Расширительная трактовка понятий «жестокое обращение» и «психологическое насилие» означает, по сути, запрет на воспитание. Государство теперь диктует родителям, как им воспитывать своих детей, всякое инакомыслие при этом жестоко преследуется.
Одним из механизмов достижения гендерного равенства является искоренение насилия в отношении женщин. В большинстве международных документов о гендерном равенстве содержится требование для государств создавать законы, направленные на искоренение семейного насилия.
Насилие в отношении женщин и детей, безусловно, серьезная проблема, и мы все должны работать над ее решением. Однако мы все чаще видим, как разговоры о насилии в отношении женщин и детей очень быстро превращаются в разговоры о так называемом домашнем или семейном насилии, а борьба с семейным насилием неизбежно выливается в борьбу с семьей как таковой. Все чаще мы слышим от официальных лиц слова о том, что именно семья является главным источником насилия над личностью. Образ семьи дискредитируется и разрушается.
Педалирование темы о семейном насилии стало поводом для неправомерного вмешательства в дела семьи и нарушением прав детей и родителей, установления жесткого тотального контроля за ними. Осуществляется это, в основном, несколькими способами.
1) Многократное преувеличение данных о насилии в семьях, формирующее искаженную картину, подталкивающее власти той или иной страны менять законодательство в сторону ужесточения контроля за семьями. Статистические показатели насилия в отношении женщин и детей как в России, так и в других странах, часто бывают противоречивы и содержат в себе грубые искажения.
Приведем пример. В России из уст борцов за права детей неоднократно можно было услышать слова о том, что «каждый пятый ребенок подвергается сексуальному». Удивительно, но такие же, абсолютно идентичные цифры наблюдаются в США, Израиле, Казахстане и т. д. — в странах, находящихся на разных концах света, имеющих разные культурные и семейные традиции. При этом люди, утверждающие, что и в России 20 % детей подвергаются сексуальному насилию, не предоставляют никаких серьезных собственных исследований, сделанных именно в России.
Данные Главного информационно-аналитического центра (ГИАЦ) МВД за 2012 год
Источник данных у российских, казахских, французских и прочих защитников прав детей один: они просто воспроизводят цифры, озвученные когда-то в Парламентской Ассамблее Совета Европы и реализуют информационную кампанию против сексуального насилия над детьми «ONE in FIVE», рекомендованную Советом Европы. Эта информационная кампания оказала большое влияние не только на общественное мнение — результатом кампании стали серьезные изменения семейной политики во многих странах. Суть информационной кампании состояла в том, чтобы убедить весь мир что, каждый пятый ребенок подвергается сексуальному насилию.
Однако российское гражданское общество решило не доверять пропагандистким информационным кампаниям и проверить, насколько данная картина насилия по отношению к детям отражает реальное положение дел в России.
Когда мы исследовали данные национальной статистики, то обнаружили, что «рекомендуемые» СЕ цифры (кстати, совершенно фантастические) в тысячу раз превышают реальные статистические данные о насилии в России.
Приведем пример. В 2012 году всего преступлений против несовершеннолетних в России было совершено 84 558. То есть, сюда входят не только сексуальные, но вообще любые преступления против несовершеннолетних: мобильные телефоны, отобранные на улице, побои, нанесенные хулиганом-старшеклассником, и неуплаченные алименты — это все преступления против несовершеннолетних. Это всего 0,4 % от количества всех несовершенолетних россиян. Внимание! Не 20 %, а 0,4 %. При этом с применением насилия — 45 965. Это 0,22 % от всех несовершеннолетних. Из них произведено членами семьи (любыми родственниками) — 13,7%, то есть в семье пострадало 0,03 % от общего количества несовершеннолетних.
Итак, в семьях от насилия пострадало 0,03 % российских детей. Обращаем внимание, речь идет даже не о сексуальном насилии, а о насилии в целом. 86,3 % насилия над детьми совершается вне семьи. Так откуда и для чего такое множество мощных информационных кампаний, сообщающих о якобы высоком насилии по отношению к женщинам и детям в семьях?
Кто-то может сказать, что в статистике не учитывается так называемое латентное насилие, но тогда возникает вопрос, откуда взялись цифры про каждого пятого, ведь латентное насилие посчитать невозможно? И уже тем более опасно менять всю законодательство и семейную политику, исходя из неких мифических цифр, которые невозможно проверить. Логично, на наш взгляд, исходить из того факта, что склонность к сексуальному насилию над детьми — это тяжелая патология, которая, как и всякая крайне тяжелая патология, встречается довольно редко. Но вместо этого мы видим широкую информационную кампанию, посвященную сексуальному насилию и тотальное изменение семейной политики в сторону презумпции виновности семьи и отношения к каждой семье, как потенциально содержащей в себе тяжелую патологию.
2) Не менее антидемократическим является процесс неправомерного расширения самого понятия «насилие». В юридическое пространство вводятся новые понятия о разных видах насилия: «экономическое насилие», «психологическое насилие», «жестокое обращение» и т.д. Так, к понятию «психологическое насилие», согласно нынешним его трактовкам, вполне можно отнести любое действие родителей, приводящее к неудовольствию ребенка. Например, это может быть требование сделать уроки или лишение сладкого перед обедом. Родительский шлепок приравнивается защитниками прав детей к сексуальному насилию или избиению с нанесением телесных повреждений и может стать поводом изъятия ребенка из семьи навсегда.
Расширительная трактовка понятий «жестокое обращение» и «психологическое насилие» означает, по сути, запрет на воспитание. Государство теперь диктует родителям, как им воспитывать своих детей, всякое инакомыслие при этом жестоко преследуется. Так, например, согласно данным французских социальных служб, ежегодно во Франции у французских родителей отбираются десятки тысяч детей. Причем, как показало расследование главы инспекции социальных служб, в половине случаев детей можно было не отнимать. Разлучение ребенка с родителями наносит жесточайшую психологическую травму не только родителям, но и детям, и здесь мы практически имеем дело с массовыми репрессиями против семей, однако об этих формах насилия чиновников над детьми и родителями мы не услышим ни в медиа, ни на международных правозащитных площадках.
Обращаем ваше внимание на то, что подобное расширение понятия «насилия» не может быть признано легитимным с юридической точки зрения, ибо очень часто является оценочным, субъективным и не содержит в себе возможность объективного доказательства совершения насилия.
Итак, мы видим, что так же, как и манипуляции со статистикой, расширительное понятие насилия является мощным инструментом для воздействия на общественное мнение.
Даже один страдающий от насилия ребенок — это плохо. Российское и международное сообщество должно бороться за то, чтобы уровень насилия по отношению к детям снижался. Но мы не можем не обратить внимание на чудовищное преувеличение угрозы насилия над детьми в семьях. Такие же грубые преувеличения выявлены нами и в отношении насилия против женщин.
Продолжение следует...