В предыдущей статье я рассказывала о детской книге «Азбука опасностей» А. Сметанина. Продолжаю повествование, возвращаясь к тому самому папе, который обратился в администрацию детского сада. Именно понимание того, каким смыслом наполнено словосочетание «ювенальные технологии» в нашей стране, подвигло папу на активные действия. Сначала ребенок рассказал маме и папе, что они – самые страшные на свете люди. Родители возмутились и выяснили, из какой книги почерпнуты эти знания.
Но на следующий день ребенок приходит домой и рассказывает, что в детском саду он рисовал свою семью. Обеспокоенные родители утром ищут на стенде рисунок и не находят… Вот тут им действительно стало страшно. Страшно, что сейчас отдашь своего любимого ребенка в детский сад, а вечером придешь за ним, а его тебе обратно не отдают. И рассказывают тебе, что основываясь на результатах анализа рисунка «Моя семья» и беседы с сыном/дочерью, выявлены факты жестокого обращения с несовершеннолетним.
«Паранойя!» - воскликнет читатель. Нет, к сожалению, такая вероятность существует. И сейчас я объясню на примере конкретного государственного учреждения, как возможно, потеряв бдительность, потерять ребенка. Год назад, в апреле 2014 года, ко мне в группу прибежали: педагог-психолог, учитель-логопед и учитель-дефектолог. Они были запыхавшиеся и усталые, им пришлось пробежаться по всем группам и всем воспитателям раздать пачки бланков. Это было «Согласие родителей (опекунов) на психологическое сопровождение воспитанников в образовательном учреждении», а также отдельно на «логопедическое» и «дефектологическое». На одного ребенка 3 «согласия».
Вот фото чистого документа.
Логопед, психолог и дефектолог просили воспитателей собрать с родителей заполненные «согласия». Прочитав документ, я сразу сказала, что такие документы подписывать родителям нельзя. «Почему?» - воскликнули специалисты и в первый раз осмысленно попытались прочитать то, что предлагали подписать родителям воспитанников детского сада. Объясняю, что подписанный документ дает специалистам право проводить психологическую (логопедическую, дефектологическую) диагностику, консультирование родителей (по желанию). Далее сказано, что педагог обязуется не разглашать личную информацию, полученную в процессе индивидуальной беседы с ребенком и его родителями (опекунами). НО! конфиденциальность может быть нарушена в следующих ситуациях:
1. Если ребенок сообщит о намерении нанести серьезный вред себе или другим лицам.
2. Если ребенок сообщит о жестоком обращении с ним или другими.
3. Если материалы индивидуальной работы будут затребованы правоохранительными органами.
О таких ситуациях Вы будете информированы. Речь идет о детях дошкольного возраста 3-х – 7-ми лет. Да мало ли что может рассказать ребенок! А если задать пару наводящих вопросов? «Наказывает тебя мама?» «Да, наказывает, вчера я плакал». И совсем не обязательно дальше выяснять у ребенка, почему он так обижен на взрослых – из-за того, что его действительно жестоко и незаслуженно наказали, лишили еды, воды, одежды, тепла, или же просто не купили очередную игрушку. Родился второй ребенок, и старший уже рисует маму черным фломастером. Да, он очень зол сейчас на эту маму-эгоистку, которая не его качает на руках и кормит грудью. А если очень разозлиться на маму, можно рассказать и о том, что она тебя не любит, что она тебя наказала, лишила чего-нибудь. Пусть маме будет плохо! Ведь я так зол на нее! И старательные специалисты детского сада, выявив жестокое обращение с ребенком, четко следуя инструкциям, изложенным в «Регламенте межведомственного взаимодействия», сначала нарушат конфиденциальность и сообщат в комиссию по делам несовершеннолетних и защите их прав (КДНиЗП), а уж потом об этой ситуации информируют вас, родителей. Сначала у вас заберут ребенка до выяснения обстоятельств, а уж потом вы будете доказывать, что вы не обращались жестоко с несовершеннолетним.
Специалисты замахали руками и сказали, что они не будут ни про кого ничего говорить, просто им надо работать, а все остальное их не волнует. Я предложила исправить форму документа, убрать данные пункты и тогда родители подпишут. Но тут прозвучала фраза «нельзя!» и троица педагогов удалилась. Ну что же, будем действовать по-другому. Я каждому родителю показала бланк и подробно объяснила, почему его нельзя подписывать. Никто не подписал, но хотелось занятий со специалистами. Уговоры пойти к заведующей и попросить переделать бланк не помогли, все махнули рукой и сказали, что им не нужны занятия с этими специалистами, а потом будет видно. Незаметно закончился учебный год, все разъехались отдыхать и вопрос с согласием остался открытым.
Наступил сентябрь. В конце месяца КДНиЗП в приказном порядке обязала образовательные учреждения провести конкурс детского рисунка «Моя семья». А специалисты (психологи) должны были проанализировать детские работы на момент выявления семейного неблагополучия. Вот так. Скромненько и со вкусом. Сразу стало понятно, почему так срочно были нужны в конце года согласия на психологическое сопровождение. См. фото.
Неизвестно, как в других группах, в моей этот конкурс никто не проводил. Вот так, без занятий и согласий на их проведение и жили дети моей группы до 1 апреля 2015 года. Вернемся к тому папе, с которого и начался рассказ. Видимо, родители этого ребенка испугались. И начали действовать.Папа не просто пришел разбираться с перечнем художественной литературы, которую читают его ребенку. Он еще и отозвал посредством соответствующего письменного заявления все согласия, данные им ранее. А также ознакомился со всей информацией, которая хранится в личном деле ребенка. Хорошо, что в данном конкретном случае все обошлось. И ребенка никто не забрал, и семью дети рисовали не для КДНиЗП в этот раз. Да и для моей группы все обернулось хорошей стороной. Специалисты почувствовали, что запахло жаренным, что родители из безмолвных овечек начинают превращаться в зубастых волков, готовых отстаивать интересы своих детей. Вспомнилось им тут, что в одной из групп нет ни одного подписанного согласия на сопровождение воспитанников, а диагностику то уже делали, забыв про это.
Пришлось, невзирая на страшное возмущение администрации, согласовать с заведующей исправление документа, выбросить всю вставку о том, что конфиденциальность может быть нарушена и подписать согласие на психологическое /логопедическое /дефектологическое сопровождение в безопасном для детей и родителей варианте. Знание – сила, и очередной маленький шаг на пути борьбы с внедрением ювенальных технологий родители сделали, пусть и не все еще осознали серьезность ситуации.
Анна Кульчицкая, РВС.