Перестройка
Слушая песни Высоцкого и Цоя, поражаешься, насколько их тексты современны. И поражаясь, ужасаешься — ведь нежелание решать проблемы, о которых пел Высоцкий в 1970-х, привело к перестройке и последующему развалу нашей Родины — Советского Союза. А нежелание услышать Цоя во время той перестройки похоронило надежды на мобилизацию позднесоветского общества и остановку на краю пропасти с последующим взлетом в недосягаемые высоты. Не «Зияющие высоты», над которыми так глумился Зиновьев, а настоящие — высоты духа и дела. Для этого были все возможности даже в начале 1990-х, только желания уже не было ни у кого — ни у элиты, ни у общества. Уже в 1989-м Цой спел:
Разрушенный мир, разбитые лбы, Разломанный надвое хлеб.
И вот кто-то плачет, а кто-то молчит,А кто-то так рад, кто-то так рад.
Мама, мы все тяжело больны,
Мама, я знаю, мы все сошли с ума.
Частичную мобилизацию объявили после резкого и неожиданного для общества оставления территории Харьковской области. После эйфории первых дней, когда нам говорили, что наша армия сейчас по-быстрому займет пол-Украины и принудит киевский режим к миру; после полугода убеждений общества в том, что мы малыми силами при полном господстве в воздухе неотвратимо перемалываем укровермахт вместе с полчищами иностранных наемников и истощаем военный потенциал Европы; и буквально вскоре после того, как Минобороны в своих сводках начало писать о массовом оставлении позиций украинскими военными, мы совершили фантастический кульбит (простите, перегруппировку войск ради усиления на Донбасском направлении); а спустя еще 3–4 недели попятились и там, куда должны были перегруппироваться с целью дальнейшего наступления.
«Что это было?» — спросило общество, на минуту оторвавшись от ток-шоу и ослабляя хватку пальцев, сжимающих бутылку с пивом. «Родина-мать зовет!» — ответила власть и объявила частичную мобилизацию. Внезапно оказалось, что нам не хватает ограниченного чьим-то гениальным планом воинского контингента — там наверху что-то не так рассчитали, и для стабилизации фронта потребовалось еще 300 тыс. бойцов и офицеров — примерно четверть от списочного состава всех Вооруженных сил. Через несколько дней опять вдруг выяснилось, что у нас не только на войне не всё так радужно, но и в тылу — бардак при проведении мобилизации вроде бы устаканили достаточно быстро, но Минобороны оказалось не готово принять, оснастить и обучить такое число новых военнослужащих. Всё это вкупе обнажило бездны неприглядности всей существующей политической системы с ее экономической подсистемой.
Куда-то испарился миллионный мобилизационный резерв, получавший годами деньги от Минобороны. Нам никто не объяснил — куда, но можно предположить, что частично — за границу, частично откупились, да и было их далеко не миллион (большая часть, видимо, существовала в виде «мертвых душ» — выплаты пилили где-то наверху), иначе мобилизация 300 тысяч вообще бы не затронула мобилизационный ресурс — военнослужащих запаса, живущих своей жизнью и не получающих плюшек от Минобороны за готовность прийти на помощь действующей армии в первую очередь.
Не думаю, что для власти такой поворот был совсем уж непредсказуемым на фоне весьма скудного потока добровольцев при достаточно приличной финансовой мотивации. Однако вместо предотвращения бегства мобрезерва и прочих вусмерть «испуганных патриотов» власть в день объявления мобилизации провела обмен всей верхушки «азовцев» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) на «кума Путина» Медведчука. А медийным лицом обмена приговоренных судом (!) к смертной казни иностранных наемников с нашей стороны выступил одиозный олигарх Абрамович.
Нужно быть совсем недалеким человеком, чтобы не понимать, что обмен нацистской мрази был нашей власти очень нужен и что Медведчук в нем шел бонусом, причем скорее для украинской стороны. Может, таким образом удалось договориться о том, чтобы референдумы на вновь присоединенных территориях прошли так удивительно спокойно, может, еще о чем, но общество увидело именно вышеописанную картинку, потому что власть опять не стала утруждать себя объяснениями.
Но слезами по испарившемуся мобрезерву делу не поможешь, и власть принялась за мобресурс. Чтобы излишне не волновать расслабленное, в частности, семью месяцами непрерывных успокоений общество, пошли преимущественно по деревням, а айтишникам да бизнесменам сделали бронь — у нас ведь во власти всё больше «технократы» да прагматики.
Мол, в деревнях-то работы нет, мужики пьют и разлагаются, а мы им — выплаты сразу, да каждый месяц зарплату ого-го какую дадим. Глядишь, и не станут деревенские мужики электоральное поле возмущать. Да и толку от них, запитых, может, побольше будет, чем от рассерженных горожан с прекрасными лицами. А горожане, глядишь, и сердиться особо не станут, если сильно не пугать их прежде времени. Может, даже не все айтишники уедут, и бизнес, может, чем поможет, если ему в очередной раз условия создать.
При этом «поправлять здоровье» на полигонах перед отправкой на войну изначально обещали в течение месяца, а как пошли сообщения о погибших мобилизованных, на экранах появился президент и с высоты своего рейтинга заявил, что для подготовки и десяти дней достаточно.
Потом был Херсон и череда более мелких событий, которые не могут выглядеть иначе, чем попытка договориться с Западом о заморозке любой ценой, то есть об отложенной капитуляции. Причем информподготовка заморозки началась еще до объявления о проведении референдумов и велась спокойно и неспешно — все, кто читает новости, успели сделать для себя именно такие выводы задолго до появления очевидных симптомов. «Выравнивание фронта», при котором мы покинули территории Харьковской и Херсонской областей, но продолжаем потихоньку освобождать Донбасс, дает повод думать, что Россия приняла-таки ультиматум Запада об отходе на границы 23 февраля. Конечно, публичный ультиматум не может не отличаться от реального, закулисного, поэтому наши западные партнеры могут удовольствоваться и меньшим. А санкции они уже потихонечку снимают. Да и саму риторику заморозки в преддверии выборов в Конгресс первыми начали разминать именно они. Здесь вспоминаются и невнятные цели СВО, которые уже много раз трактовались в информпространстве как достаточность освобождения Донбасса с последующей заморозкой при недопущении Украины в НАТО. Любопытная деталь — недавно далеко не рядовой депутат Госдумы Константин Затулин проговорился в телеэфире, что присоединение Запорожской и Херсонской областей изначально не планировалось.
Такая неприятная картина в головах многих наших сограждан складывается не усилиями ЦИПсО, а действиями нашей власти, и с этими художествами пора заканчивать. Враг не у ворот — он уже в сени вошел. Общество расслаблено и невротизировано властью, а сама власть не готова к длительному противостоянию с Западом (дай бог, чтобы с ним одним) и продолжает управление страной и его информационное сопровождение по инерции предыдущего тридцатилетия.
Все говорят, что мы вместе,
Все говорят, но немногие знают, в каком…
— пел Цой в 1986-м, и эти же слова можно смело применить к описанию реальности сегодняшней. Во-первых, народ с властью очевидным образом не вместе (на порядок более врозь, чем в 1986-м — и это заслуга власти), а во-вторых, то место, в каком мы опять «внезапно» оказались, всё так же является грубым просторечным вариантом слова «задница». И вот в этом месте мы с властью вместе, но, судя по происходящему, этого не понимает ни власть, ни часть общества.
Чем закончилась для нашей большой Родины эпоха 1980-х, мы все прекрасно помним, и хотим, чтобы нынешняя эпоха не закончилась полным уничтожением России и ее жителей. Поэтому стоит задуматься о сходстве и различии ситуации нынешней с ситуацией, предшествовавшей развалу Советского Союза.
Стена Цоя в Москве. 1990
Что, по большому счету, сделала наша власть после того, как рулить поставили Путина (его ведь именно рулить поставили, и писать об этом поначалу не стеснялись)? Приостановила развал страны, создала вертикаль, зачистила политическую поляну и стала почивать в полном удовлетворении, меняя нефть на продовольствие и промтовары. И, так как жизнь нашей элиты на тот момент вполне удалась, то неспешное проедание советского наследства с одновременным охаиванием его создателей продолжается по сей день, благо Китай в товарах не отказывает (правда, залез к нам уже довольно глубоко, но этого еще немногие успели испугаться).
При этом внутриполитическая система довольно быстро была воспроизведена клонированием той самой позднесоветской, от которой народ стошнило в 1980-х. Одна политическая партия (остальные — для антуража), несменяемость власти с постепенным превращением в «кремлевскую геронтократию» (над советским возрастным Политбюро активно смеялись в перестройку и после), создание ряда проектов вроде Навального, чтобы плебсу было не так скучно, и полный отрыв власти от проблем простых людей с замыканием на собственном обогащении и элитных разборках.
Наша власть слишком долго злоупотребляла волчьими ягодами западопоклонничества, поэтому верит во всемогущество манипуляционных, в том числе политических, технологий. Договорились с западными партнерами о возврате Крыма, вместе с ними удвоили стоимость жизни населения (санкции и противодействие им, заработали на этом), вернули кусок Донбасса (хотя до майдана и у нас, и на Западе говорили, что Украину будем делить примерно пополам), как-то всё стабилизировали, замерили рейтинг президента — высокий, народ согласился потерпеть за Крым и Донбасс. Что с него взять? Хомо советикус.
А давайте пенсионную реформу проведем! Ну, попробуем хотя бы, кампанию соответствующую организуем, вон, партнеры уже задолбали, давно говорят — пора реликты «совка» уничтожать полностью, и так 30 лет телитесь, всё на это быдло нет-нет да и оглядываетесь. Провели подготовку, провели реформу — пипл схавал, политтехнологии рулят!
А партнеры новую фишку подкидывают — мы ж, говорят, говорили — пенсионку проглотят, давайте мы сейчас всех наших простолюдинов разом ка-а-ак напугаем, и забудете про всю эту возню с выборами, с политпроектами, денег сэкономите тучу, а главное — обеспечите себе и своим потомкам вечное господство над населением, вечное! Технологии предоставим, общие цифровые базы запилим, что нам с вами делить-то, уж 30 лет как все при капитализме живем.
Это ведь не конспирологические бредни перевозбужденного обывателя, это — очередная картинка в головах простых людей, нарисованная нашей властью. Ведь, как ни странно, большинство людей помнит не только события последней недели, если эти события сильно отражаются на их жизни. В последние годы такие события пошли валом. А в таких условиях политтехнологии дают сбои. Люди вспоминают даже то, что с приходом Путина к власти связывали надежды на отмену итогов приватизации, то есть надеялись, что Путин заставит крупных воров и махинаторов отдать народное добро государству, и все эти 20 лет простые люди (подавляющее большинство, путинский электорат) голосуют за Путина в кредит — тот самый кредит доверия. Они до сих пор надеются, что царь когда-нибудь прижмет к ногтю ненавистных бояр. И пора начинать, иначе вторая и последняя перестройка случится так же неожиданно и неотвратимо, как и первая.
Посмотрите интернет — а власть его смотрит, этого же не может не делаться. Есть специальные программы обработки больших данных, в том числе по соцсетям. Власть не видит усиления левацких настроений и падение поддержки Путина? Но процесс этот идет давно и по нарастающей, местами публикуются тексты и картинки с прямыми призывами к убийству Путина, причем исполненные крайне агрессивно — и никаких репрессий против этих блогеров не проводится. Вместо этого всякие ВЦИОМы рисуют красивые рейтинги президента и успокаивают элиту — всё идет по хитрому плану.
В это время левые блогеры, как профессиональные леваки, так и просто люди левых убеждений, говорят простые и понятные людям истины — у нас антинародное буржуазное государство, построенное на ограблении и унижении своего народа. Тем, кто думал, что не всё так однозначно, оно явило свой звериный оскал во время пенсионной реформы и ковидного беспредела. Если вы защищаете это государство и тем более погибаете на войне за него — вы тупые бараны, которых они грозились ловить и колоть. Ведь как только государство выиграет войну — оно продолжит над вами издеваться с утроенной энергией. И вы это уже испытывали на своей шкуре после того, как поддержали возврат Крыма и поправки к Конституции. В то же самое время правые продолжают поливать дерьмом большевиков и проталкивать абсолютно чуждое большинству населения восстановление монархии под вздохи о невинно убиенном последнем императоре.
Остается лишь поражаться, почему, находясь в таком информационном поле, наши военные (в том числе мобилизованные) продолжают героически воевать на полях СВО, а их родные и близкие не устраивают акции неповиновения в тылу. Но ведь понятно, что если не менять не только информационное обеспечение ведущейся многоуровневой войны с Западом, но и функционирование политической системы с ее экономической составляющей — такой момент уже не за горами.
Мы хотели пить — не было воды,
Мы хотели света — не было звезды,
Мы выходили под дождь и пили воду из луж,
— пел Цой в 1988-м.
Это про информационное обеспечение СВО — власть нам ничего вразумительного не говорит, и нам приходится черпать информацию из вражеских источников.
Мы хотели песен — не было слов,
Мы хотели спать — не было снов,
Мы носили траур —Оркестр играл туш.
А это про всю нашу позднесоветскую и постсоветскую жизнь. Так же хорошо показывает пропасть между властью и обществом, как и в строках про «вместе».
В позднесоветское время народ верил власти, но разочаровался в ней и во всем советском проекте потому, что его к этому аккуратно подготовили, а потом резко дезориентировали — и недавно еще авторитетная власть показалась кучкой немощных стариков, и живем-то мы бедно и серо, а Сталин — победитель нацизма — младенцев жрал по утрам и кровью лучших людей России запивал. Значит, не туда мы зашли со своей Революцией, весь мир живет при капитализме сытно и весело, а Черчилль хоть и пил плотно, зато младенцами не закусывал. Даешь капитализм и сто сортов колбасы!
Одна из самых известных песен Высоцкого «Диалог у телевизора» была написана в 1977 году. Слушая ее сейчас, удивляешься, как такой текст мог быть популярным в суровом «совке» с его неумолимой цензурой. Высоцкий в небольшом юмористическом тексте откровенно описывает даже не омещанивание, а обыдливание советского общества — муж-алкаш и жена — «квалифицированный» потребитель. Много о некрасивых сторонах советского общества примерно в те же годы писал Шукшин. Зиновьев написал «Зияющие высоты» в то же время, хоть они и были изданы на Западе. Несмотря на гротескную подачу и бочку желчи, в них тоже поднимались насущные социальные проблемы.
Владимир Высоцкий выступает. 1967
Позднесоветское общество уже было беременно перестройкой. Неслучайно самая популярная песня Цоя «Перемен» начинается словами «вместо тепла — зелень стекла, вместо огня — дым». Это практически реакция следующего поколения на проблемы отцов, тех самых Вань, которые после работы, увидев жен, бежали в магазин за водкой. А дым пустых лозунгов вместо огня подлинной насыщенной смыслами жизни с тех пор стал только удушливей.
Сейчас народ власти не верит. Почти уже совсем не верит. Власть предала его в позднесоветскую эпоху и все последующие 30 лет демонстрировала свое к нему пренебрежение и презрение. Повторюсь — пенсионная реформа и ковидобесие стали венцом этого презрения, которое переросло в ненависть. Мы все помним высказывания наших столпов журналистики в адрес «антиваксеров» — эти столпы творчески развили тезисы пророков либероидной «норковой революции» 2011 года о пчелах и мухах.
При этом власть, договариваясь с Западом о взаимодействии на фоне СВО (стамбульские переговоры, зерновая сделка и взаимодействие с Турцией вообще, обмены пленными, танцы вокруг ЗАЭС и запуска аммиакопровода), продолжает диалог с обществом по принципу песни Высоцкого «Утренняя гимнастика» — «разговаривать не надо, приседайте до упада, да не будьте мрачными и хмурыми». А в военкоматы приходите побыстрее, да экипируйтесь самостоятельно, если жизнь дорога.
Кстати, заявления нашей власти о готовности бесплатно поставлять в Африку удобрения и зерно вызывают прямые ассоциации перестроечного времени — тогда руководство Советского Союза обвиняли в оказании помощи коммунистическим странам Африки вместо того, чтобы повышать уровень жизни у себя в стране. И сейчас в соцсетях говорят то же самое. Зачем власть наступает на те же грабли?
Для того чтобы призвать свой народ на войну (а мобилизацию придется продолжать для победы в этой большой гибридной войне с половиной мира), власть должна предельно серьезно с этим народом поговорить. Каждый отдельный мужчина должен сам захотеть пойти воевать — только тогда он будет эффективным бойцом. Каждый должен отчетливо понять, что без него страна не обойдется. И каждый должен знать, за что он воюет, какой будет его страна после победы. Ради какой высокой цели он может сознательно отдать свою жизнь.
Для этого недостаточно одного факта резкого отступления наших войск и увеличения риска переноса военных действий на территорию России. Это стало очевидным на примере Донбасса в 2014-м и последующих годах — несмотря на непосредственные витальные угрозы в течение нескольких лет, мужчины Донбасса не записывались поголовно в ополчение и потом в Народные милиции.
Разговоры наших мужиков о том, что они не будут воевать за яхты Абрамовича, не утихают как минимум с начала 2000-х. Как в интернете, так и в реале. А сейчас именно Абрамович стал синонимом предательства нашей англофильской элиты (посредничество в позорных стамбульских переговорах и обмене иностранных наемников). И пока мужики всё же воюют, понимая, что Абрамович и Родина — это разные явления при всех нехороших ассоциациях, Родина должна в кратчайшие сроки приложить немалые усилия, чтобы развеять у простых людей такие ассоциации.
Власть не объяснила народу, почему она с упорством маньяка тащила страну в стремительно разлагающуюся Европу — было сказано, что «совок» плохой, а на Западе хорошо, и священный капитализм приведет нас к сытому корыту. Правда, о том, что корыта хватит только на меньшинство, которое взамен будет следовать западным указаниям по уничтожению России с яростью неофита, не предупредили. Теперь же от этого корыта отпихнули даже то самое меньшинство и вообще грозятся уничтожить нас всех.
У Высоцкого в «Охоте, но волков» есть такие строки:
Обложили меня, обложили
Гонят весело на номера…
Почему же, вожак, дай ответ
Мы затравленно мчимся на выстрел
И не пробуем через запрет?
В 1991-м Россия потеряла не только огромные территории и десятки миллионов людей, она потеряла свой суверенитет почти полностью. Мы проиграли в войне, хоть она и называлась холодной, а западные победители наложили на нас ряд запретов, которые мы при поступательном восстановлении суверенитета в эпоху правления Путина соблюдаем до сих пор. Это запрет на идеологию, а по факту — именно на коммунистическую идеологию, ибо только она в ее советской реализации бросила вызов господству западного антигуманизма. И второй, закрепляющий зависимость России от западных победителей, — запрет на государственную монополию в экономике. Тут и невидимая рука рынка, и смешение внутреннего и внешнего контуров финансовой системы при конвертируемом рубле.
Волк у Высоцкого «из повиновения вышел. За флажки! Жажда жизни сильней». Пора и России выходить, пока ее не добили.
Владимир Поляков