Весь мир насилья мы разрушим?
В столице Хорватии прошел многотысячный марш против ратификации парламентом «Конвенции Совета Европы по предотвращению и борьбе с насилием в отношении женщин и насилием в семье» (Стамбульской конвенции), в котором приняло участие около 70 тысяч человек. Для небольшого Загреба такое количество участников общественной акции – беспрецедентное. Чем вызвана подобная реакция общества, можно ли относиться к этому событию, как к частному случаю, или оно свидетельствует о неких общемировых процессах?
Построить новую Европу
Протест в Хорватии весьма показателен и не единичен, хотя по массовости, безусловно, и выделяется. Ранее против принятия Стамбульской конвенции также выступали представители общественности Болгарии, Латвии, Польши, Чехии и Словакии. Активные протесты – сигнал общества о категорическом неприятии тех изменений, которые Стамбульская конвенция несёт с собой миру.
Конвенция была разработана Советом Европы и открыта для подписания в 2011 году в Стамбуле (отсюда и название); из 47 государств-членов ее не подписали только два – Россия и Азербайджан, ратифицировали пока только 27.
В преамбуле Конвенция описывает мир, в котором мы живём, как переполненный разнообразным насилием, борьбу с которым она провозглашает своей главной целью.
Причиной насилия называется «мужское доминирование в мире», вызывающее «женскую дискриминацию»; при этом насилие в отношении любой женщины обусловлено только тем, что она «является женщиной».
По этой причине документ призывает защищать «всех женщин и девочек, независимо от их происхождения, возраста, расовой принадлежности, вероисповедания, социального происхождения, статуса мигранта или сексуальной ориентации», а защита мужчин, мальчиков, пожилых людей отдаётся на усмотрение государств-участников.
Налицо откровенное противопоставление полов, создание ложного представления о враждебности и опасности, исходящих от мужского пола, навязывание обществу искусственно созданного приоритета одного пола перед другим.
Ключевое понятие документа – «гендер», который здесь расшифровывается как «социально сконструированные роли», а всё насилие предлагается рассматривать исключительно «с учетом гендерного понимания». Если перевести этот «новояз» на нормальный язык, то от Европы требуется бороться с насилием в отношении людей с «социально сконструированными ролями», то есть защищать тех, кто вдруг начинает изображать из себя противоположный пол, и кого всегда традиционно называли извращенцами.
Понятие «гендер» на Западе было официально введено в обиход в 80-е годы прошлого века специально для того, чтобы заменить с его помощью официальные медицинские термины «педерастия» и «гомосексуализм» и отменить понятие биологического пола.
Стамбульская конвенция вводит помимо общеизвестного физического и сексуального насилия его «новые виды» – психологическое и экономическое. Их суть в документе не раскрывается, зато при этом перечисляются некие признаки вины «гендерного насильника», например: «принуждения или угрозы, нарушающие психологическую неприкосновенность», «неоднократные угрозы, вызывающие страх за свою безопасность», «сексуальные домогательства как любая форма нежелательного вербального, невербального или физического поведения сексуального характера».
Что такое «психологическая неприкосновенность» или «нежелательное вербальное поведение сексуального характера», авторы документа также не раскрывают, оставляя неограниченный простор для фантазии правоприменителя.
Что касается указанной в названии «борьбы с насилием в семье», то наказание, к примеру, за нарушение «психологической неприкосновенности» – идеальный ювенальный механизм, позволяющий лишить людей родительских прав и получить доступ к их детям.
В Государственной Думе с 2016 г. находится внесённый депутатом шестого созыва Салиёй Мурзабаевой законопроект «О семейно-бытовом насилии», который также «обогащает» семейное право новыми видами насилия: наряду с вышеуказанными физическим, сексуальным, психологическим он вводит экономическое насилие (лишение или угроза лишения материального содержания) и эмоциональное (нанесение или угроза нанесения обид жертве или его родственнику, свойственнику или домашнему животному). Причём различия между описанными «видами» определить крайне сложно, а вот пространство для манёвра, напротив, максимально широкое.
Стамбульская конвенция декларирует в своём названии заботу о женщинах, но это не более чем камуфляж.
Главная её цель – принятие мер с целью «искоренения предрассудков, обычаев, традиций», то есть ценностная трансформация общества, унификация национальных норм и установок.
В документе категорически запрещается оправдывать «гендерное» насилие понятиями «культура, обычаи, религия, традиции или так называемая честь», а также наличием родственных связей. Такая насильственная смена традиционных ценностных моделей – серьёзная угроза национальной идентичности и безопасности.
Защита жертв?
Стамбульская конвенция провозглашает «гендерное» насилие «формой преследования» и «серьезного ущерба», поэтому реагирование должно быть «незамедлительным», расследования и суд – «без необоснованных задержек с учетом прав жертвы». Другими словами, дела о «гендерном» насилии, суть которого надумана и не имеет внятных правовых обоснований, получают приоритет и безотказность – чем не идеальный инструмент для расправы с любым неугодным политиком, бизнесменом, не говоря уже о простом беззащитном гражданине с детьми?
При этом в случае обвинения в сексуальном домогательстве от жертвы не требуется доказательств, что весьма убедительно раскрывается на примерах дел так называемого голливудского «харассмента» или «педофильных» скандалов Ватикана.
В Конвенции особо поощряется доносительство о «гендерном» насилии в компетентные органы для автоматического открытия дела, а медиация (посредничество) и примирение при рассмотрении таких дел запрещаются.
При этом правила конфиденциальности, налагаемые на некоторых специалистов (к примеру, на психологов, врачей и пр.), отменяются,
Для жертвы-«гендера» в Конвенции предусмотрены множественные программы защиты: «охранные приказы», не позволяющие приближаться к «жертве» на определённое расстояние, за нарушение которых предусмотрено уголовное наказание; «чрезвычайные запретительные приказы», предписывающие «нарушителю» освободить место проживания жертвы; бесплатная правовая поддержка и адвокат; длительная исковая давность для подачи заявлений, продолжение судопроизводства даже в случае отзыва жалобы.
На практике это может выглядеть так: за «психологическое насилие» по отношению к субъекту с «социально сконструированной ролью», выразившееся в «нежелательном вербальном поведении», а если попросту, за сорвавшееся с языка в адрес гомосексуалиста слово «педераст», в ответ на анонимный донос или личную жалобу «обиженного» включается «каток Немезиды» и для обвиняемого наступает «отмщенье» – суровое, стремительное, неизбежное и неотменяемое.
Кара настигнет и того, кто оказал «помощь или подстрекательство к совершению указанных преступлений», например, поддержал друга словом – и вот уже готово групповое «гендерное» преступление, которое не подлежит прекращению даже в случае примирения сторон.
Жертва при этом имеет право на двойную компенсацию – от государства и от «обидчика», что, безусловно, придаст дополнительный стимул правозащитным кампаниям.
В Госдуме по-прежнему находится принятый в первом чтении в 2003 г. законопроект № 284965-3 «О равенстве прав мужчин и женщин», который заменяет пол человека на «гендер», вводит приоритет прав «гендерных» групп и «позитивную дискриминацию» нормального большинства.
В нем предусмотрены штрафы за «гендерную» дискриминацию от 400 тысяч до 1 миллиона рублей в пользу «жертвы».
Ребенку, ставшему жертвой или свидетелем насилия, предоставляются специальные меры защиты с учетом «наилучших интересов ребенка». Как это будет выглядеть на практике, спрогнозировать достаточно легко – в полном соответствии со второй половиной названия Конвенции: увидел ребёнок, как ссорятся родители – стал жертвой «насилия в семье», и «для его же пользы» его у родителей отберут. При этом Конвенция предписывает опеку над ним приостановить, а родительские права аннулировать – это «наилучшие интересы ребёнка» в ювенальном исполнении.
Факт же «гендерного» насилия становится также основанием для предоставления заявителю статуса беженца. Именно на это рассчитывали братья Карташовы из Санкт-Петербурга в нашумевшей в ноябре минувшего года истории, когда они, чтобы получить политическое убежище в Финляндии, перешли по глубокому снегу границу, но так и не смогли доказать финскому суду, что они – «гомосексуальная пара, подвергавшаяся преследованию кровавого режима», после чего были возвращены на родину в руки следствия.
Но если бы российские пограничники не нашли в карельском лесу их обгорелые паспорта, то сейчас братья уже вовсю вкушали бы западную жизнь, поскольку, по Стамбульской конвенции, «гендерные» жертвы не выдаются в страну, где их жизни «угрожает опасность».
Обязательства государств
Государства-участники, ратифицировавшие Конвенцию по борьбе с насилием в отношении женщин и насилием в семье (Стамбульскую конвенцию), обязаны кардинальным образом перестроить своё законодательство.
Так, в рамках «политики с учётом гендерного фактора», они должны учитывать «гендерные» аспекты в своей внутренней политике, синхронизировать с ними гражданское и уголовное законодательство, «поменять свои конституции», а при отсутствии собственных законов о насилии использовать Стамбульскую конвенцию.
При этом никакие «специальные меры» не будут считаться дискриминацией, как это предусмотрено и в описанном выше «гендерном» законе «О равенстве прав мужчин и женщин».
Также государство-участник обязано вести статистику всех форм «гендерного» насилия, подсчитывать соотношение случаев насилия и вынесенных приговоров, определять эффективность принимаемых мер. А где статистика, там отчётность и меры для её улучшения – поощрение или наказание за показатели, то есть понятный каждому чиновнику механизм, от которого зависит его зарплата и премия.
Ради улучшения отчётности по борьбе с «жестоким обращением с детьми» в России с 2001 г. была неофициально запущена так называемая ювенальная юстиция, а теперь, по информации МВД, в стране ежегодно изымается из семей более 300 тысяч детей.
В Конвенции также подробно расписано, как должны выглядеть обязательные массовые информационные кампании по борьбе с «гендерным» насилием: рассказы о его видах и призывы к его искоренению, лозунги о «свободных от стереотипов гендерных ролях», о «равенстве между женщинами и мужчинами», о праве на «личную неприкосновенность».
Эти и подобные темы требуется включать в учебные программы на всех уровнях образования (детский сад, школа, вуз), а также в спортивных, культурных и рекреационных учреждениях и в деятельность СМИ.
Примеры реализации таких программ нам щедро демонстрирует Запад: так, в США и Канаде для «разрыва бинарного шаблона в отношении гендерной принадлежности» распространяется детская книга о «гомосексуальной семье» белого и чёрного Санта Клаусов.
В Англии в детских садах и начальной школе дети обязаны читать книги, например, про мишку Томаса, который «глубоко внутри всегда знал, что он девочка-медведь» и поэтому просит звать его Тилли; или книгу с вопросами «Ты мальчик или девочка?», в которой ребёнку предлагают решить: «Можно ли Тини играть в футбол и одеваться феей?»; или про принца-гомосексуалиста Генри, который решил жениться на своём паже и мн.др.
Американская компания Tonner Doll объявила о запуске производства первой куклы-трансгендера, а студия Disney впервые снимает сериал, направленный на популяризацию нетрадиционных сексуальных отношений среди детей.
Англиканская церковь разработала для учителей воскресных школ одобренные архиепископом Кентерберийским рекомендации по вопросам воспитания трансгендеров, предлагающие разрешить мальчикам для «свободы изучения возможностей собственного развития» без «навязывания стереотипов» надевать высокие каблуки, балетные пачки или «короны принцесс». А в Канаде предложили программу, по которой мальчик, если чувствует себя девочкой, может ходить в женский туалет, переодеваться в одежду другого пола и наоборот.
В рамках Стамбульской конвенции государство также будет обязано готовить специалистов по «гендерному» насилию, осуществлять в этой сфере межведомственное взаимодействие судебной системы, силовых структур, местных и региональных органов власти, а также «профильных» НКО.
Жертвам «гендерного» насилия государство должно предоставлять юридические и психологические консультации, жильё, финансы, создавать специализированные службы, бесплатные горячие телефонные линии; а также оказывать помощь в получении образования, профессии и работы.
Для получения такого пакета преференций, недостижимого для молодого специалиста, студента, пенсионера, родителей с детьми и других незащищённых категорий граждан, необходимо всего лишь назвать себя «гендером» и жертвой насилия.
Так сказать, «получить золотую бонусную карту» и попасть в «группу приоритетного обслуживания», вип-персон нового времени.
Деньги на всё это предоставит само государство, которое также будет обязано финансировать соответствующие «прогендерные» НКО.
Особо следует отметить, что внесение оговорок в Конвенцию не допускается, за исключением пяти пунктов, не касающихся ключевых позиций: компенсация при насилии, юрисдикция для лиц, проживающих на территории, статус проживания, порядок судопроизводства, исковая давность.
Международный контроль
Для неукоснительного следования государств-участников принципам Стамбульской конвенции тщательно прописана система жёсткого наднационального контроля, в руководящие органы которой входят Парламентская Ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) и «Группа экспертов по действиям против насилия в отношении женщин и насилия в семье (GREVIO)».
GREVIO – весьма серьёзный по своим полномочиям и функционалу орган.
Он наделён правом создавать опросники и рекомендации для стран по реализации Стамбульской конвенции; требовать от них предоставления отчётов, в том числе, внеочередных и специальных; определять циклы проверки государств; сравнивать полученные от стран отчёты с информацией «гендерных» НКО и национальных институтов, занимающихся защитой прав человека; выезжать в страны для дополнительной проверки за счёт проверяемой стороны; проводить расследования.
Для самих членов GREVIO установлен ряд внушительных статусов и привилегий, которые действуют пожизненно, независимо от срока выполнения полномочий, и отменяются только лично Генеральным секретарём Совета Европы.
Это – иммунитет от личного ареста или заключения под стражу и конфискации личного багажа; от любого юридического процесса в отношении произнесенных или написанных слов и всех действий, совершенных ими; освобождение от любых ограничений их свободы передвижения, а также от регистрации иностранцев в стране, которую они посещают или через которую они проезжают; особые условия в сфере таможенного и валютного контроля, как представителям иностранных правительств при временном исполнении ими своих официальных обязанностей.
Документы, перевозимые членами GREVIO, неприкосновенны; официальная корреспонденция GREVIO не подлежит остановке или цензуре.
Неограниченность прав, беспрецедентность привилегий и секретность действий, уместная в стратегической разведке, наводят на мысли о сокрытии истинных целей навязываемого миру документа.
Это и вправду всего лишь гуманитарная акция, направленная на улучшение отношений между людьми? Не может ведь это быть построением системы жёсткого наднационального контроля с целью изменения нравственного кода цивилизации? Или всё-таки может?
Что нас ожидает
Россию всё активнее принуждают принять «Конвенцию Совета Европы по предотвращению и борьбе с насилием в отношении женщин и насилием в семье», которая де-факто станет её новой «конституцией». При этом наше государство должно будет изменить своё законодательство, внести правки в основной закон или заменить его полностью, принять законы «против насилия» либо использовать в их качестве Стамбульскую конвенцию.
Будут созданы структуры по отслеживанию «гендерного» насилия и борьбе с ним. Специалисты разработают и начнут реализовывать программы по изменению социальных и культурных моделей поведения женщин и мужчин.
Малышей с детского сада начнут обучать «многообразию гендерных ролей» и «праву на выбор пола» – у сопротивляющихся этим процессам родителей детей станут автоматически отбирать.
Основной единицей измерения новой нормы общества станет «гендер» - субъект с «социально сконструированной ролью», другими словами – гомосексуалист и его собратья по «конструированию», которые станут «новой ценностью», подлежащей защите закона.
Обида, нанесённая «гендеру», станет самым главным преступлением, требующим сурового наказания.
Под запрет, так или иначе, попадут национальные традиции, религия, духовность, нормы нравственности и честь, традиционные роли мужчин и женщин, семейные ценности и установки.
Семья лишится своего суверенитета и получит обязанность доказывать, что в ней нет того или иного вида «насилия», сочинённого авторами Стамбульской конвенции. Это уничтожит конституционный принцип отечественного права – презумпцию невиновности.
Так, в марте 2017 г. Правительством РФ была принята «Национальная стратегия действий в интересах женщин», создавшая в России новый политический субъект – феминизм, а также провозгласившая борьбу с ролью женщины как матери и хозяйки и установление приоритета прав женщин.
А недавно Минтруд заявил о готовности пересмотреть одинаковый во всём мире список из 456 запрещённых для женщин профессий, чего требуют феминистки в надежде занять за счёт «гендерных» квот руководящие, хорошо оплачиваемые должности в опасных отраслях, отнюдь не за счет профессиональных качеств, а лишь по принадлежности к определенной категории людей.
Напомним, в октябре в Государственной Думе была создана рабочая группа (в составе И. Родниной, П. Крашенинникова и др.) под руководством депутата О. Пушкиной, которая анонсировала подготовку к скорому принятию во втором чтении «гендерного» законопроекта «О равенстве прав мужчин и женщин». Также активно она выступает и за принятие закона «О семейно-бытовом насилии».
В декабре в Общественной палате РФ прошла международная конференция «Гендерное равенство – революция или эволюция?», на которой главный советник Европейской службы внешних действий по «гендерным» вопросам посол Мара Маринаки призвала Россию подписать и ратифицировать Стамбульскую конвенцию, поскольку иначе «будет невозможно воплотить в практику такие фундаментальные европейские ценности, как «гендерное» равенство».
В январе этого года Минздрав выпустил скандальный приказ о введении ускоренного (в течение 30 дней) порядка изменения пола для любого желающего.
А в мае Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) готовит очередную понятийную революцию: она намерена принять новую редакцию Международной классификации болезней (МКБ-11).
Важно, что в 1990 г. предыдущая МКБ-10 вывела гомосексуализм из разряда болезней, а МКБ-11 планирует сделать просто «видами сексуального здоровья».все остальные извращения, например, фетишизм, трансвестизм, транссексуализм, садомазохизм и др.
Трансгендером можно будет стать с 5 (!) лет, а «противоположный пол» и «анатомический пол» заменят на «приписанный при рождении» и «ассоциируемый» пол (в том числе, «третий» и т.п.).
Российский Минздрав в преддверии МКБ-11 также уже подготовил проект приказа, где сексуальные отклонения в качестве «новой нормы» будут переданы от психиатров сексологам, для работы которых создадут широкую сеть профильных кабинетов, оснащённых перечисленными в приказе «секс-игрушками», которые пока продаются только в «магазинах для взрослых».
Также особую тревогу общества вызывает размещенное на сайте Уполномоченного по правам человека в РФ интервью Татьяны Москальковой о том, что Россия должна присоединиться и ратифицировать Стамбульскую конвенцию, и что она сама уже получила предложение войти в рабочую группу Совета Европы по подготовке принятия Россией этого документа.
«Фундаментальные европейские ценности», к срочному принятию которых призывает нас госпожа Маринаки, уже привели Европу к нравственному коллапсу, который совершенно очевиден.
Так, Германия официально ввела третий пол. Там же «трансгендер» впервые возглавил батальон бундесвера. Британский МИД обратился в ООН с просьбой заменить в документах организации термин «беременная женщина» на «беременный человек».
В Европе и США в качестве новой нормы навязали так называемый «язык вражды», hate speech: запрещается, к примеру, называть гомосексуалиста тем, кто он есть, говорящий подвергается стигматизации, обвинению в гомофобии и наказанию за них.
В Англии правительство выпустило указ о том, что школьный персонал должен обращаться к ученикам-трансгендерам, используя местоимение «zie», чтобы не нарушать «Акт о равенстве», а канадский сенат принял закон № С-16 о реформе «полового языка», запрещающий обозначать пол человека по внешним признакам.
В Канаде также приняли закон №89 «О поддержке детей, молодежи и семьи 2017 г.», наделяющий государство правом вмешиваться в отношения родителей и детей в «вопросах секса, сексуальной ориентации, гендерной идентичности и гендерного самовыражения», а в случае несогласия родителей с навязанными агрессивной пропагандой нетрадиционными увлечениями детей, лишать их прав на воспитание.
Всё это – закономерный результат реализации таких правовых инициатив, как модельные законы «О равенстве прав мужчин и женщин» и «О семейно-бытовом насилии» и объединяющей их «Конвенции Совета Европы по предотвращению и борьбе с насилием в отношении женщин и насилием в семье» (Стамбульская конвенция).
Подобные законы направлены на разрушение семейных, культурных и духовно-нравственных ценностей, что противоречит «Стратегии национальной безопасности РФ», которая называет традиционные ценности объектами национальной безопасности, подлежащими защите государства.
К счастью, в России есть здоровые силы. Так, в октябре на заседании Госдумы представители МВД предложили ужесточить наказание за пропаганду педофилии и гомосексуализма среди детей и ввести уголовную ответственность за неё для того, «чтобы сохранить поколение».
А вице-спикер Госдумы Ирина Яровая выступила с критикой «гендерного» равенства, которое привело к тому, что «на самом деле положение женщины в обществе девальвировалось», и на Западе по факту это привело к тому, что у них появился «беременный человек»; а также высказалась в поддержку сложившихся в России обычаев.
Читайте также: Проверяйте цифры. Просим прессу не верить лжи о «миллионах избитых женщин»
Правильно понять истинные цели «гендерных» инициатив помогает, в частности, размещённое в марте на сайте ООН заявление Генерального секретаря Антониу Гутерриша, который сказал, что «гендерное равенство – это вопрос власти, которую не отдают добровольно, а отбирают».
Борьба с насилием – не новый для человечества призыв: когда-то нас уже призывали разрушить «весь мир насилия», но в результате успешно разрушился, именно мир, а насилия прибавилось стократ.
Людмила Рябиченко – руководитель Независимого экспертно-аналитического центра «VERITAS»
Комментарий РВС
"Мир насилья" неразрывно связан с тысячелетними попытками узаконить человеческое неравенство и сделать его непреодолимым, установив господство того или иного меньшинства. Для установления господства меньшинство фальшиво апеллирует к справедливости и вовлекает в борьбу широкие массы людей. Сейчас такой ширмой выступают "угнетаемые" гендерные меньшинства и притесняемые в семьях домочадцы. Однако речь по-прежнему о том, что кто-то по весьма размытым и нечетким (то есть в конечном счете субъективным) критериям будет будет выбирать, кого считать насильником и угнетателем, а кого нет чтобы в дальнейшем использовать против "насильников" всю мощь государственного репрессивного аппарата и всевозможные средства международных структур.