В это воскресенье, 24 ноября, отмечается Международный день матери, добрый и светлый праздник, в официальной трактовке призванный повысить социальную значимость материнства. Но, отступив от традиции повествовать по такому случаю о счастливых семьях, которые, как уверяет классик, счастливы одинаково, сегодня мы расскажем о мамах, чьи горести тоже оказались очень похожими – с подачи органов опеки их фактически разлучили со своими детьми…
Дорога в интернат
История 16-летнего Андрея Кузнецова, его мамы Нэлли Кузнецовой и бабушки Нины Васильевны Кольм не просто удивляет, она потрясает своей циничностью. Больного с рождения ребенка, которого родные отказались отдавать в ГБУ РК «Кочпонский психоневрологический интернат», полицейские силой отобрали у пожилой женщины, бабушки Андрея. Его маму ограничили в родительских правах. Родным людям теперь отказывают даже в том, чтобы навещать больного ребенка в интернате.
…Бабушка Андрея Нина Васильевна, перед тем как повидаться с внуком в Кочпонском интернате, зашла в нашу редакцию. Около часа назад она приехала на автобусе из Усть-Кулома и расположилась в недорогой гостинице. Из ее довольно больших и тяжелых сумок пахло чем-то съестным, как потом выяснилось, мясным гуляшом, которым она хотела накормить Андрея. Нина Васильевна пояснила: каждый раз, когда мальчика по настоянию органов опеки отправляли в Кочпонский интернат, его забирали оттуда изможденным и страшно худым. Однажды его пришлось нести на руках, потому что у мальчика не было сил идти самостоятельно.
Те самые периоды, когда Андрея помещали в Кочпонский интернат, были совсем короткими. Мама и бабушка, нарушая все установленные в интернате правила, увозили ребенка домой и старались больше не возвращать. На вопрос о том, почему родители не хотели оставлять мальчика с таким непростым диагнозом в интернате, где, казалось бы, созданы все условия для людей с умственными отклонениями, бабушка Андрея категорически заявила: «Ему там плохо. У него и так тяжелое состояние, а когда он попадает в интернат, все обостряется…»
Заболевание Андрея возникло из-за тяжелых родов. Пока он был маленьким, его долго возили по всевозможным специалистам, санаториям, подолгу лежали с ним в больницах, а потом врачи огорошили, что все лечение бесполезно и самое подходящее для Андрея – это реабилитация в Кочпонском интернате. Но бабушка с мамой не опускали руки. Они нашли специализированные клиники в Москве и Петербурге, а когда пришел вызов на лечение, необходимых денег у семьи не нашлось. В отделе опеки и попечительства Агентства Коми по социальному развитию по Усть-Куломскому району, куда родные мальчика обратились за помощью, материально помочь не смогли, но зато посоветовали отдать ребенка в интернат.
Между тем Нина Васильевна с самого начала была против того, чтобы отдавать внука в это учреждение. Она уверяла и дочку, и социальных работников, что будет ухаживать за ребенком сама, она вполне еще крепкая и здоровая женщина, чтобы присматривать за Андреем. Уже на этом этапе было понятно: родные и любящие люди готовы многим пожертвовать, чтобы самим ухаживать за мальчиком. Чего греха таить: многие родители с готовностью отдают детей с таким же диагнозом, как у Андрея Кузнецова, в Кочпонский интернат, в противном случае у них нет возможности элементарно зарабатывать на жизнь, не говоря о чем-то большем.
Но органы опеки, следуя каким-то своим соображениям, каждый раз настаивали, чтобы ребенка отвозили в Кочпон, и каждый раз это заканчивалось тем, что бабушка «незаконно» забирала внука домой.
На привязи
В 2011 году мама и папа Андрея переехали жить в Калининградскую область. Довольно скоро их семья распалась, но Нэлли Кузнецова продолжала работать и заочно учиться в Калининграде. Она несколько раз предлагала Нине Васильевне, на чьем попечении оставался Андрей, продать квартиру в Усть-Куломе и переехать в Калининград, но бабушка всегда отказывалась. Все это время Нэлли по нескольку раз в году приезжала навестить сына, отправляла домой деньги и посылки.
С тех пор как родители Андрея переехали в Калининград, Нина Васильевна, получившая от Нэлли доверенность представлять интересы внука, перестала отдавать мальчика в Кочпонский интернат даже на время. Строго говоря, это и стало главной причиной «боевых действий» сотрудников усть-куломской опеки: по их глубокому убеждению, больному ребенку гораздо лучше будет в доме-интернате, нежели в родном доме, где у мальчика была отдельная комната и полноценная забота родных людей. С их подачи Балтийский суд Калининградской области ограничил маму Андрея в родительских правах, а папу и вовсе их лишил.
Основные претензии, которые звучали на суде, состояли в том, что родители, переехав в Калининград, оставили мальчика с бабушкой, лишающей ребенка надлежащего медицинского наблюдения и даже привязывающей его к забору, когда он гуляет во дворе дома.
Нина Васильевна, надо заметить, и не отрицает всех этих претензий. На суде она заочно показала, что сама покупает Андрею те лекарственные препараты, которые внук принимает уже многие годы. Если ребенок простывал – а такое случалось крайне редко – бабушка лечила его сама. Программа реабилитации ребенка, составленная врачами еще в 2003 году, в интернате не выполняется, уверена Нина Васильевна. Даже после короткого пребывания в этом учреждении Андрей возвращался домой в синяках и в заторможенном состоянии, которые вызывают психотропные препараты.
– Неужели вы думаете, что если бы Андрею было хорошо в интернате, если бы там оказывали действительно качественное лечение и реабилитацию, то мы бы не оставляли его там? Но каждый раз мы забирали истощенного, невменяемого ребенка. Я сама видела, как его привязывали на прогулке, – во время всех наших разговоров Нина Васильевна вытирает слезы.
Она подтвердила и то, что во время прогулки во дворе дома привязывает Андрея на длинную веревку. Не хватайтесь за сердце: это не какое-то изощренное издевательство. Дело в том, что тяжело больной ребенок не отдает отчета в своих действиях, может запросто выскочить на дорогу или просто куда-нибудь убежать.
– Сколько я говорила нашим социальным работникам: если вы действительно так беспокоитесь за Андрея, помогите сделать ему качели, турник, чтобы он занимался на улице, и забор у нас ветром завалило, сразу три пролета. Помогите чем-то на деле. А мне отвечают: «Это нас не касается, это ваши заботы…»
Нина Васильевна уверяет: ей не составляет труда ухаживать за внуком, ставшим смыслом ее жизни. В разговоре с нами это подтверждает и ее дочка, Нэлли Кузнецова: «Бабушка живет только Андреем. Они много времени проводят на улице, ходят в лес, за грибами и ягодами. Андрей становится с ней спокойным и жизнерадостным».
Вместе с тем Нина Васильевна отказывается оформлять на Андрея официальную опеку, поскольку в этом случае маму Андрея могут лишить родительских прав. Такие вот законы.
В сопровождении полицейских
Уставшая от бесконечных проверок и придирок со стороны социальных работников, Нина Васильевна однажды перестала пускать их на порог. Утром 27 сентября этого года социальные работники, в очередной раз придя к Нине Васильевне домой, сообщили ей о решении Балтийского суда. Огорошенная известием, после обеда Н.Кольм вместе с внуком пошла в отдел соцзащиты, чтобы выяснить, что все-таки произошло на самом деле.
То, что случилось впоследствии, Нина Васильевна называет не иначе, как «фашизмом и беспределом». В официальной жалобе, направленной позднее в прокуратуру Усть-Куломского района, она рассказала следующее: «…минут через 5-10 после нашего прихода в опеку нагрянула полиция из семи человек. Сперва я даже не поняла, что случилось… Меня с Андреем в сопровождении этих людей отвели в детскую больницу. Моего внука оставили в палате, а меня выгнали оттуда, сопроводили до автобусной остановки и пригрозили, чтобы я не возвращалась обратно в больницу. В 16.20 я со слезами пошла домой, а в 20.00 медсестра меня срочно вызвала к ребенку, т.к. они с ним не справлялись. Пришла в больницу и ужаснулась – его привязали к железной кровати, руки и ноги опухли, отекли и посинели. Увидев меня, Андрей просто засиял от радости и стал проситься домой, к маме».
Все это время Нина Васильевна оставалась в больнице с внуком. На следующее утро ему сделали укол, после которого Андрей побледнел и упал на пол. Пожилая женщина стала звать на помощь, и прибежавшая медсестра стала успокаивать ее, мол, ребенок поспит немного, и все пройдет. Бабушка делала внуку массаж, чтобы не было отеков и пролежней. А когда Андрей приходил в себя, у него начинались приступы, он закатывал глаза, появлялись судороги и рвота.
– Я позвонила своей дочери в Калининград, сообщила, что происходит, – со слезами вспоминает Нина Васильевна, – она навзрыд стала плакать, я тут в больнице реву, а ребенок без сознания лежит в постели.
Узнав о том, что происходит с сыном, Нэлли Кузнецова сразу приехала из Калининграда в Усть-Кулом. Но побыть с сыном ей разрешили всего десять минут. Об этом заранее позаботились сотрудники соцопеки, запретив медицинским сестрам подпускать Нэлли к сыну, притом что мать была не лишена, а только ограничена в родительских правах. Первого октября в сопровождении полицейских мальчика увезли в Кочпонский интернат, а потом на целый месяц зачем-то поместили в психиатрическую больницу в Эжве…
Никаких запретов?
Понимая, что творится нечто невообразимое, Нина Васильевна подала официальное заявление в районную прокуратуру, в котором на шести листах описала все эти, мягко говоря, странные события. Уже на следующий день из прокуратуры пришел ответ, в котором сообщалось, что ее заявление по факту ненадлежащего оказания медицинской помощи несовершеннолетнему А.Кузнецову и о нарушениях со стороны должностных лиц районного отдела опеки и попечительства и со стороны сотрудников ОМВД России по Усть-Куломскому району направлено в Управление Росздравнадзора по РК, Агентство РК по социальному развитию и ОМВД России по Усть-Куломскому району, поскольку «решение поставленных вопросов находится в их компетенции».
Через десять дней пришло и уведомление из Усть-Куломской полиции. Если коротко, в нем говорится, что сотрудники ОМВД, которых пригласили для предотвращения возможных противоправных действий со стороны бабушки (!) по отношению к соцработникам и медперсоналу, действовали согласно закону. Что покажет проверка Росздравнадзора по Коми и Агентства РК по соцразвитию, предположить, наверное, тоже несложно...
…Тот самый мясной гуляш, который бабушка везла внуку, Андрей так и не попробовал. В день визита в нашу редакцию Нина Васильевна поехала в Кочпонский дом-интернат на свидание с внуком. Дело было после четырех часов дня, обычное время для посещения воспитанников интерната. Но к ребенку Нину Васильевну не пустили. Сотрудница интерната объяснила, что посещать Андрея Кузнецова можно лишь в сопровождении начальства, которого на тот момент на работе не оказалось. На следующее утро Нина Васильевна снова приехала в интернат в надежде, что свидание с Андреем все-таки состоится. Но проплакав под дверями около двух часов, она опять не увиделась с внуком. Через несколько дней, проделав путь из Усть-Кулома в Сыктывкар, обеспокоенная Нина Васильевна снова приехала в Кочпонский интернат. И снова – безрезультатно. Но на этот раз ей сообщили, что в интернате карантин.
Директор Кочпонского психоневрологического интерната Сергей Чуфтаев в эти дни находился в отпуске. Отвечая позднее на наши вопросы, Сергей Николаевич удивленно заметил, что свидания с Андреем Кузнецовым никто не запрещал, и мама, и бабушка могут беспрепятственно навещать его, но встречи должны проходить на территории интерната и под присмотром социального работника. Непонятно тогда, почему Нину Васильевну, трижды стучавшуюся в двери Кочпонского интерната, так и не пустили к больному внуку…
Что же касается самой ситуации, которая сложилась в семье Кузнецовых, то Сергей Чуфтаев особо отметил: ребенок должен оставаться в семье.
Когда мы по телефону спросили у начальника отдела опеки и попечительства Усть-Куломского района Светланы Поповой, какая все-таки надобность была в том, чтобы ограничивать Н.Кузнецову в родительских правах и силой забирать ребенка, она ответила: на то есть решение суда, все документально запечатлено, и комментировать тут нечего. А на вопрос «Вы действительно считаете, что домашнему ребенку будет лучше в Кочпонском интернате?» Светлана Михайловна неопределенно ответила, что это уже не ее компетенция…
Тем временем Нэлли Кузнецова наняла адвоката и подала иск в Сыктывкарский городской суд об отмене ограничения ее в родительских правах. Насколько затянется этот процесс, пока сложно сказать, однако Нэлли для себя решила, что как только она вернет сына, то сразу же увезет его в Калининградскую область и устроит в интернат, подобный кочпонскому. В калининградских органах опеки ее заверили, что место для Андрея найдется, необходимо лишь подготовить необходимые документы. И о том, будет ли Андрею тепло и комфортно в чужих стенах и как сложится дальнейшая жизнь Нины Васильевны, не представляющей себя без внука, Нэлли старается пока не думать.
А для нас вопрос, зачем службе опеки надо было разрушать семейный уклад, проводить всю семью, больного ребенка через эти страдания и слезы, так и остался без ответа. Или, может, это уже не наша «компетенция»?
Злополучная вахта
История жительницы поселка Чим Удорского района Татьяны Серебрениковой, о которой рассказывали даже федеральные телеканалы, завершилась, можно сказать, счастливо. Недавно она сумела добиться того, чтобы суд восстановил ее в родительских правах. Но для этого потребовалось немало времени, несколько заседаний суда и унизительный сбор доказательств, что Татьяна не бросала своих детей.
Летом прошлого года она устроилась на работу в Ямало-Ненецком автономном округе. Недалеко от Карского моря Татьяна трудилась на кухне помощником. Работа посреди тундры была вахтовая, зарплата, особенно по меркам села, – более чем приличная: 50 тысяч рублей в месяц. Работать приходилось в тяжелых условиях, но молодая женщина одна воспитывает двоих детей, и деньги эти, понятно, были очень нужны.
Отправляясь на очередную вахту, которая длилась два месяца (два следующих месяца она проводила дома), Татьяна оставляла двоих сыновей, 9-ти и 11-ти лет, со своими мамой и отчимом, которые проживают с ней в одном доме.
Но в тот раз отчим крепко запил и устроил скандал, что Татьяна так надолго оставляет детей на бабушку с дедом. Дескать, тяжело им справляться с двумя пацанами сразу. И как только Татьяна уехала на вахту, подвыпивший дед настоял на том, чтобы непослушных внуков бабушка пристроила в Усогорский детский реабилитационный центр «Радлун», место, к слову, и предназначенное для того, чтобы временно оставить там ребенка, когда родителям нужно куда-то ненадолго уехать, а ближайших родственников нет. Дед и бабушка, понятно, совсем не ожидали, что все обернется таким печальным образом. Но тогда, коль скоро дети попали в реабилитационный центр, семьей Серебрениковых заинтересовались сотрудники районной службы опеки и попечительства района. Они-то и подали иск о лишении женщины родительских прав, мотивируя тем, что дети лишены необходимого ухода.
С помощью РВС
В декабре прошлого года районный суд вынес решение ограничить Т.Серебреникову в родительских правах на полгода. Ее сыновей перевели в Чимский детский дом, по иронии судьбы расположенный в двух шагах от родного дома мальчиков...
Не разбираясь в юридических тонкостях, Татьяна потеряла время, поскольку не подала встречный иск об отмене судебного решения. Надеясь быстрее скоротать время разлуки с детьми, она отработала на вахте сразу шесть месяцев. Но вернувшуюся домой Татьяну огорошили новым известием: органы опеки попытались вообще лишить ее родительских прав. После всего этого Татьяна Серебреникова обратилась за помощью в региональное отделение Родительского Всероссийского Сопротивления (РВС).
Благодаря вмешательству руководителя регионального совета РВС Александра Ванеева Верховный суд Республики Коми 31 октября отменил ограничение Т.Серебрениковой в родительских правах. Но для этого Татьяне пришлось уволиться с прежней работы, устроиться уборщицей в поселковую школу на зарплату 5800 рублей, а также предоставить в суд доказательства, что, работая далеко от дома, она отправляла детям посылки с продуктами, денежные переводы, а возвращаясь после вахты, делала в комнатах ремонт и покупала новую мебель.
Сейчас Татьяна и ее новый муж решили дождаться окончания учебного года, а потом всей семьей переехать в другой регион – после всего случившегося спокойной жизни в родном Чиме уже не будет…
Вот скажите, кому от всего этого стало лучше?
Знакомая семья
Когда мы готовили эту статью, в редакцию нашей газеты позвонили из Воркуты и рассказали еще об одной истории, где фигурируют органы опеки. По правде сказать, мы даже не удивились этому звонку.
Удивление вызвало только то, что руководитель воркутинского правозащитного общественного движения «За права человека» Лидия Дрозденко рассказала о, мягко говоря, странной ситуации, связанной с приемной семьей Лидии Шоличевой, хорошо известной не только в Воркуте (наша газета подробно рассказывала о них 16 сентября 2010 года). Помимо троих родных, в этой семье выросло уже несколько приемных детей. Еще в бытность мэром Воркуты Игорь Шпектор предоставил им две квартиры на пятом этаже в поселке Советский.
– Эти квартиры просто идеально оборудованы для многодетной семьи, там есть все: и комната для занятий, и спортивный и живой уголки, и даже комната, где дети молятся. Воспитанием детей занимается непосредственно Лидия Дмитриевна Шоличева, а вся кухня и приготовление пищи были на ее маме, – рассказала нам Лидия Дрозденко.
По ее словам, 11 сентября этого года сотрудники воркутинского отдела опеки и попечительства обманным путем увели троих несовершеннолетних детей, которые воспитываются в семье Лидии Шоличевой. 14-летнюю Сашу, 13-летнюю Снежану и 11-летнего Сергея соцработники поместили в ГБУ РК «Социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних города Воркуты» (раньше это был социальный приют для детей и подростков «Надежда»).
С подачи инспектора по делам несовершеннолетних были инициированы уголовные дела в отношении самой Лидии Шоличевой сразу по трем статьям: за систематическое избиение детей, за ненадлежащее воспитание и побои. Но в следственном комитете первые две статьи сразу «отменили», поскольку они были явно надуманны. А вот по третьей статье дали ход. Косвенной причиной всей этой неприятной истории послужил инцидент с участием старшей девочки Саши, которая десять лет воспитывается в семье Лидии Шоличевой. Гуляя как-то на улице, она поломала несколько зеркал на стоящих во дворе автомобилях. Их владельцы, разумеется, пожаловались в полицию, и на своевольную Сашу завели административное дело. Неизвестно почему, но девочка вдруг сообщила, что ее побила мама, и поэтому она, обиженная, сломала автомобильные зеркала. Позднее Саша заявила, что оговорила маму и отказалась от своих показаний, но процесс уже пошел. Буквально на днях завершилась процедура дознания, и как уверяет Лидия Дрозденко, доводов в пользу того, что Л.Шоличева била своих детей, в этом деле нет.
– Лидия Дмитриевна Шоличева просто создана для материнства, – защищает Л.Дрозденко приемную маму. – Она наказывает детей только тем, что не пускает лишний раз их погулять. Мы сумеем доказать в суде ее невиновность, в этом даже не сомневаемся, но сейчас страдают дети, которые привыкли к домашнему теплу. А Сашу, которая и без того находится на грани нервного срыва, собираются отправлять в Сыктывкарский центр временной изоляции несовершеннолетних правонарушителей…
Запахло провокацией
Тем временем Саша, Снежана и Сергей уже несколько раз убегали из приюта. Последний раз Саша прямо в тапочках сиганула со второго этажа в снег, и до сих пор неизвестно, где она обитает.
– Эта ситуация потрясла всех, кто знает семью Шоличевых. Нас поддерживает даже мэр Воркуты Евгений Шумейко и бывший мэр Игорь Шпектор, который направил письма в городской суд и в Агентство Коми по социальному развитию. В ближайшие дни Лидия Дмитриевна намерена объявить голодовку, а все, кто ее поддерживают, планируют выйти на пикет перед зданием, где находятся органы опеки. У нас такое ощущение, что мы попали в ГУЛАГ вместе с этими детьми. Вокруг сплошная агрессия. Я никогда не чувствовала себя такой беспомощной, как в этой ситуации, – призналась нам Лидия Дрозденко.
Всю эту странную историю она считает явной провокацией. Сама Лидия Шоличева по профессии юрист и является сопредседателем правозащитного движения «За права человека». Попутно она занимается защитой семей, которые столкнулись с произволом чиновников и органов опеки, вплоть до того что инициирует судебные процессы.
– Видимо, это очень надоело нашим органам опеки, которые, по сути, не выполняют свои функции, а считают, что должны только контролировать, – предполагает Л.Дрозденко, которая уже обратилась в аппарат уполномоченного по правам человека и воркутинскую прокуратуру.
Против произвола
Наверное, можно было бы эти истории назвать случайно совпавшими по времени и даже при большом желании обвинить в родительской безответственности самих женщин, в чем собственно уверены сотрудники органов опеки. Но настораживает то, что вопиющий произвол со стороны «органов» в законе стремительно распространяется по всей России. В феврале этого года в московском Колонном зале Дома Союзов состоялся учредительный съезд Родительского Всероссийского Сопротивления, одно из основных направлений деятельности которого является как раз противостояние ювенальной юстиции.
Как говорится на сайте РВС, его представители лично столкнулись с многочисленными случаями произвола со стороны органов опеки и инспекторов ПДН при изъятии детей из семьи.
Во всех этих случаях отстоять право детей жить в родных семьях удалось только благодаря работе активистов РВС, решимости самих родителей и возмущению резко осудившей «ювенальный киднепинг» общественности.
Надо сказать, что региональные представительства РВС работают почти по всей России. Уже упомянутый руководитель Коми регионального совета РВС Александр Ванеев, несмотря на то что организация эта совсем молодая, отслеживал дела и представлял интересы уже нескольких семей из республики. С нашей подачи Александр держит на контроле еще две громкие истории – семьи Андрея Кузнецова и приемных детей Лидии Шоличевой. Немало удивляет, что всю работу сотрудники Родительского Всероссийского Сопротивления выполняют на общественных началах, не получая за это ни копейки. Бывают ситуации, когда им самим приходится скидываться кто сколько может, чтобы нанять адвокатов.
– Меня беспокоит реальная опасность проникновения западных ювенальных технологий в нашу страну, причем по финскому – самому жесткому образцу, – Александр отвечает на наш вопрос, почему он взял на себя эту общественно полезную нагрузку. – Органы опеки должны всячески бороться за семью, если мать пьющая, помогать справиться с этим недугом. Вместо этого они занимаются разрушением семей, даже нормальных, где родители не пьют и заботятся о детях.
Надо полагать, на эту публикацию органы опеки отреагируют, будут доказывать моральное и законное право на свои действия. К тому же приведут массу примеров, когда их работа приносила благо. Мы готовы выслушать любую точку зрения…
Ольга КЕРМАС.
Источник. Газета "Республика"