался — «просветительский десант» РВС, работа со школами. Далее будет рассказ об этом.
Первой по плану Краснолучская средняя школа № 10, уже знакомая. В ожидании звонка сидел в учительской. Приходят на работу педагоги, садятся за свои столы, что-то обсуждают, разбирая тетради и бумаги. Одна из женщин: «Вчера сын дозвонился: «Мама, в Сети пишут, что в городах тыла работает ПВО, в том числе и в Луче. У вас всё в порядке?» Я ему: «Алло, Россия! На связи? Спокойно, у нас всё в порядке!» Зрелая женщина шутит о войне.
Итак, уроки. Тема новая, экспериментальная, но я в ней уверен абсолютно. Это моя родная территория, мой хлеб, то, чем я живу — книги. Многое в этот раз у меня получилось более четко и осмысленно, чем в предыдущий. Всё нет смысла и времени пересказывать, доложу основные тезисы.
Это не лекция, а урок-беседа. С одной стороны, веду я. Ни с кем из детей нельзя позволять себе вступать в долгую дискуссию, нужно «держать власть». Но при этом необходимо активно спрашивать детей, провоцировать размышления, версии, догадки.
Вначале два опроса. Сколько человек читает хоть что-то (включая блоги, соцсети)? Все поднимают руки. Сколько читает именно книги? (Поднимают 30–40%). По ходу рассказа ставлю вопросы. Дети отвечали активно. Тема для них актуальная, напрямую их касается — интернет, тексты, клиповое мышление, соотношение всего этого с книгами. Градус участия детей довольно высок. Выше, чем на чисто исторической теме. С задачей пробуждения у учеников интереса к теме, активизации на уроке — удалось справиться (иногда активность приходилось даже остужать).
Книгу и процесс чтения мы рассмотрели с разных сторон. Всё по порядку.
Сперва зашли с экономики и развития общества — я привел график самых читающих стран (это всё Азия сейчас) и его соотношение с темпами развития этих стран. Связь проста: чем больше читают люди — тем больше сильных профессионалов — тем живее экономика.
Затем мы со школьниками кратко, но содержательно проследили всю историю человеческого языка. От зарождения сложной устной речи в первобытном обществе, через появление письменности и книгопечатания, прямиком в наше настоящее, в котором мы имеем не только классическую книгу, но и электронную, и аудиокнигу, и океан микротекстов социальных сетей. Важно, что это был не просто мой рассказ. Дети сами размышляли и отвечали на важные вопросы по пути. Что дало древнему человеку появление сложной речи? В чем был прогресс письменности? Каким образом был устроен первый книгопечатный станок? Какие возможности дают современные форматы, скажем, аудиокнига? (Тебе, читатель, тоже не вредно на них ответить!)
Далее мы рассмотрели чтение уже изнутри. Чем занят наш мозг, когда мы погружаемся в книгу? Почему важны именно книги, и отчего чтение одних лишь коротких текстов в интернете угрожает полноценному развитию сознания? В чем фундаментальное отличие книги от фильма?
Приближаясь к концу беседы, мы поразмышляли о книгах как части бытия современного человека. Если всем давно известен физический ЗОЖ (здоровый образ жизни), то вот ментальный ЗОЖ — совсем не так очевиден и многими игнорируется. Вместе со школьниками мы изобретали пункты этого важнейшего кодекса в нашу мутную информационную эпоху. С радостным удивлением я обнаружил, что дети называют очень дельные принципы, вовсе не входившие в мою домашнюю заготовку. Поговорили об интернете и его «мусорном» контенте, засоряющем сознание. О пожирающих свободное время и иногда даже жизнь компьютерных играх. О важности чтения именно больших книг для развития «долгого» стратегического мышления. О необходимости контроля своего времени и выработки эффективного режима жизни. Ну и конечно, о значимости живого общения и творчества в жизни каждого человека, особенно становящегося, молодого.
Завершилась беседа двумя серьезнейшими выводами.
Первый. Несмотря на массу очень серьезных угроз, современность дает и массу возможностей. Никогда ранее человечество не имело к информации, в том числе и к книгам, такого доступа, как сейчас. Этим обязательно нужно пользоваться, научившись вместе с тем серьезной разборчивости.
Второй. Мы все сегодня живем не только в эпоху новых возможностей, но и в эпоху огромного вызова. Нашу страну стремятся посадить в блокаду, лишить ее перспектив развития и в итоге жизни как таковой. На поколения вперед перед нами встала фундаментальная надоба — мощное созидание во всех сферах жизни. В производстве, педагогике, искусстве, науке, и да — в политике и армии. Ибо большой политик и администратор — это творец. Настоящий командир — это тоже творец, созидающий свое подразделение, систему ведения боя, план атаки или обороны.
В этот раз я смог поработать с детьми в двух школах: уже упомянутой десятой и Гимназии № 1 имени Лидии Литвяк. В общей сложности — пять уроков по времени. Примерил ненадолго на себя труд школьного учителя (нелегко!).
В гимназии педагоги собрали для беседы целый актовый зал, времени было много (выделены подряд два урока). Получилось не только обстоятельно изложить весь материал, подробно выслушав все мнения по ходу рассказа, но и выслушать многочисленные вопросы аудитории. Никогда бы не подумал, что сегодня у школьников будет столько интересных и содержательных вопросов по книгам и чтению. Поговорили о многом: о любимых авторах и произведениях, о специфике разных жанров, даже о серьезной музыке в сравнении с серьезным чтением. Честно скажу — был удивлен и рад такому бурному интересу. Надеюсь, что в глубинных регионах России, не видящих войну вблизи, он не меньше. Это мне еще предстоит проверить.
В завершение хочется сказать одно и простое. Мы обязательно победим. За нами правда — она в самой нашей земле, пропитанной историей, в людях, на ней и из нее выросших, в их взаимной судьбе. Прикоснувшись вживую ко всему этому, особо оголенному на Луганщине, это понимаешь предельно отчетливо. Победа будет. Может быть, добудем ее не скоро и тяжело — но или будет она, или не будет нас. А мы вместе со своей землей и историей умирать не планируем — нам надо жить и творить. Да будет так.
На этом свой отчетный очерк о путешествии по Луганщине и «просветительском десанте» РВС в город Красный Луч окончил.