Детские психологические травмы могут стать причиной серьезных болезней

Американские исследователи из нескольких научных институтов нашли взаимосвязь между негативным детским опытоми сильными изменениями мозга и гормональной системы, которые не дают человеку адекватно переживать стресс. Такие изменения в дальнейшем ведут к большему риску развития тяжелых заболеваний, включая рак. Причем риск возрастает весьма значительно.

Про работу механизма изменения активности генов в течение жизни, который изучает молодаянаука эпигенетика, рассказывает доктор наук, профессор нейробиологии Медицинской школы Университета Мэриленд Маргарет МакКарти. Ее специализация – развитие мозга, и доктор МакКартиявляется автором ряда открытий о различиях в работе мозга у мужчин и женщин.

«Стресс в раннем возрасте приводит к изменениям в мозге, которые перенастраивают иммунную систему таким образом, что вы больше не можете отвечать на стресс как должно. Стрессовая реакция в силу биохимических процессов не может прекратиться, и вы только усугубляете свое состояние, – объясняет профессор. –Набор генов, с которыми мы рождаемся, не всегда определяют нашу жизнь. Под воздействием стресса активность генов может изменяться. Изучением этих процессов занимается относительно новая наука эпигенетика. Позитивная среда, окружающая ребенка (заботливые родители, здоровое питание, чистый воздух и вода), способна замедлить нежелательные реакции, в то время как стрессовые условия часто становятся спусковым крючком для болезней.

По словам нейробиолога,такие генетические изменения в нашем организме происходят благодаря процессу, называемому метилированием генов. При этом к генам присоединяется метильная группа CH3 –один атом углерода и три атома водорода – которая не дает гену правильно экспрессироваться, то есть полноценно обеспечивать выработку тех или иных химических веществ, за которые он отвечает.

«Когда происходит эпигенетическое подавление экспрессии, небольшие химические маркеры – метильные группы – примыкают к специфическим генам, функция которых – управлять деятельностью рецепторов гормона стресса в нашем мозге. Эти химические маркеры глушат важные гены в сегменте нашего генома, курирующего регулирование гормона стресса гиппокампом во взрослом возрасте. Если мозг не может умерить биологическую стрессовую реакцию, он входит в состояние постоянного перевозбуждения и нестабильности», – подробнее разъяснила механизм доктор Маккарти.

Что же это означает на практике?

В 2008 году в научном журнале WileyInterScience были опубликованы результаты исследования доктора наук, профессора психологии, директора Лаборатории детских эмоций Университета штата ВисконсинСета Поллака. Доктор Поллак и его коллеги изучили реакцию на стресс у пятидесяти маленьких детей. Дети из контрольной группы с рождения жили с родителями, а из экспериментальной – во младенчестве оказались в детском доме, и только позже их усыновили. Среди последней группы часть ребят пережили в детском доме негативный опыт: за ними дурно ухаживали или у них через день менялись воспитатели и не формировался эмоциональный контакт со взрослыми.

У последней категории детей обнаружились изменения гена, который помогает справиться со стрессом, давая команду прекратить выработку кортизола. Из-за повреждения данного гена их организм заводится от всякого пустяка, а потом не может вернуться в состояние покоя. «Важнейший набор тормозных устройств отключен», – говорит Поллак. И речь в данном случае идет только об одном из сотни генов, повреждающихся при столкновении ребенка с травмирующей ситуацией.

Интересно, что исследователи не обнаружили связь между реакцией на стресс и длительностью нахождения ребенка в детском доме. Проблемы с преодолением стресса возникали не у тех детей, которые были в детском доме дольше, а у тех, которым было там по-настоящему плохо. И они продолжали проявляться даже через несколько лет после усыновления.

Другиеи сследователи, под руководством доктора наук, координатора программы «Исследование и обучение детей и молодежи» (ChildandAdolescentResearchandEducation, CARE) Йельского университета Джоан Кауфман исследовали слюну у 96 детей и обнаружили, что у детей, попавших в ситуацию тяжелого длительного стресса, наблюдаются изменения «по всему геному». Эпигенетические маркеры показали серьезные отличия почти в трех тысячах участков ДНК и во всех двадцати трех хромосомах у этих детей. Не только в генах, которые не только контролируют реакцию на стресс, но и в генах, отвечающих за широкий спектр заболеваний во взрослом возрасте. Это исследование стирает различия между «физическим» заболеванием, и «психологической» и «эмоциональной» травмой.

Есть и более ранние, хотя и более косвенные данные.

В 1995 году врачи Винсент Фелитти и Роберт Анда начали крупномасштабное эпидемиологическое исследование, в ходе которого они соотнесли состояние здоровья 17 тыс. человек с тем, что те пережили в детстве или юности. К удивлению исследователей, почти две трети людей столкнулись с одним или несколькими неблагоприятными детскими переживаниями (НДП– англ. adversechildhoodexperiences, ACE). Этим термином Фелитти и Анда назвали непредсказуемые и вызывающие стресс события длительного характера, с которыми столкнулись многие дети.

Что же врачи подразумевали под НДП? Жизнь с матерью или отцом, страдавшим от депрессии или алкоголизма; потерю родителя из-за развода или других причин; постоянное унижение, игнорирование родителями, сексуальное или физическое насилие.

По собранной врачами статистике результаты получились неутешительные: люди, столкнувшиеся с четырьмя или более НДП, имели вдвое больше шансов заболеть раком, а также в 4,5 раза чаще страдали от депрессии, чем люди со счастливым детством. У женщин с каждым новым НДП примерно на 20% повышался риск попасть в больницу с аутоиммунным заболеванием. Люди, у которых было в детстве 6 или более НДП,жили, в среднем, на 20 лет меньше.

Более того, медицинские обоснования появились и у широко известного феномена раннего взросления или даже старения в результате травматического опыта. Так, ученые из Университета Дьюка, Калифорнийского университета в Сан-Франциско и Университета Брауна обнаружили, что неблагоприятные детские переживания могут преждевременно состарить человека и на клеточном уровне. У взрослых, перенесших раннюю травму, наблюдается большая эрозия так называемых теломер – своеобразных колпачковна концах нитей ДНК, защищающих геном от повреждений. По мере того, как наши теломеры разрушаются, мы вероятнее болеем, и наши клетки стареют быстрее.

Но есть и хорошие новости: хотя эпигенетические изменения часто действуют долго, исследователи признают, что они развиваются не у всех детей и вполне могут быть обратимы, если этой целью по-настоящему задаться.В частности, упомянутая выше группа ученых из Йельского университета подчеркивает, что, по последним данным, помочь пострадавшим детям можно. Да и не только детям. «В настоящее время признано, что, хотя существуют “чувствительные периоды”, когда дети более восприимчивы к влиянию окружающей среды, возможность способствовать позитивным изменениям мозга и поведения сохраняется и во взрослом возрасте», – утверждается в их исследовании влияния стресса на мозг от 2014 года.

Говоря о профессиональной помощи и создании благоприятных условий для ребенка, американские ученые первым пунктом называют всё-таки «формирование привязанности». Остается только процитировать Тютчева, который предлагал спаивать людей вместе не кровью, а любовью — «А там увидим, что прочней…»

 

Ольга Юрченко

 

https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC4126411/
https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/24655651/
https://acestoohigh.com/2016/09/08/7-ways-childhood-adversity-changes-a-...
https://ai-news.ru/2021/04/1377235.html