Танки ВС РФ под красными флагами в СВО
Глава Минюста России Константин Чуйченко признал, что необходимо решить вопрос с положением Конституции России о запрете государственной идеологии. Об этом он 11 мая заявил на XI Петербургском международном юридическом форуме.
По словам министра, ни одна страна мира таких положений в своих конституциях не имеет, и только Россия "в свое время по совету наших так называемых партнеров" взяла на себя эти "повышенные обязательства". Чуйченко подчеркнул, что стремление отменить статью 6 Конституции СССР о руководящей и направляющей силе коммунистической объясняет появление в Конституции России запрета на идеологию лишь "частично".
Комментарий РВС
Введя запрет на государственную идеологию, Россия сама себя оскопила и фактически капитулировала. Государство не может нормально жить без фундаментальных идейных основ, особенно если речь идет о такой огромной многонациональной стране, как Россия.
Сейчас это привело к тому, что наша страна противостоит идеологически накаленному врагу, каким является коллективный Запад и пропитанная нацистским духом Украина, безоружной в идеологическом плане. Поэтому отмена запрета на государственную идеологию правильна.
Однако даже если запрет будет снят, сама идеология из воздуха не появится. Отказавшись от коммунистической идеологии, Россия новой не приобрела и, что бы ни говорили недруги, не стала православной империей (какой, по сути, не была и до 1917 года). И никаких предпосылок к появлению идеологии не наблюдается.
Между тем, даже если просто посмотреть интервью с участниками СВО, многие из них говорят, что продолжают дело своих дедов, которые защищали Родину с Красным знаменем в руках и с именем Ленина на устах. А День Победы, завоеванный теми самими дедами-коммунистами, сейчас является фактически главным государственным праздником. Это значит, что новая идеология не может противоречить этим ценностям.
Россия оказалась в сложном положении, при котором возврат к коммунистической идеологии невозможен из-за предательства этих идеалов, а новая идеология не может ей противоречить потому, что слишком многое держится на остатках той веры.