О причинах пониженной учебной мотивации у современных школьников.
9 июля в рамках образовательного форума «Территория смыслов на Клязьме» — образовательной площадки, объединяющей молодых деятелей системы образования страны, состоялась встреча с министром просвещения Ольгой Васильевой (запись трансляции можно посмотреть, например, на странице форума ВКонтакте).
В числе прочего Ольга Васильева затронула вопрос о трудностях перехода из младшей школы в среднюю и о том, почему высокие поначалу мотивация, интерес и желание учиться практически пропадают к 9 классу. Этот вопрос министр адресовала аудитории.
Вариантов было озвучено четыре:
1. Влияние экзаменов, в том числе страх перед ними.
2. Однообразие форм обучения, усталость от однообразия.
3. Отсутствие обратной связи, дети не участвуют в процессе организации обучения, не учитываются их пожелания (отвечавший сослался на опыт финской школы), у детей нет собственного представления, как учиться.
4. Человеческий фактор. Случается, что человек работает не на своем месте и способен убить интерес к предмету в любом классе.
В целом согласившись с ними, О. Васильева выразила недоумение по поводу первого пункта, связанного с экзаменами: казалось бы, экзаменов сдается существенно меньше, чем в советское время (когда их число достигало 11: 7 школьных и 4 вступительных), а страх и вообще влияние экзаменов существенно сильнее.
А это возвращает нас к горячо любимой всеми участниками образовательного процесса теме — единому государственному экзамену — почему столкновение с ним оказывается губительно для мотивации?
Первое. Один экзамен оказывается результатом 9 или даже 11 лет школьной жизни, он формализованный и формальный, никаких движений души ребенка и его личных особенностей не учитывает. Историю обучения не затрагивает. Но к нему надо серьезно готовиться. Кроме того, он максимально обезличен. То есть, если на устном экзамене перед комиссией стоит конкретный Вася и говорит Васиными словами и голосом, есть возможность диалога с ним, то на ЕГЭ — это бланки с номерами. Для анализа знаний по конкретному предмету это более или менее нормально, но для черты, подводящей итог практически всей сознательной жизни…
С другой стороны, и ученик видит не живых людей и непосредственную реакцию аудитории, а бланк и номер. Ведь и присутствующим учителям не должно проявлять никаких человеческих черт, они должны быть максимально «никакими».
С этим отчасти и связан страх перед таким экзаменом — страх перед безликой, бездушной машиной, взаимодействовать с которой невозможно. При этом по учителям он проезжается пусть несколько более опосредованно, но не менее неумолимо.
В целом же те, советские, 11 экзаменов кажутся более человечными со всеми плюсами (но и минусами, конечно, тоже) этого понятия.
Второе. Экзамен (за исключением отдельных ВУЗов, имеющих собственные экзамены и конкурсные отборы) один, он и выпускной, он и вступительный, и возможность не сдать его воспринимается как конец жизни — год, через который можно его пересдать — это в 17 лет целая вечность, а тут еще мальчиков ждет армия, и процесс рискует затянуться.
Третье. Борьба за честность экзаменов всё больше напоминает антитеррористическую операцию государственного масштаба. Нервозность нагнетается до такой степени и настолько заранее, что ни о каком проявлении интереса и творческих порывов речи уже не идет. Экзамен сам по себе — дело нервное и волнительное, но когда после экзамена руки и губы дрожат уже даже не у детей или учителей, а у наблюдателей…
Четвертое. Вопреки всему, что декларируется Рособрнадзором, основным мерилом качества образования и на уровне конкретного школьника, и на уровне школы, и на уровне региона остается балл по ЕГЭ, и задача учащегося по факту сводится к получению баллов — не знаний. Однако в юношеском возрасте очень трудно потратить 5—7 лет на их получение. Тяжело учиться, книжки читать только ради баллов. Хочется-то, чтобы интересно было. Ну и мир спасти заодно… Это же возраст «Тимура и его команды».
Пятое. Баллы по ЕГЭ это, опять же вопреки, мерило деятельности педагогов. Сколько детей слышали указание «мой предмет не сдавать», «не портите школе статистику»?
Иначе говоря, если экзамен по предмету нужно сдавать, дети проявляют к нему интерес, но вынуждены заниматься решением типовых заданий в соответствии с духом и буквой грядущего экзамена. А если сдавать не надо (напомню, что по выбору можно сдавать любой предмет) — то тогда зачем стараться? И ученику, и учителю. И получается отбывание номера в духе бессмертного романа Р. Брэдбери: загоняют детей в классы, включают экраны и презентации, презентации…
То есть ребенку очень рано показывают, что именно его должно интересовать. Трудно представить больший демотиватор.
Шестое. Проверка ЕГЭ подчиняется очень строгим формальным правилам. Никоим образом с творчеством, уровнем развития и полетом мысли не связанным. Более того, они даже находятся в противоречии. И к стилю ЕГЭ надо быть специально готовым. Представьте себе, что некий абстрактный Григорий Перельман решил трудную математическую задачу совершенно нетрадиционным образом. Если дело происходило бы в процессе поступления в институт, была бы надежда на то, что полет его мысли придется ко двору, будет понят и принят, более того, в случае действительной ценности мыслей — надежда на диалог.
Но у эксперта, проверяющего ответы по ЕГЭ, нет никакого стимула «отлавливать» такого (анонимного) гения, более того — нестандартный ответ может быть засчитан как ошибка. То есть задача экзаменуемого — не просто решить, а максимально вписаться в формальные рамки.
Седьмое. Имеет место неоднозначная ситуация: с одной стороны, провозглашаемая с некоторыми вариациями прекрасная цель — воспитание Гармонично Развитой Личности, а с другой —оценка этого процесса происходит для обеих сторон в баллах (пересчитанных!) экзамена, да посредством контроля соответствия одних бумаг другим со стороны Рособрнадзора в рамках контроля за соблюдением законодательства в сфере образования.
Отдельный, кстати, вопрос: а куда эта самая личность подастся, буде действительно окажется все-таки сформированной? Какие ей можно указать перспективы? Где тот горизонт, за который идти? Она его видит? Готов ли наш мир к тому, чтобы быть ею спасаемым?
Восьмое. Если не через ЕГЭ, то поступить в ВУЗ можно посредством участия в различных олимпиадах. Но если это не олимпиады международные или как минимум всероссийские, участие в них, как правило, — личное дело школьника, а подготовка к ним особо с обучением в школе не связана. То есть предполагается, что в школах есть кружки и факультативы и должен идти творческий процесс, но система оказывается устроена таким образом, что все силы школы уходят на то, чтобы хотя бы подготовить учеников к ЕГЭ.
И это, разумеется, далеко не полный перечень причин, снимающих учебную мотивацию и связанных с итоговой школьной аттестацией. Поэтому хочется низко поклониться тем учителям, которые не благодаря, а в основном вопреки сложившейся системе учат и выучивают детей не только искусству сдачи предмета на ЕГЭ, но и самому предмету, дают школьникам интерес и мотивацию к знаниям.
И очень хочется надеяться, что сейчас, когда воспитание Личности провозглашено одной из главных целей национального образовательного проекта, а во главе исполнителей стоит человек «от доски и мела», система станет более доброй. И человечной. На радость и успокоение всем нам.