Елена Бредис
Я начну с самого близкого для себя примера, точнее — с рассказа мамы про единственную порку, которую она запомнила на всю жизнь. Дело было в самом начале войны, под Оршей, в военном гарнизоне. Один из дружной компании семилетних сорванцов стащил у отца сигнальный фонарик, после чего вся компания стала с этим фонариком развлекаться, включая и выключая. Принимала в этом участие и моя мама. Когда пропажа обнаружилась, в гарнизоне, понятно, начался нешуточный переполох. Друзья молчали как партизаны. Спрятанный фонарик все равно был найден, правда о виновных выплыла наружу. И вот тогда мой дед снял тонкий ремень от своей портупеи и устроил экзекуцию. Мама вспоминает, что было больно, но она терпела, потому как осознавала справедливость наказания.
Так вот сегодня мой дед, кадровый офицер, начальник штаба инженерных войск, в соответствии с принятым Госдумой неделю назад законом (речь идет о внесенных Федеральным законом № 953369-6 изменениях в Уголовный кодекс РФ. — Ред.) запросто получил бы два года лишения свободы. И не только за порку ремнем от портупеи, но и за простой шлепок по известному месту. Произошло то, чего мы так боялись: ювенальные технологии на законодательном уровне вошли в нашу жизнь. Как это могло случиться, почему широкая общественность ничего не знала? Об этом — эксклюзивное интервью с председателем общественной организации «Родительское Всероссийское Сопротивление» Марией Мамиконян.
— Мария Рачиевна, но какие-то шансы еще остаются?
— Какие шансы? Надежда на то, что Совет Федерации не пропустит? Мало вероятно. Максимум, кто-то один выскажется против. Если Совет Федерации закон принимает, то остается надежда на то, что президент наложит свое вето. Мы уже отправили ему открытое письмо с просьбой отреагировать на подобное законотворчество.
Без обсуждения
— А какое-то широкое обсуждение этого законопроекта было?
— Нет, благодаря усилиям определенного лобби все было сделано хитро и под шумок. На первое чтение представили текст, в котором шла речь о том, что некоторые преступления должны быть переведены из уголовного законодательства в административное. Ну, скажем, если преступление было совершено впервые, если побои не нанесли вреда здоровью. (Это как раз сто шестнадцатая статья, которую мы прозвали «статья за шлепки», поскольку ее стали использовать ювенальщики). И вот когда пошла речь о декриминализации этой статьи, у многих из нас даже чувство эйфории возникло. Ведь все мы по жизни знаем, что ребенка порой без шлепка невозможно привести в чувство. Более того, многие, став взрослыми, говорят потом: «Эх, если бы отец мне тогда вовремя как следует врезал, вся жизнь моя пошла бы иначе». Недаром русская пословица гласит: какая рука по головке гладит, та и за вихор треплет. Но то, что мы признаем необходимой воспитательной мерой, теперь трактуют как физическое и психологическое насилие.
Мама, воспитавшая одна четырех сыновей: «Когда моему старшему было пятнадцать, он явился домой пьяный в стельку. А я ведь многократно говорила о том, к чему может привести выпивка. Я тогда палкой загнала его домой. А утром поняла, что он ничего не помнит. И вот тут на меня накатило: я схватила ремень и стала его лупить. (Кстати, никакой обиды на меня у него потом не было). Зато с тех пор он ни разу не взял в рот спиртное, вырос прекрасным человеком, отличным семьянином. А вспоминая, говорит: «Мама, ты тогда была права».
— Но если шла речь о декриминализации этой статьи, то откуда взялся закон, о котором мы сейчас говорим?
— Перед вторым чтением случайно обнаружились внесенные поправки. И из них следовало, что декриминализация касается только посторонних лиц. Ударил вас кто-то на улице, не причинив серьезного вреда, — отделается штрафом. Зато все, что касается широкого круга родственников, остается в зоне уголовного права. Вы представляете, какой абсурд? Чужой человек может поставить вам фонарь под глазом, и ему ничего за это не будет, даже может ударить вашего ребенка, но если мама шлепнула малыша, она может на два года лишиться свободы. Другой пример. Бывает, что между супругами происходит ссора и жена бежит в полицию писать заявление. На другой день соображает, что погорячилась, сама спровоцировала, и спешит забрать заявление. Это называлось «за примирением сторон». Так вот теперь это будет невозможно: юридическая машина мгновенно запустится. По новому закону как раз все, что происходит в семье, будет криминализованно.
Многодетный папа: «Есть три главных органа чувств: зрение, слух и осязание. Если я двадцать раз показал, как правильно поступать, а он меня не увидел, если я двадцать раз повторил, а он меня в упор не слышит, то остается последнее и самое действенное — осязание».
Поражение в правах?
— Мне вот ни разу не пришлось шлепнуть свою дочь — такой идеальный характер у нее был. А вот внучка настолько упряма, что с нею без воспитательных мер порой не обойтись. Я всегда вспоминаю барда Тимура Шаова, который поет: «Бить по попке тоже важно, чтоб растить нормальных граждан»…
— Да, дети разные, и мы все это знаем. Только предупредите вашу дочь, чтобы она теперь остереглась шлепать малышку на улице: рискует получить реальный срок и вообще лишиться ребенка. Так вот перед вторым чтением поправки были тихой сапой просунуты в законопроект. Об этом узнали в Общественной палате РФ, были собраны слушания. Все, кроме одной дамы, писавшей этот законопроект, были глубоко возмущены. Мы были уверены, что уж после этого поправки будут убраны — все-таки Общественная палата РФ имеет серьезный вес. Увы, мы ошибались. Потом вдруг оказалось, что все прошло при полном «одобрямсе», хотя масса экспертов высказывалась в прессе категорически против. Вдруг оказалось, что и родительская общественность, и психологи «за» принятие этого закона.
Мнение психолога: «Есть масса случаев, когда установить границы для ребенка можно только с помощью шлепка, внезапного встряхивания. Дети могут разыграться так, что никакие увещевания на них уже не действуют. Им невозможно объяснить, почему нельзя выбегать на дорогу, поскольку они пока не в состоянии осознать, что такое смерть. Главное, чтобы ребенок понимал, за что он наказан. Главное — не вымещать на ребенке свои личные негативные эмоции».
— Тут еще надо подчеркнуть, что данный закон нарушает Конституцию. Ведь получается, что семья — это отдельная социальная группа людей, которая поражена в правах. Более того, по новому закону семья просто лишается презумпции невиновности. Это какая-то целенаправленная антисемейная политика.
Синяк у ребенка
— Перефразирую поэта: если такой закон принимают, значит, это кому-то нужно?
— Безусловно! Существует лобби, заинтересованное в расширении «рынка детей». Именно этим людям особенно важно сделать так, чтобы изъятие ребенка из семьи по закону было максимально упрощено. К нам банально пытаются перетащить то, что махровым цветом давно расцвело на Западе.
— А каким образом будут выявляться подобные преступления? По доносительству?
— Ну определенная практика уже существует: в детских садах деток с утра осматривают на предмет наличия синяков и царапин. Но вы видели детей, которые не падают, не расшибают носы, не ходят с синяками на локтях и коленях? Но теперь это будет трактоваться однозначно — как результат насилия в семье. И поверьте, вам будет очень нелегко доказать, что синяки появились в результате игры в футбол. Более того, если в садике или школе обнаружили такие синяки, то сразу вызывают специальные службы и ребенка забирают. Короче, семья теперь трактуется как главный источник угрозы для детей.
Многодетная мама: «Я сама росла в семье, где было трое детей. Так вот один из нас ни разу пальцем не был тронут, потому как не за что было, а мы двое постоянно были драны как сидоровы козы. Но никогда не обижались, поскольку знали: за дело. Моя знакомая говорит, что от уха до мозга пара сантиметров, а от попы до головы целый метр, зато доходит моментально. Я двоих своих детей и пальцем не тронула, а третьего до четырех лет шлепала. Потому что ему хоть кол на голове теши, а он все равно будет втихаря пытаться засунуть в розетку спицы или ножницы. Зато после четырех лет — никаких проблем. Я сама, когда выросла, сказала маме: «Мало ты меня била, вот в тех случаях пожалела, не врезала, а я теперь расхлебываю».
— Сегодня приходится давать подробные объяснения, каким образом ребенок получил сотрясение мозга, упав с качелей. И даже если вы это докажете, то все равно будете плохим родителем. Мы уже сталкиваемся со случаями, когда родители боятся обращаться в травмпункт, поскольку буквально на следующий день их вызывают в полицию «для выяснений». Не спорю, есть опустившиеся семьи, где дети регулярно подвергаются насилию. Но их не так много, как нам пытается внушить ТВ, и все они давно на учете в милиции. До сих пор мы выигрывали суды по поводу «синяков», но тогда не было закона. А теперь противостоять будет сложно.
— Но ведь этот закон фактически поощряет стукачество?
— Конечно. Уже сейчас известны случаи, когда бабушкам возле подъездов раздают листовки, в которых побуждают их быть бдительными, сообщать, куда следует.
— Но ведь РВС как-то удалось приостановить принятие закона «О насилии в семье»…
— Да, пока тот закон «завис». Но зато нужные им положения они сумели протолкнуть в этот. Больше всего мы опасаемся, что президенту просто никто не укажет на данные поправки, что закон представят в общем виде, после чего он будет подписан. Не факт, что наше открытое письмо попадет к нему. Но борьбу мы продолжим.
Статья впервые опубликована в "Липецкой газете".