Молодая женщина в белой вуали, приписываемая Мухаммеду. Каджар, Персия, около 1845 года
4 декабря арабский канал Al Arabya, базирующийся в ОАЭ, передал, что «после двух с половиной месяцев массовых протестов, вызвавших международное возмущение и потрясших режим в Иране, генеральный прокурор страны объявил об отказе от полиции нравов».
Речь шла об упразднении структуры, которая, по мнению оппозиции, привела к смерти иранской девушки курдского происхождения Махсы Амини.
Слова генпрокурора не вызывали громкой реакции в ираноговорящих СМИ до тех пор, пока на это выступление прокурора не обратили внимание западные и арабские журналисты в контексте идущей в иранском обществе полемики об отмене хиджаба.
Вечером того же дня иранское агентство Al-Alam поспешило сообщить, что из слов генпрокурора новость о закрытии полиции нравов не следует. По сообщению СМИ, генеральный прокурор Ирана Мохаммад Джафар Монтазери, отвечая на вопрос репортера во время пресс-конференции, всего лишь пояснил, что патрули полиции нравов не подчиняются судебной власти, а судебная власть продолжит следить за общественным поведением.
При этом Al-Alam не опроверг информацию о заявлении Монтазери несколькими днями ранее, что в течение 15 дней парламент и консультационный совет объявят о своем видении проблемы ношения хиджаба.
Несмотря на то, что больше ни один официальный чиновник в Иране не подтвердил информацию об упразднении полицейских патрулей, официального опровержения тоже не было.
Эксперт по Ирану Никита Смагин полагает: «Власти всё еще растеряны и сами не понимают, что им делать. Поэтому честный ответ такой: мы вообще пока не знаем, что решено с полицией нравов. Власти Ирана могут еще 10 раз передумать».
Он приводит следующий факт. Реформаторская газета «Шарк» связалась 5 декабря с пресс-службой полиции Тегерана и попыталась уточнить, что там с полицией нравов. Ответ был следующим: «Сейчас не время говорить об этом. Полиция сделает заявление, когда посчитает нужным». На попытку уточнить: прокурор же вчера заявление сделал, как это не время? — глава пресс-службы полиции ответил: «Я что ли прокурор? Иди и сам у него спроси».
Полиция нравов
После Иранской революции 1979 года, когда был свергнут прозападный шах Мохаммед Реза Пехлеви и упразднена монархия, установилась новая администрация под руководством аятоллы Хомейни. К власти в стране пришли шиитские религиозные деятели и уклад жизни изменился со светского, который по сути был при шахе, к религиозному. «Культурная революция» затронула религиозную жизнь, всю информационную политку, культуру, образование и другие сферы.
После революции были сформированы различные патрули для решения социальных вопросов, которые воспринимались властью как крайне важные. Среди таких вопросов были, в том числе, женская одежда, отношения между мальчиками и девочками.
Во время президентства Али Акбара Хашеми Рафсанджани под эгидой МВД республики в 1996 году был принят план «борьбы с неношением чадры».
4 августа 2004 года Верховный совет культурной революции по предложению верховного лидера Али Хаменеи утвердил «Стратегию развития культуры целомудрия и хиджаба». Кодекс этики был сформирован в его нынешнем виде в конце правления президента-реформатора Мохаммада Хатами в 2005 году. Патрули «полиции нравов» руководствовались в своей работе этим документом.
С тех пор нормы, связанные с ношением хиджаба, не менялись. При действующем, более консервативном президенте Ибрагиме Раиси полиция нравов стала следить за их соблюдением чуть более внимательно.
Полиция нравов следила за соблюдением исламских норм и правил гражданами Ирана: чтобы женщины были подобающе одеты, в общественных местах иранцы не пили, не танцевали и пр.
Теперь же нормы в отношении хиджаба, которые действовали почти четыре десятилетия, могут быть скорректированы. В конце ноября члены парламента вместе с Верховным советом культурной революции Ирана запустили работу комиссии по вопросам о хиджабе иранских женщин, в том числе о его правовом статусе.
Группа встретилась 30 ноября с парламентской комиссией по культуре. «Результаты дискуссий иранских парламентариев должны огласить через 15 дней», — сообщил генпрокурор Ирана Мохаммад Джафар Монтазери.
Причины протестов
Протесты в Иране начались 16 сентября в день смерти 22-летней курдской девушки Махсы Амини. Она скончалась в больнице, пролежав там несколько дней и не придя в сознание. В больницу она попала из участка, после того как была задержана 13 сентября полицией нравов.
Вероятной причиной задержания девушки стал несоответствующий нормам иранского этикета внешний вид. В смерти девушки оппозиция обвинила власти и конкретно полицию нравов.
Заявления о том, что девушку избили сотрудники полиции, не исходили от родителей Махсы. Впервые они прозвучали в прямом эфире персоязычного телеканала в Лондоне Iran International, а затем разошлись по соцсетям. Полиция в ответ опубликовала видео с внутренних камер, где не было никакого намека на избиение девушки. Однако некоторые активисты назвали видео смонтированным.
Президент Ирана поставил задачу разобраться с инцидентом и выявить причины смерти девушки. Он связался с ее семьей, принес родственникам соболезнования.
По результатам расследования было выявлено, что Махса умерла от естественных причин. Медики обнаружили, что у девушки были серьезные заболевания, что ей ранее оперировали опухоль мозга, она страдала эпилепсией и диабетом первого типа. Министр внутренних дел Ирана Ахмад Вахиди заявил, что медицинские данные опровергают утверждение об избиении. Медицинские эксперты также заключили, что избиений не было. Однако все объяснения властей не успокоили оппозицию.
17 сентября на похоронах Махсы Амини в городе Сакезе собрался стихийный митинг. Западные СМИ активно и очень быстро поддержали протесты, обвинив власти Ирана в жестокости к простым иранцам и в ущемлении прав женщин.
Примечательно, что трагический инцидент с Махсой произошел как раз в тот момент, когда западные, и вслед за ними саудовские, информационные ресурсы провели целую длительную операцию по дискредитации темы хиджаба в Иране.
Тема с хиджабами раскручивалась уже несколько месяцев, словно кто-то готовил почву для того, чтобы обеспечить сильный резонанс для последующей трагедии.
Так, 12 июля несколько иранских правозащитников призвали женщин публично снять паранджу в «Национальный день хиджаба и целомудрия». После этого несколько женщин действительно разместили видеоролики, на которых они снимают платки. Вслед за этим в социальных сетях появились видеоролики, на которых были показаны случаи якобы жестоких действий подразделений якобы «полиции нравов» против женщин, снявших хиджаб. Уже тогда в комментариях к роликам писали, что видео с избиениями похожи на постановочные.
И словно в завершение всей этой акции, после нескольких месяцев раскручивания темы «жестокости» полиции нравов в отношении женщин без хиджабов в Иране, именно нежелание его носить якобы становится причиной смерти девушки.
При этом гибель Махсы Амини происходит в очень сложный для Ирана момент. Идут многомесячные переговоры по ядерной сделке с США, где Иран не готов идти на серьезные уступки Вашингтону, активное налаживание сотрудничества Ирана с Россией после объявления Москвой спецоперации на Украине. Кроме того, инцидент случился накануне поездки президента Ирана Ибрагима Раиси на Генассамблею ООН, в период поездки на форум ШОС.
Кроме того, ряд западных СМИ, в том числе The Wall Street Journal, уже несколько месяцев пишет о плохом здоровье Хаменеи и внутренней политической борьбе за место его преемника, что также осложняет внутриполитическую ситуацию в стране.
В таких условиях случившееся очень сильно напоминает провокацию против иранских властей.
Развитие протеста
Начавшись 16 сентября, протесты усиливаются, расширяется их география. Митингующие выступают против духовных властей и аятоллы Хаменеи, против Корпуса стражей исламской революции (КСИР), срывают баннеры с изображением иранских шахидов. Протесты радикализуются, учащаются нападения на полицию.
15 октября иранские протестующие обезглавили статую первого верховного лидера страны Аятоллы Хомейни на северо-востоке Ирана. 22 октября группа молодых людей заживо сожгла полицейского.
Ситуацию осложнило то, что Амини была курдской, а между курдами и центральной властью уже давно натянутые отношения. Протесты в курдских городах сразу обрели четкий политический и этнический окрас.
Наиболее активные протесты были зафиксированы в Тегеране и на окраинах страны, где проживают курды, арабы, белуджи, азербайджанцы. Таким образом, местами активных протестов стали провинция Систан и Белуджистан, приграничные районы в Иранском Курдистане, Иранский Азербайджан.
Поддержка протестов по всей стране была связана с множеством неразрешенных внутренних проблем: сложной экономической ситуацией, проблемами с водой в некоторых регионах страны, этническими проблемами и перегибами на местах, ростом недоверия к государственным институтам на фоне многолетнего падения уровня жизни, в том числе из-за санкций.
Провокации «третьих сил» начались на протестах буквально с самого начала. Как отметил 20 сентября востоковед Александр Князев, смерть некоторых граждан Ирана выглядит очень подозрительной: «...трое были застрелены из боевого оружия, которое не используется никакими силовыми/военными структурами в провинции».
Прозападные и саудовские СМИ освещали протесты исключительно в антивластном ключе, приводя информацию о многочисленных жертвах, насилии, убийствах детей. Эту информацию активно транслировали прозападные НКО и фонды.
Под раскрутку протестов 26 сентября Sky News (Британия) взяли интервью некого кузена Амини из Иракского Курдистана, который заявил о полученном им сообщении, что девушку ударили по голове в машине полиции по дороге в участок, и именно это якобы и привело впоследствии к ее смерти.
Помимо СМИ, к поддержке протестов подключились иностранные агенты. В Иране было задержано несколько иностранных граждан, в том числе несколько французов, которые были замечены на протестах или оказывали протестам поддержку. Запад начал вводить против иранских госслужащих санкции.
19 октября иранское агентство Fars написало, что посольство Германии в Тегеране принимало участие в координации протестов. Посольство Германии «координировало зарубежные правительства и международные организации для усиления давления на внутреннюю обстановку в исламской республике», утверждает агентство.
Чтобы остановить поставки оружия протестующим через границу с Ираком, Иран начал наносить удары по базам террористов в Иракском Курдистане, из которого поступало оружие в иранские районы, где проживают курды.
Поддержка протестующих шла и со стороны Турции и Азербайдажана. По турецкому телевидению жителей иранского Азербайджана называли братьями и практически призывали спасать их от жестокого иранского режима. Президент Азербайджана Ильхам Алиев официально заявил, что отношения Тегерана и Баку стали наихудшими и обвинил Тегеран в притеснении азербайджанцев, живущих в Иране.
1 октября 2022 года группа политических и культурных деятелей иранских азербайджанцев под крылом Турции в Анкаре объявили об учреждении комитета по формированию временного Национального собрания (меджлиса) Южного Азербайджана.
23 ноября глава МИД Ирана Хосейн Амир Абдоллахиан на пресс-конференции для СМИ заявил, что «иностранное вмешательство [во внутренние дела Ирана] достигло своего апогея за последние восемь недель». Он также отметил, что через соседние страны в Иране прибывали террористы в западные и восточные провинции: только в Иракском Курдистане активизировались 76 террористических и антииранских центра, и через них в страну поступало израильское и американское оружие.
Однако после пика протестов, зафиксированных на 40 день смерти Махсы Амини — 26 октября — митинги пошли на убыль, радикализуясь только на окраинах. К концу ноября тенденция на снижение протестной активности сохранялась. Всеобщая забастовка рабочих и госслужащих в Иране так и не состоялась.
Власти в своей риторике стали разделять протестующих на бунтовщиков и недовольных, но мирных граждан. Возможность отделить радикальные элементы и отвратить от них других иранцев стала одной из тактик власти. С малочисленными бунтовщиками при этом готовы были разбираться жестко.
3 декабря иранское информационное агентство IRNA опубликовало число погибших в беспорядках в Иране — 200 человек.
Оппозиционное информационное агентство HRANA сообщило, что по состоянию на 3 декабря в ходе протестов якобы было убито 470 протестующих, в том числе 64 несовершеннолетних. Также HRANA заявило о нескольких десятках тысяч задержанных.
Реакция властей и элиты
Власти Ирана не призывали к разгону протестов армию и силы КСИР. Только в конце ноября подразделения КСИР были направлены исключительно в приграничные неспокойные районы Ирана.
Власть не применяла жестких мер, но и не шла митингующим на уступки. Кроме того, обществу не было предложено со стороны властей никаких изменений. Причиной протестов власть называла в первую очередь работу против Ирана иностранных держав и их агентов. Однако совершенно очевидно, что часть самой иранской элиты и интеллигенции, и вероятно, некоторая группа во власти протесты поддерживают.
Масуме Эбтекар, в прошлом вице-президент Ирана по вопросам женщин и семьи, в интервью порталу Roudad24 заявил: «Наличие этой структуры (полиции нравов) не только бесполезно, но и поведение сотрудников вызывает у молодых людей чувство страха, неуверенности».
Иранский политик и основатель партии «Национальное доверие» Мехди Каруби направил президенту Раиси письмо, в котором попросил убрать полицию нравов из городов.
Крупным событием стала поддержка протестов со стороны родственников духовного лидера Ирана Аятоллы Али Хаменеи. Так, племянница верховного лидера Ирана, известная правозащитница Фариде Морадхани в своем видеообращении потребовала от иностранных держав разорвать все связи с Тегераном из-за подавления в стране оппозиционных протестов.
Видео с заявлением Фариде Морадхани, чей покойный отец был видным оппозиционным деятелем, женатым на сестре Хаменеи, было широко распространено в Интернете после того, как Информационное оппозиционное агентство HRANA сообщило, что Морадхани арестовали 23 ноября, после выхода видео.
7 декабря уже сестра верховного лидера Бадри Хоссейни Хаменеи выступила с осуждением подавления протестов и призвала Корпус стражей исламской революции сложить оружие. Ее письмо было опубликовано в Twitter ее сыном Махмудом Морадхани, проживающим во Франции.
Бадри Хоссейни Хаменеи, проживающая в Иране, критиковала духовенство со времен покойного основателя республики Хомейни. «Считаю уместным сейчас заявить, что я против действий моего брата, и выражаю сочувствие всем матерям, оплакивающим преступления Исламской республики со времен Хомейни до нынешней эпохи деспотического халифата Али Хаменеи», — написала она в письме.
Кроме того многие киноартисты, режиссеры и спортсмены поддержали протесты. Иранская сборная на чемпионате мира по футболу в Катаре перед поездкой на чемпионат встречалась с президентом Раиси, за что получила множество негативных отзывов в соцсетях. В результате сборная на первом матче ЧМ-2022 даже не исполнила национальный гимн. Прозападно настроенные интернет-пользователи из Ирана все время, пока футболисты были в Катаре, обвиняли спортсменов в двуличии и желали национальной сборной проигрыша.
Некоторые иранские спортсменки на зарубежных соревнованиях даже выходили выступать без хиджаба, что трактовали как поддержку протеста.
Раскол наблюдается и в элите, и в обществе. Часть иранской молодежи настроена прозападно и жаждет свержения религиозной власти в стране. Институт Тони Блэра и голландской Группы анализа и измерения отношений в Иране (GAMAAN) 22 ноября опубликовал исследование, согласно которому в обществе растет запрос на отказ от теократии. Опрос якобы показал, что такой отказ поддерживают 78% респондентов в возрасте от 20 до 29 лет, 68% — в возрасте от 30 до 49 лет и 74% — старше 50 лет.
Часть власти готова на социально-экономические реформы и уступки протестующим. Другие считают, что надо побыстрее давить протесты с помощью армии. При этом ищутся виновные, чтобы перенести на них все недовольство общества, которое уже несколько месяцев находится в нестабильном состоянии и видит смерти с обеих сторон.
Отсутствие со стороны власти четкой линии поведения в ходе протестов, в том числе попустительство публичных акций их поддержки разными известными людьми, привело к тому, что руководители страны стали казаться растерянными и нерешительными.
28 ноября Amwaj.media написала, что власти Ирана решили привлечь на свою сторону внутреннюю оппозицию и умеренных политиков для выработки некого консенсусного решения. В иранской прессе появились намеки на возможное привлечение экс-президента Мухаммеда Хатами к организации общенационального диалога для разрешения кризиса.
Если в таких условиях власть пойдет на уступки протестующим, то это однозначно будет воспринято как еще большая слабость и станет сигналом к продолжению давления на власть через улицу.
При этом отмена обязательного ношения хиджаба и упразднение полиции нравов — важных завоеваний революции 1979 года и составляющих Исламской республики станет серьезнейшим изменением политики страны вообще.
В каком-то смысле это можно сравнить с отменой шестой статьи конституции СССР 7 февраля 1990 года, когда официально было исключено упоминание о руководящей роли КПСС и, по сути, была отменена коммунистическая идеология. Отмена шестой статьи стала началом Перестройки и оформила начало распада СССР.
Иранскому обществу и государству нужны перемены, они назрели, но если власть пойдет по пути, предлагаемому прозападной оппозицией, то нововведения вступят в жесткое противоречие с тем, за что сражалась страна последние 40 лет и за что пролили кровь иранцы в 1979 году. Это внутреннее противоречие будет еще сильнее разрушать систему. В такой ситуации власти необходимо вводить только те изменения, которые будут опираться на национальный опыт и смогут продвинуть страну вперед, а не соглашаться на западные правила, которые не принесут блага иранскому государству.
7 декабря в Иране отмечается День студента. Уже анонсированы студенческие акции протеста в крупнейших университетах страны. В далеком 1978 году революция в Иране началась с расстрела студенческой демонстрации. Предстоящие студенческие протесты станут индикатором того, куда дальше двинутся процессы в стране.
Евгения Шевченко