Детские дома прекращают всяческую деятельность по воспитанию и образованию детей-сирот, в чем и было их предназначение (не одно столетие!) в России. Вместо этого они должны стать поставщиками, распределителями детей в приемные семьи
1 сентября 2015 года вступило в действие постановление Правительства РФ от 24.05.2014 № 481 «О деятельности организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей». Согласно этому постановлению все организации для детей-сирот будут приближены к семейному типу и переориентированы на семейное устройство.
Звучит вроде бы неплохо. Но что означает «приближены к семейному типу»? Неужели всё новшество заключается в том, чтобы размещать детей в помещениях квартирного типа небольшими группами? Так это практиковалось еще в 80-е годы прошлого века в советских детдомах.
Нет, оказывается, главное — в другом: дети в этих организациях «семейного типа» будут проживать временно — до их устройства в приемную семью.
То есть детские дома прекращают всяческую деятельность по воспитанию и образованию детей-сирот, в чем и было их предназначение (и надо сказать — не одно столетие!) в России. Вместо этого они должны стать поставщиками, распределителями детей в приемные семьи. Соответственно «успешность», результативность работы таких детских домов будет оцениваться по тому, как скоро дети, переданные на временное содержание, будут устроены в приемные семьи.
Стоит отметить, что чиновники разных уровней и всевозможные социальные НКО по устройству детей приняли долгожданное постановление просто «на ура». Например, директор Фонда профилактики социального сиротства А. Марова считает, что «это фундаментальный и прорывной документ, закладывающий основы принципиально новой деятельности, новых подходов к организации работы с детьми».
Еще бы не прорывной... Появилась законодательная основа для уничтожения детских домов под благим лозунгом заботы о праве ребенка жить в семье.
Но в какой семье? Как мы знаем, далеко не всегда приемная семья является действительно семьей, а не формальной профессиональной структурой, берущей детей ради получения дохода (причем, контроля за такими структурами нет). Но пока оставим в стороне этот вопрос.
Итак, разрушение детских домов — законодательно закреплено. Тем самым заинтересованные лица и структуры сумели выиграть первый этап борьбы за изменение (в свою пользу) государственной системы попечительства детей-сирот.
Напомним, как все эти годы шла война против детских домов. Она велась планомерно, системно, на разных уровнях, разными силами, и по существу ее целью и было вступление в силу указанного постановления. Вот лишь небольшой перечень ее инструментов и участников.
В регионах одним из показателей эффективности деятельности губернаторов законодательно (!) было определено количество закрытых детских домов. Соответственно закрывались небольшие детские дома (по существу, семейные) и укрупнялись крупные. Разрушались хорошие детские дома через назначение директорами сугубо посторонних менеджеров, которые безжалостно расправлялись, прежде всего, с кадрами, а также со сложившейся системой работы. Для этого из детдомов подчистую изымалось обучение, в том числе профессиональное, трудовое воспитание, развивающие детей кружки и секции, медицинские комнаты и пр., пр.
Менялись и названия детских домов — они превращались в Центры содействия семейному воспитанию (заметим: пока не устройству, а воспитанию). Даже одно это переименование, помимо привыкания общественного мнения к новым функциям детских домов, давало реальные дивиденды крупному чиновничеству. Ведь со сменой официального наименования у детских домов отнималась их важная привилегия — неизымаемость принадлежащих им земель. Еще в 2000 году для сохранения земель детских домов от рейдерских захватов был выпущен президентский Указ «О неотчуждении земель детских домов». Так вот, теперь он не работает — детских домов-то нет.
Вспомним «закон Димы Яковлева», вступивший в силу 1 января 2013 года и вызвавший бурные проклятья белоленточников, обвинивших власть, принявшую этот закон, в преступлении против детей.
Тогда ведь далеко не все представители власти поддержали «закон Димы Яковлева». Категорическими противниками этого закона были вице-премьер по социальным вопросам Ольга Голодец, министр образования Дмитрий Ливанов и др. Но именно О. Голодец возглавила Совет при Правительстве РФ по вопросам попечительства в социальной сфере, который и занялся реогранизацией сиротских организаций.
Как мы видим, именно те, кто отвергли «закон Димы Яковлева», то есть выступили на стороне белоленточников, получили карт-бланш на разрушение детских домов, названное реорганизацией сиротских организаций. И получив этот карт-бланш, стали, по сути, действовать рука об руку с подвизавшимся на ниве сиротства неопротестантским Альянсом «Россия без сирот». Об этом Альянсе мы уже писали. Его одноименная программа, подхваченная в регионах, была причудливым сочетанием разного рода благих пожеланий и реальных действий, направленных на уничтожение детских домов.
Но особая роль в войне с детскими домами по праву принадлежит бесчисленным социальным НКО и фондам, поднимающим на щит права ребенка. А среди прочих — созданному в 2012 г. Институту развития семейного устройства детей (ИРСУ) под руководством Людмилы Петрановской.
Л. Петрановская — бескомпромиссный борец за внедрение западных стандартов детства в нашей стране. Она — авторитетный семейный психолог, специалист по семейному устройству детей-сирот, лауреат премии президента РФ в области образования — казалось бы, должна беречь свой имидж и не опускаться до банальных подтасовок. Но чего не сделаешь ради уничтожения ненавистных детских домов.
Именно ее лживые цифры о насилии в детских домах России в 2012 году озвучила Ю. Латынина на «Эхо Москвы». И они были закреплены в сознании общества, как достоверные. Для тысячи детей, которых не разрешили усыновлять американцам, Латыниной был озвучен следующий прогноз Петрановской: «Доживут до 18 далеко не все. До 30 — мало кто. Изнасилованы будут процентов 60 %, избиты, мокнуты головой в унитаз — 80 %, оскорблены — 100 %».
Когда у Петрановской пытались уточнить, откуда взялись эти цифры, она объяснила, что это «интуитивная оценка», сделанная на основе разговоров с сотнями приемных родителей, которые узнали о таких фактах от взятых на воспитание детей.
Параллельно СМИ распространяли цифры, якобы озвученные Генеральной прокуратурой: «40 % выпускников детских домов становятся наркоманами, 40 % — занимаются криминалом, 10 % — заканчивают жизнь самоубийством, и только 10 % выпускников начинают жить нормальной жизнью».
Один из немногих защитников детских домов Владимир Рокитянский (известный блогер, создавший очень нужную справочную базу по детским домам) направил официальный запрос в Генпрокуратуру о цифрах преступности среди выпускников сиротских учреждений. На запрос Генпрокуратура официально ответила, что данными о преступности среди выпускников сиротских учреждений не располагает, и такой категории в статистике ведомства нет вообще.
В результате подобного рода «интуитивных оценок», подтасовок и вбросов в СМИ и интернете была слеплена категоричная и крайне уничижительная оценка российских детских домов.
Но кроме прямой лжи Л. Петрановская использует подмену понятий. Вот ее рассуждения о пагубном влиянии коллектива: «Часто в условиях сиротских учреждений привязанность ко взрослому заменяет привязанность к группе сверстников, поэтому после выпуска они держатся группками, женятся друг на друге». Однако в опыте А. Макаренко и его последователей, напротив, отмечались иные тенденции — браки между выпускниками были редкими, поскольку отношения были родственные друг к другу — как к братьям и сестрам в большой семье.
Далее Петрановская уверенно развивает свою негативную оценку: «В нашем обществе единственная среда, где есть привязанность не к людям, а к группе, — это мафия... Она за тебя заступится, а ты, если что, должен отдать за нее жизнь. И поэтому сироты легко попадают в криминал. В тюрьме они, кстати, не очень страдают, потому что она похожа на детдом».
Вот такое отношение у госпожи Петрановской к выпускникам детских домов. Детских домов, которые вывели в люди или, как сейчас принято говорить, «социализовали» сотни тысяч сирот.
А поскольку позитивный опыт социализации и становления выпускников А. Макаренко в принципе игнорировать трудно, то Петрановская предлагает здесь свою интерпретацию, отрицающую решающее влияние коллективного воспитания в коммунах и детских домах того времени. По ее мнению, успехи Макаренко были связаны с тем, что большинство беспризорников имели опыт нормальной семейной жизни, который прервала революция и Гражданская война.
Версия явно экзотическая, ибо Петрановская, похоже, не знает, что одним из последствий Первой мировой был значительный рост беспризорных детей. И у них просто не могло быть опыта счастливого семейного детства.
Еще более странно заверение Петрановской, что в отличие от современных детдомовцев беспризорники, попавшие к Макаренко, — это «здоровые, нормальные пацаны, только вшивые и матом ругаются». Видимо, ей также неизвестно, что основными видами заработка этих «нормальных пацанов» были кража, мешочничество, уличная торговля, проституция.
Петрановская убеждена, что «излечить семейную травму нельзя никаким коллективом». А «любой тоталитарный режим первым делом разрушает семью».
Но никакой советской власти и не снилось такое разрушение семьи, которым сегодня занята или потворствует демократическая власть как на Западе, так и в России. Любой повод (от обнаруженного синяка на теле ребенка до отказа родителей делать прививку) может стать предлогом для изъятия ребенка из семьи.
Вот последний безобразный, вопиющий случай, произошедший в пос. Бурея Амурской области. Молодая мама шестимесячного младенца не согласилась делать прививку младенцу без консультации с иммунологом. Тогда по заявлению главврача(!) приехала группа захвата, состоящая из полицейских в масках, со щитами и дубинками, и работников опеки, причем, не предъявивших ни удостоверений, ни иных документов. Против сопротивляющейся захвату ребенка матери был применен шокер. Ребенка увезли в больницу, а на мать заведено уголовное дело по факту нанесения телесных повреждений полицейскому. Ей может грозить до 5 лет наказания.
Что же происходит с нашим обществом? Откуда берутся такие нелюди с перекодированным, измененным сознанием среди сотрудников МВД, опеки, среди врачей? Или повыше — среди сенаторов?
Так, сенатор от Новосибирской области Надежда Болтенко (по профессии врач-педиатр) на днях предложила рассмотреть в Совете Федерации изменения в статью 5.35 КоАП, предусмотрев в ней ответственность (в виде штрафа или лишения свободы) для родителей несовершеннолетних детей, которые уклоняются от деятельности, приносящей доход семье, без уважительных причин в течение более шести месяцев. По ее утверждению такие репрессии будут стимулировать «ответственность родителей за содержание детей» и поставят заслон социальному иждивенчеству». К сожалению, ни общественность Новосибирской области, ни ее коллеги в Совете Федерации не заметили такого «помрачения» сенатора.
Кто же и как кует такие новые продвинутые кадры?
Вернемся к Постановлению 481.
Возможности и перспективы, возникшие после его вступления в силу таковы, что Л. Петрановская признается: «В кои-то веков ветер дует в наши паруса, и, учитывая состояние экономики, он не переменится — содержание сиротской системы в нынешнем виде государству больше не по карману». То есть она утверждает, что традиционные детские дома сегодня уничтожаются исключительно по экономическим причинам, а отнюдь не благодаря мощному лоббированию на разных этажах российской власти и зарубежной помощи, которая целево направляется на переформатирование кадров (в основе своей — советских) детских домов.
Разрушителям системы детских домов под их новые задачи нужны специалисты, обладающие иными не только профессиональными, но и, прежде всего, человеческими качествами. Их обучением и занимается, в том числе, упомянутый институт Петрановской.
Какого же рода это обучение? Об этом — в следующей статье.
Вера Сорокина.
Статья опубликована в №180 газеты "Суть времени"