Продолжить обсуждение явления “Зомби” хочу с публикации интервью, которое мы в прошлом 2014 году брали у Красноярской интеллигенции, т.е. людей образованных и защитивших ученые степени, т.е. таких, которых совершенно точно нельзя назвать "мракобесами" или людьми, которые могут заявлять что угодно, но при этом не имеют достаточно знаний, чтобы отстоять свою точку зрения.
Федоренко Елена Юрьевна – кандидат психологических наук, доцент кафедры Психологии развития Института Педагогики Психологии и Социологии СФУ, старший научный сотрудник Красноярского института повышения квалификации(КИПК).
Елена Юрьевна с позиции знаний о законах детской психики рассказала нам о том, как подобные мероприятия влияют на сознание детей. Надо сказать, что диалог получился содержательный и полезный, поэтому рекомендую дочитать его до конца. В конце публикации будет представлена видеозапись этого интервью.
Корреспондент РВС: Третий год подряд мы наблюдаем такое явление, как зомби-парад на улицах Красноярска. Вы вообще знаете, что он третий год уже проводится?
Елена Юрьевна: Я про это ничего не знаю. Узнала, честно говоря, из разговоров до интервью. Но я видела анонс этих событий не только в Красноярске. Анонсирование их было в интернете. Т.е. они достаточно часто попадаются. Даже открываются такие страницы, когда сам ничего не открываешь, а оно у тебя само открывается. Там периодически вываливается картинка зомби-парада.
Из этой же серии — хэллоуины. На мой взгляд, они такую же эксплуатируют идеологию. Они стали достаточно популярны и, может быть, даже раньше, чем зомби-парады, начали распространяться у нас. И в Красноярске, и я знаю, что в некоторых школах их проводят как праздники такие детские.
На мой взгляд это — два таких сюжета, которые по содержанию очень похожи друг на друга. И по психологическому содержанию, и по внешнему оформлению.
Корреспондент РВС: Елена Юрьевна, скажите, а как вы относитесь к самому явлению? Что зомби-параду, что хэллоуину?
Елена Юрьевна: Здесь невозможно выразить это отношение однозначно — отрицательно или положительно. Потому что у каждого явления есть свои предпосылки, своя история и свои психологические механизмы — если мы говорим с точки зрения психологии — и социальные, и политические, и экономические. Которые запускают эти процессы.
Здесь, на мой взгляд, важно понимать, что происходит, что лежит в основе того, что это явление стало распространяться. И какие, например, с точки зрения психологии, психологические последствия это явление может нести. Вот в этом важно разобраться.
Потому сказать однозначно, хорошо это или плохо, наверное, сложно.
Опять же, смотря с какой точки зрения на это посмотреть…
Ну, например. Вот если говорить про это явление, которое распространяется среди молодёжи и детей, то, безусловно, навязывание детям этой идеологии убийства, вандализма, членовредительства очень вредно. Почему? Мы привыкли к тому, что в нашей культуре все детские игры, детские мероприятия, которые организуют взрослые или которые при вот таком взрослом участии или взрослой организации происходят, они должны быть направлены на процессы развития ребёнка. Т.е. соответственно формировать у него такие ценности, которые в этом обществе приветствуются. Т.е. формировать такие ориентиры и установки, с которыми потом этот ребёнок будет существовать и строить это общество, когда он вырастет. И очень важно, чтобы все эти процедуры и мероприятия были ориентированы на социально значимые положительные ценности и ориентиры.
И когда появляются в культуре такие вещи как зомби-парад, например, и эти хэллоуины, то возникает вопрос. Какого рода ценности эти мероприятия у подрастающего поколения формируют?
Вот вы у меня спросили, опасно это или полезно и как вы к этому относитесь. Я могу точно сказать, что для взрослых это менее опасное явление, чем для детей. Для взрослых людей, у которых сформировались уже какие-то ориентиры, ценности, нормы, представления о жизни. В этом смысле взрослыми это может восприниматься как некоторое шоу весёлое, которое никак не повлияет на структуру их мировоззрений.
И если говорить про взрослых людей, то вполне вероятно, что для них это такое яркое событие, наполненное личным содержанием, когда можно куда-то выйти, где-то прогуляться, что-то такое интересное поглазеть, а, может быть, даже как-то зацепить это своим участием,и ничего серьёзного с ними не произойдёт.
Более того, взрослые ориентированы ещё совершать собственный выбор: хочу — пойду на это мероприятие, а хочу — не пойду, мне это не нравится — и я никого туда не поведу и никому про это не скажу. Т.е. взрослый имеет возможность дистанцироваться от этого... Т.е. у нас же много таких событий — парад геев, в конце концов, ещё что-то такое, где каждый взрослый самоопределяется, выбрать ему это или нет. И можно рассчитывать на то, что это самоопределение осознанное в какой-то мере, по крайней мере, у него есть право выбора.
А дети оказываются в ситуации, когда у них нет права выбора.
Корреспондент РВС: Почему?
Елена Юрьевна: Ну, например, это мероприятие включено в программу школьной жизни детей, и у них нет права выбора, чтобы в этом не участвовать.
В связи с возрастом, для ребёнка очень важно участвовать в своей возрастной группе и быть туда включённым. И если он туда не включается, то он очень сильно рискует быть дальше не принятым в это сообщество.
Поэтому у ребёнка выбора фактически нет.
Другой формат — когда это организуют взрослые, когда это поддержано взрослыми. Это означает, что взрослым это важно, что для них это имеет какое-то значение. И ребёнок туда включается, потому что это поддерживается взрослыми. И значит взрослым ТАКИЕ нормы и правила вполне приемлемы, приветствуются и поощряются.
Поэтому с этой точки зрения у ребёнка нет выбора. Он включается в те культурные мероприятия, которые задают какие-то образцы, которые организованы ЗДЕСЬ, ДЛЯ НЕГО, в социальных институтах. Он не может туда не включиться. И в этом смысле он в большей степени несвободен. Поэтому риск, конечно, выше.
Теперь поговорим о сути этого явления. Вернемся к идеологии воспитания и развития. Какие образцы мы транслируем подрастающему поколению? Вот этот образец (Зомби парад, Хеллоуин - прим. ред.) — это такой образец, в котором нет положительных героев для идентификации.
А любые процессы и мероприятия, которые устраиваются для детей, должны содержать образцы. Образцы для подражания. Они должны содержать не только персоналии, но и образцы в виде правил, в виде нормы существования, нормы отношений.
Например, если мы в нашем мероприятии проповедуем добро, созидание, то это образцы существования в обществе, которые этим обществом приветствуются, то вот, например, в данных форматах этих образцов нет. Это то, что в обществе не приветствуется. Точнее сказать, это наказуемо в обществе. Но при этом и совершенно очевидно, что там нет никаких положительных персонажей для подражания и идентификации.
И поэтому дети оказываются в ситуации, когда они вынуждены в этих условиях всё равно выбирать какие-то образцы для собственного подражания. Т.е. фактически такие мероприятия заставляют детей идентифицировать себя с отрицательными персонажами, не давая возможности выбора.
Корреспондент РВС: ...А идентификация, соответственно, рождает какие-то последствия?
Елена Юрьевна: Ну конечно. Процессы идентификации порождают разного рода последствия в психике ребёнка. Это ситуации, когда он примеряет на себя не положительную роль и, соответственно, не положительные образцы поведения реализует в этой роли, а вынужден примерить на себя отрицательную роль и, примеряя её, опробовать отрицательные образцы поведения. Не принимаемые, не культивируемые на самом деле в обществе, в котором он это делает в этих игровых формах.
А потом, вы знаете же, что всё развитие происходит за счёт игры. И хэллоуин, и тот же самый парад зомби — это некоторая игра, в которой человек на себя эту роль принимает. Опробует действия какие-то. Например, для того, чтобы девочка стала хорошей мамой, она всё своё детство играет с куклами, реализуя форматы материнской заботы: наказания, поощрения, т.е. те, которые она видит в семье, с одной стороны отыгрывая это, снимая напряжение, если оно возникает, а с другой стороны, приобретая образцы своего будущего материнского поведения.
Так же и здесь. Человек принимает на себя эту роль и отыгрывает на себе какие-то образцы своего поведения.
Т.е. образцы эти и пробы возникают для того, чтобы где-то в обществе это можно было реализовать. А здесь получается, что пробу человек совершает, но в социальных условиях места естественно заданного, как материнство, например, не существует. И есть большой риск, что дети будут создавать для себя места для опробования вот такого типа поведения, которое они пробуют в таких играх типа хэллоуина и парада зомби. Т.е. они здесь пробуют, тренируются, получают определённый тип эмоционального состояния. Куда это потом вложить, куда перенести?
Они получают некоторую энергетику от этих событий. Куда эту энергетику деть? Она должна теперь во что-то превратиться. И поэтому есть большой риск, что на фоне данных событий будут специально как-то создаваться в разных формах места, где дети будут это опробовать. Но это может быть уже не игра. Это может быть реальная жизнь, в которой они это будут делать.
Одно дело — вбить гвоздь в искусственную руку, и совсем другое дело — взять и вбить гвоздь, например, в натуральную руку, получив ещё большее экстатическое переживание и подобные тому, которые были отыграны на символах. Т.е. это куда-то должно быть переносимо, потому что есть эмоциональное состояние, которое они при этом получают.
Так девочка, получив эмоциональное состояние, прижимая к себе куклу и качая ее, будет нести это состояние и реализовывать его со своими детьми или с более младшими ребятишками, с которыми она общается, опекая их, оберегая и т.д. Реализуя эту форму материнского поведения.
Поэтому здесь опасность вся заключается в том, что детская психика — это психика, которая находится в стадии становления. У неё нет ещё сложившихся стереотипов мировоззрений, ценностей. И она в таких условиях подвергается определённой деформации. Поскольку формируются иного типа ценности, которые в нашем обществе не приветствуются. А раз они формируются, то они должны быть где-то реализованы. Таким образом, есть большой риск, что мы получим ответ на такие участия детей в этих мероприятиях в большей степени выраженности, например, в нашем обществе разного рода таких, например, проявлений у детей, как: вандализма, сексуальных насилий, физических насилий над другими детьми, вплоть до усиления показателей по самоубийству и суицидов разного рода.
Корреспондент РВС: По поводу самоубийств могу дополнить, что в России сейчас очень большое число самоубийств среди детей. Пожалуй, самое большое по сравнению со всем миром. И это, видимо, одна из причин?
Елена Юрьевна: Здесь нельзя всё подводить под одну такую причину. Я думаю, что причин здесь много. Я могу набросать спектр причин, из каких областей это может быть. Ну, например, это отношения между родителями и детьми. Сейчас мы находимся в ситуации кризиса, который распространяется не потому, что сейчас экономический кризис. А потому, что сейчас кризис внутри культуры. Очень мощный кризис. Мы в процессе перехода, когда мы уходим от таких, например, социальных образцов поведения, как пионерия, комсомол, где был мощный социальный люфт, в котором дети находились. Где как раз культивировались такие положительные образцы, когда нужно помогать пожилым людям, когда нужно помогать ветеранам войны и т.д. Где эти образцы культивировались, и вся энергетика детская была абсолютно точно направлена в них.
И Дзержинец там, и патрулирование в городе и т.д.
Очень много было таких форм детской активности, в которых детям показывали, к чему нужно стремиться, и что в этом обществе принимается, и где ты — хороший, и что очень важно для общества, и важно, чтобы ты это мог.
А сейчас при смене парадигм культурных и общественных образовался данный люфт, который ничем оказался не заполнен. Т.е. прежние праздники, мероприятия и ценности они оказались отодвинуты. У нас нет сейчас общественных организаций, которые были бы в России приняты и которые бы это культивировали и поддерживали. На смену, к сожалению, пока ничего не появилось. И образовался такой вакуум, который автоматически наполняется всяким разным содержанием.
Поэтому появились эти эмо, готы, поэтому появились всякие хэллоуины и прочее, которое наполняет данную нишу сейчас. Происходит так называемая перестройка ценностного ряда в связи с изменяющимися условиями, в которых мы с вами находимся.
Ну, как это... «Не дай вам бог жить в период перестройки».
Потому что есть огромное количество рисков, которые связаны как раз с будущим поколением, которое в этот период перестройки воспитывается. Потому всё теперь валится. Всё, что есть. И оно бывает очень отрицательным.
Почему это всё падает в данную сторону (зомби, хеллоуин, т. д., прим. ред.)? Потому что мы никуда не уйдём от основной тенденции человеческого существования — потребности в экстатических ощущениях. Потребность в ярких ощущениях, в ярких эмоциях, потребность в пробах разного рода. Человек к этому стремится. А особенно к этому стремятся дети — к получению такого яркого самочувствия.
И если не канализировать эту энергию в социально приемлемые, социально принимаемые в обществе проекты, то она абсолютно точно будет канализироваться в чём-то другом. Т.е., если мы не строим эту линию мощную и её не поддерживаем, то всё будет уходить в какие-то другие форматы.
Ну вспомните 90-е годы. Когда всё это перестало существовать, и некуда детям было податься. И у нас тут же — всплеск и наркотиков среди детей. Из общежитий мы вытаскивали детей, которые надевали себе целлофановые пакеты и дышали клеем «Моментом», бензином. Чем они только не дышали…
И остались только — нон-стопы и ночные дискотеки для детей.
И вся детская популяция, при условии ещё и кризиса школ, хлынула во все эти места.
Потому что потребность в самочувствии есть, есть потребности в риске, для того чтобы становились эти ориентиры жизненные, а места, где это можно было бы реализовать социально приемлемыми способами, нет. Среда оказалась бедной.
И мы, конечно, тут же увидели всплеск преступности детской и смертности детской, и суицидальных попыток всяких разных, и т. д.
Плюс ещё — кризис семьи.
Поэтому абсолютно неудивительно, что сейчас мы имеем такое множество разного рода социально не приемлемых форм для получения таких ярких эмоций.