Фото с сайта kurer-sreda.ru
репортаж Анны Ноговицыной
Как через суд возвратить детей домой? По известному делу семьи Борисевич даёт интервью юрист фонда «Дети России — будущее мира» Надежда Хохлова.
Российская семья как социальный институт переживает сейчас далеко не лучшие времена. По данным министерства социального развития, 80% воспитанников детских домов попадают туда при наличии родителей или родственников, отказавшихся от детей. И потому особое внимание привлекают случаи, когда сохранную и жизнеспособную семью разбивают насильно, как это произошло в селе Морозово Новосибирской области.
14 августа 2012 года сотрудники опеки забрали из семьи Борисевич 7-летнюю Фатиму и 4-летнюю Ульяну, поместив детей сначала в больницу, а затем — в детский приют. Девочек растила их бабушка Елена Викторовна Борисевич, которую они называют мамой. Родная мать Татьяна, дочь Елены Викторовны, умерла при родах в 2008 году, а отец (из тех, кто приезжает на заработки из Средней Азии) — покинул семью и область.
Бабушка Елена осталась с двумя малышками на руках. Проживая в деревне и не имея возможности найти работу, она обратилась в органы опеки и оформила опекунство над своими внучками. Это позволило получать пособие, около 15 000 рублей в месяц.
Казалось бы — чего лучше? Государство помогло бабушке сохранить семью и поднять детей на ноги: недоношенная Ульяна родилась весом в 960 грамм с рядом врождённых заболеваний, и чтобы выходить девочку, требовались поистине самоотверженные усилия, на которые способен родной человек.
Массажи, уколы, парафиновые обёртывания, разнообразное физиолечение и другие медицинские процедуры — для всего этого надо было ездить из деревни в ближайший город Бердск. И вот здоровье выправляется, врачи снимают диагнозы один за другим, сёстры ходят на танцы в сельский Дом культуры, а старшая готовится в школу. Однако спустя 4 года опека забирает Фатиму и Ульяну. И уже на третий день в больницу для знакомства с девочками приходят желающие их удочерить.
Итак, государство помогало бабушке растить девочек через институт опекунства. А теперь лишило бабушку опекунских прав и забрало детей из семьи. В актах районных органов опеки, на основании которых глава района постановил отнять обеих сестёр, указаны по существу три причины для лишения опекунских прав:
- задержка в предоставлении опекуном финансовых отчётов, а также ошибки при их составлении;
- ненадлежащие условия в доме (недостаточное количество продуктов, беспорядок и грязь);
- допущенная опекуном халатность по отношению к здоровью девочек.
Отнятие девочек вызвало шок у бабушки и односельчан. Известие о случившемся быстро распространилось по округе, а благодаря интернету о семье Борисевич узнали многие жители области. Формулировки актов возмутили людей, и тут же нашлись желающие помочь семье. Односельчане представили положительные характеристики на Елену Викторовну. Православная община на свои средства сделала в сельском доме ремонт, который Борисевичи не могли себе позволить. Общественники ходили на приём к главе района Олегу Лагоде с просьбой отметить постановление и вернуть детей родным. Общественно-политические организации Новосибирска провели пикет и митинг в центре города за восстановление семьи.
Однако ничего из этого не помогло: Фатима (односельчане зовут её Фаиной) и Ульяна четвёртый месяц живут в приюте «Юнона» города Бердска. Бабушка, приезжая из деревни, навещает их почти ежедневно. Каждый день сёстры просятся домой. Им говорят, что в приюте они временно, и девочки пока не знают о том, что, возможно, они не вернутся в родную семью уже никогда.
В конце сентября Елена Викторовна обратилась в суд, надеясь вернуть внучек. Средств на адвоката, разумеется, не было, но тут снова вызвались помочь неравнодушные люди. Вести дело взялась Надежда Валерьевна Хохлова, юрист благотворительного фонда «Дети России — будущее мира». Началась напряжённая тяжба, за ходом которой следят граждане и пресса. Представляем здесь интервью с Надеждой Валерьевной, которая разъяснит некоторые подробности происходящего.
— Надежда Валерьевна, каким образом Вы стали представителем семьи Борисевич в этом судебном процессе?
— Ко мне обратились представители организации «Народный собор», с которыми я просто хожу в одну церковь. Наш фонд занимаемся детьми-сиротами и выпускниками детских домов, но мы стараемся не отказывать тем, кто обращается за помощью по другим вопросам. Узнав о проблеме, мы съездили к Борисевичам, поговорили с бабушкой. Елена Викторовна остро переживает потерю девочек и, конечно же, вызывает огромное желание помочь.
— Что за судебный процесс сейчас идёт в Искитимском районном суде? Кто подал иск, на кого и с какой целью?
— Елена Викторовна Борисевич подала в Искитимский районный суд иск о признании незаконным постановления об изъятии детей и о восстановлении её в опекунских правах. Ответчиком выступает администрация района, в том числе органы опеки. Напомню, что глава района Олег Лагода является также главой районной опеки. Третьей стороной в деле выступают представители Министерства соцразвития области.
— Прошло уже четыре судебных заседания, последнее из них было 13 ноября. Каковы перспективы дела и когда состоится следующее слушание?
— Сейчас суд назначил психолого-педагогическую экспертизу Елены Викторовны на предмет соответствия её опекунским обязанностям. Вообще, по закону родственники опекаемых не обязаны проходить такое тестирование, но суд счёл нужным направить Елену Викторовну в соответствующий центр. Дата очередного слушания будет назначена после заключения психологов, а на подготовку к экспертизе уйдёт не менее 15 дней.
— Каковы юридические доводы за восстановление Елены Борисевич в опекунских правах?
— Если говорить о формальной, юридической стороне дела, то прежде всего стоит отметить, что органами опеки и попечительства не проведено должной профилактической работы с семьёй.
В 48-м Федеральном законе «Об опеке и попечительстве» говорится о необходимости профилактической работы с семьёй. Об этом же гласит 120-й Федеральный закон «О межведомственном взаимодействии». Полное толкование 48-го Федерального закона «Об опеке и попечительстве» дано в письме министерства образования РФ, и там также говорится об обязательности профилактической работы с семьёй.
К сожалению, в данном случае профилактическая работа проведена не была. Опека ограничилась надзорно-карательной функцией. Видите ли, помощь семье не сводится к составлению актов обследования и приглашению в отдел опеки. Профилактическая работа включает в себя содействие в составлении отчётности, если опекун не вполне владеет информацией или соответствующими навыками. Сюда же можно отнести помощь в прохождении медкомиссии, если семья проживает в селе, в отдалённой местности.
Ставить вопрос об изъятии стоит только тогда, когда профилактические меры будут исчерпаны, когда средства помощи опекуну в исполнении его обязанностей не дали результата. Скажем, опекун отказывается от предложенной помощи или не выполняет данные ему письменно конкретные рекомендации.
— Какие ещё претензии предъявлены органами опеки к Елене Викторовне, как к опекуну?
— Говорится о том, что дом находился в ненадлежащем состоянии. Имеется в виду отсутствие косметического ремонта. Однако и здесь можно было оказать семье профилактическую помощь. Ведь встаёт вопрос о средствах. Ежемесячное пособие — это около 15 000 рублей. Этого явно недостаточно для того, чтобы накопить на ремонт.
— Получается, что претензии опеки связаны с тем, что семья недостаточно обеспечена. Елена Викторовна не работает?
— В селе Морозово, как и в большинстве сёл, крайне трудно найти официальную работу. Елене Викторовне 53 года. Кроме того, чтобы пойти работать, нужно девочек устроить в детский сад, а его в Морозово нет. То есть фактически, чтобы пойти на работу, бабушка вынуждена была бы переехать, понимаете?
Нельзя при этом забывать, что младшая девочка, которую Елена Викторовна выхаживала буквально с рождения, родилась с серьёзными нарушениями здоровья. За ней надо было интенсивно ухаживать. Кстати, бабушка не жила полностью на опекунское пособие. Она подрабатывала в селе в среднем на 5000 рублей в месяц. Семье Борисевич также помогали односельчане: и лекарствами, и углём на зиму, и одеждой для девочек. Но и этого было недостаточно для проведения ремонта в доме.
— Но как же тогда сделать ремонт, который так требуется опекой?
Опека не может не понимать, что есть различные возможности помочь семье. Например, есть возможность установления возмездной опеки. Бабушка могла бы опекать внучек на возмездной основе, то есть получать от государства за это деньги. Тогда бы и претензий, связанных с материальными трудностями семьи, у опеки было бы намного меньше.
— Вопрос о финансовой отчётности опекуна. Елена Викторовна вообще не предоставляла отчёты или предоставила их не вовремя?
— Не вовремя. В 2010 году 30 января она предоставила отчёт, который был сделан с недочётами. К примеру, тогда Елена Викторовна не знала, что можно рассчитываться расписками, когда покупаешь продукты на рынке.
— А почему она не знала?
— Обучать опекунов правильно вести отчётность — обязанность опеки.
— Один из доводов в пользу отнятия опекунских прав — это санитарное состояние дома Борисевичей, отсутствие продуктов в доме?
— Это субъективная оценка. У опеки нет ни одного фотоматериала. Что касается оценки санитарно-гигиенических норм в доме — это прерогатива Роспотребнадзора, а не опеки.
Вот на суде говорилось о том, что в доме было мало хлеба. Извините. По прожиточному минимуму в год полагается 84 кг хлебо-булочных изделий на ребёнка. Сюда входит не только хлеб, но и другие мучные продукты, даже крупы. 84 кг — это менее 100 грамм в день. Сколько точно было хлеба в доме —- никто не говорит, и получается, что всё основано на субъективной оценке. Объективная оценка должна основываться на законе. В том числе на нормах прожиточного минимума, коль скоро они у нас есть.
— Свидетельствами каких специалистов воспользовались органы опеки для составления своих актов?
— Акты составляются самими специалистами отдела опеки и затем заверяются главой администрации. Так это и было в данном случае.
— И больше никто не причастен к этому? Получается, что они сами составили, а глава района подтвердил?
— Да. Причём опека акт пишет в отсутствие опекуна. Сначала приходят, смотрят, делают какие-то пометки, а потом у себя в администрации набирают на компьютере акт и подписывают у главы. На актах нет подписей каких-либо специалистов или присутствующих при составлении акта других лиц.
Но наша позиция в данном случае состоит в том, что документы составлены с нарушением действующего законодательства. Например, в акте обследования жилищно-бытовых условий по закону должны быть прописаны рекомендации, которые давались семье и сроки их исполнения. А ни в одном акте нет собственно рекомендаций по устранению недостатков, указанных органами опеки.
— Елену Викторовну Борисевич уведомляли о составлении актов?
— Пока что опека не предоставила никакого подтверждения, что они вручали акты обследования Елене Викторовне. Сама Елена Викторовна говорит, что никакие документы по отдельности ей не вручались. Всю кипу бумаг принесли ей, уже когда изымали детей в августе месяце.
— В чём состоят обвинения, связанные с состоянием здоровья девочек?
— По состоянию здоровья девочек картина следующая. В 2010 году дети прошли медицинское обследование в поликлинике, и там заключили, что девочки здоровы. В течение 2011 года девочек в селе Морозово посещал педиатр и не давал указаний на прохождение медобследования в стационаре. В 2012 году дети проходят обследование узкими специалистами в Бердске, в платном центре «Вега». И врачи везде пишут «здорова».
Для тех, кто не вполне понимает, что такое сейчас медицина на селе, поясню: в Морозово нет ни поликлиники, ни педиатра. Жители прикреплены к поликлинике в райцентре, до которого полтора часа езды в общественном транспорте. С другой стороны, в получасе езды — город Бердск с множеством коммерческих медцентров. Опека почему-то считает, что Елена Викторовна должна была провести обследование непосредственно в Искитимской детской поликлинике, хотя в соответствии с Конституцией человек может выбирать, где проводить обследование своих детей.
— То есть претензия органов опеки заключается не в том, что девочки не прошли обследование вовремя, а в том, что они прошли его не в том месте?
— Сейчас на суде получается, что именно так. Хотя в актах значатся обвинения в том, что вообще не прошли. Интересно вот что: 18 июня девочки проходят обследование, специалисты опеки знают, что медобследование пройдено, и всё же забирают детей в августе месяце. В июне — пройдено, в августе — забирают. Кстати, последнее обследование, проведённое после изъятия детей, также дало положительные результаты.
— Таким образом, получается, что причины, по которым отняли детей из семьи — не вполне состоятельны? То есть можно признать акты недействительными?
— Повторю: если формально-юридически подойти к анализу актов, составленных опекой, то — да, есть основания для признания их незаконными. Если же говорить менее формально, то органы опеки занимаются судьбами несовершеннолетних детей и, разумеется, должны учитывать психологическую сторону проблемы, привязанности ребёнка, его психику и тому подобные факторы, прежде чем принимать решение об изъятии ребёнка из дома.
— Тогда почему после 4 заседаний суда девочек ещё не вернули в семью? Насколько я поняла, иск подала Елена Борисевич, а ответчиком является районная опека. Но при этом экспертиза сейчас предстоит не опеке или её работе, а самой бабушке.
— Сейчас, отстаивая свою правоту, органы опеки подвергают сомнению моральный облик всей семьи Борисевич, состоятельность Елены Викторовны как воспитательницы детей, а также меру её ответственности за опекаемых. Скажем, опека представляет данные о судимости старшего сына Борисевичей и о том, что младший сын попал на учёт нарколога. Понятно, что речь идёт не о самой Елене Викторовне, а о взрослых мужчинах, отвечающих за свою жизнь. Старший сын вообще не проживает с матерью, младший с 2008 года также не проживал в семье постоянно: он приезжал временами и навещал сына (с Еленой Викторовной живёт ещё и внук, ходит в школу). Между прочим, сейчас младший Борисевич работает в охранной фирме и даже готовится забрать сына к себе.
— Поясните, пожалуйста: правильно ли я поняла, что на суде опекой предъявляются факты, не указанные в первоначальных актах по изъятию детей?
— Да, правильно. Опека приводит подобные факты с целью доказать несостоятельность Елены Викторовны как воспитателя несовершеннолетних. Были и другие попытки дискредитации истца. Помнится, на процессе представители опеки просили Елену Викторовну разъяснить назначение купленных ею лекарств. Возможно, подразумевалось невежество любящей бабушки в медицинской сфере. Отмечу, что выступавшие свидетелями односельчане высоко оценили заботу бабушки о внучках.
— То есть, по мнению специалистов опеки, дети должны воспитываться при полном отсутствии следов социального неблагополучия?
— Что тут можно сказать? Социальное неблагополучие села закономерно отражается на судьбе конкретной семьи. Особенно сильно безработица, преступность и социальные болезни ударяют именно по среднему поколению. В России сейчас масса случаев, когда бабушки и дедушки после печальной участи своих детей — растят внуков. Правомерно ли отнимать у них внуков? И в пользу какого будущего?
Потом, есть разные мнения о том, что считать социальным благополучием для детей. Возможно, что главным фактором благополучия для ребёнка является присутствие рядом любящего и заботливого родного человека, а также само наличие родной семьи.
— Четвёртый месяц Фатима и Ульяна находятся в детском приюте. Есть ли свидетельства независимых психологов об их состоянии?
— В «Юноне» девочки прошли обследование, есть заключение психологов. В нём говорится, что необходимо воспитывать девочек в семье, иначе их психика будет серьёзно травмирована. Они очень скучают по бабушке. То же самое на суде подтвердила директор приюта. Она считает, что детей следует вернуть в семью.
Замечу, что если передать сестёр в детский дом, то они будут жить отдельно друг от друга. Их направят в разные учебные заведения. Поясню: когда дети попадают в детдом, проводится Медико-педагогическая комиссия (МПК), она даёт заключение о выборе образовательного маршрута. В общем, по результатам МПК сёстры не попадут в один детский дом: у них разный образовательный маршрут.
— То есть они не просто лишатся бабушки, а ещё будут раздельно жить?
— Да, будут раздельно жить.
— Семью Борисевичей поддерживают общественники, которые даже провели ряд публичных акций в её поддержку. Как по-Вашему, чем вызван такой интерес общества к этому делу?
— Видимо, для окружающих очевидно, что семья Борисевич не является такой отрицательной, какой её хотят представить органы опеки. А общественный резонанс это дело получило, потому что люди готовы защищать детей. Мне кажется, что наши сограждане начинают понимать, что лучше для ребёнка воспитываться в родной семье.
— А по Вашему личному мнению, — не как юриста, а как человека, — является ли не вовремя сданная отчётность, следы социального неблагополучия и скромный достаток — основанием для отъёма детей, для лишения опекунских или родительских прав?
— Нет, я так не считаю ни как юрист, ни как человек. Да, могут быть формальные нарушения, или факторы трагедии в семье. Но мы говорим не о машине, мы говорим о живом человеке. Мы говорим о детях. Моё мнение как человека и как юриста: я считаю, что ни один ребёнок в нашей стране не должен воспитываться в учреждении. Любыми средствами нужно передавать детей в семью. Если нет родных, то к знакомым. То есть в любом случае у ребёнка должна быть семья, особенно в наше время. Потому что то, что происходит с детьми после государственного учреждения, — это отдельная и очень печальная тема для разговора.
С юристом беседовала Елена Васильева («Суть времени — Новосибирск»).