С удивительным упорством отказываясь говорить о реальных причинах видимого кризиса, некоторые мыслители современности все чаще повторяют не вполне обдуманные слова «тупик истории», «исчерпание истории», «остановка истории», «конец истории».
Это привело к тому, что в нашем мире, где все превращается в «мем» очень быстро, стало уже практически модой вести разговоры о конце истории. Поэтому, даже абсолютно отдавая себе отчет, что обсуждение таких вещей по-хорошему должно вестись в более серьезной форме, быть более развернутым и глубоким, приходится тоже вливаться в ряды тех, кто рассуждает о столь опасных вещах.
При совершенно различных ракурсах, более или менее длинных предложениях в тексте и разнообразных прогнозах все эти рассуждения в основном сводятся к двум выводам:
1. История больше не движется вперед самостоятельно. Если раньше история чутко реагировала на то, что совершалось в каждой ее точке, приобретала со временем новые черты, меняла экономические и научные модели, формы существования общества и даже самого человека, то теперь эта, так называемая стрела времени, окончательно превратилась в шахматную доску. Игроки переставляют фигуры, приходят и уходят новые поколения, на календаре сменяются года, а истории нет. Жил ты, значит, жил, осваивал все культурное богатство цивилизации, вносил свой скромный вклад в ее обогащение, куда-то стремился, открытия делал, природу покорял, созидал, шел вперед в полной уверенности, что в будущем все будет еще лучше или, по крайней мере, не так, как сейчас, и желательно это будущее увидеть воочию, а еще лучше — приложить руку к его воплощению… и вдруг вышел на полянку, сел на пенек и понял, что идти-то тебе и некуда дальше и что будешь ты ходить кругами по этой полянке до скончания веков! Есть от чего прийти в отчаяние, товарищи! Все этапы развития пройдены, впереди никаких перемен нас не ждет, человек постиг всё и понял, что не надо ему было ничего постигать, ибо никогда ему это постигнутое не пригодится, а все что пригодится уже у него под носом на блюдечке. То, что мы имеем в наличии (а вам нравится то наличное, что мы имеем?) — наша окончательная и неизменная реальность. При этом утверждается, что все это достоверно известно, окончательно определено и не существует внешних для исторического процесса факторов и причин, спровоцировавших подобное состояние. Мол, оно само шло-шло (техника развивалась, общество демократизировалось, экономика росла) и пришло. Но если нет истории, то жить-то мыслящему существу становится совсем тошно.
2. И основная проблема в этом мире без истории — это, конечно, состояние человека и общества. Человека при этом чаще всего буквально сводят до уровня животного, путая при этом порядок следования, то ли все плохо, и поэтому человек превращается в животное, то ли человек изначально полудикое животное, и потому все так плохо. Специалисты «по человеку» (даже психологи-когнитивисты, которым это вроде бы не к лицу) ведут себя так, словно все, чего можно ожидать от этого существа, коренится только в его физиологии, ну и чуть-чуть в бессознательном, которое тоже, по сути, родом из физиологии. Женщины при этом вечно и, разумеется, безуспешно борются с ПМС, мужчины пытаются занять место альфа-самца в коллективе, а все вместе они хотят устроить получше свое тельце на пляжах Мальдивов и Гоа или хотя бы на диване у телевизора с попкорном, с удовольствием отвлекаясь от повседневной грызни за ресурс.
Город Сумы. Секонд-хенд. Акция разденься и возьми бесплатно
Иные мыслители еще сокрушенно добавляют, что культура при этом вместо основы, служащей формированию человека, превращается в сохраняемый ценой немыслимых усилий музей. Причем подразумевается, что ходить туда никто не хочет. А значит…
И вот тут начинается самое интересное. Вместо серьезного анализа причин такой стагнации, мыслители очень быстро соглашаются считать, что так оно и должно быть. Ничего не поделаешь, все будет долго и медленно загнивать, главное, держаться подальше от очагов гниения. Ведь нам, людям высокообразованным, культурным, осознавшим всю сложность мира, постигшим его проблемы, совершенно нечего делать рядом с теми, кто даже в музеи-то не ходит.
Да, действительно, все докатилось до края, и никто не собирается это отрицать. Но утверждать нужно не это, утверждать нужно, что мир докатили до такого состояния в том числе и подобные «мыслители». Но не одни они, конечно. И не с них все началось.
А началось все с капитала.
Точнее, с борьбы в человеке материального и собственно человеческого. Рассматривая это самое человеческое, как его ни назови — духовность, добродетель, благородство, культурная зрелость, можно обнаружить, что оно зачастую считалось свойством только элиты — богатых и благородных. В силу материального благосостояния, им сравнительно легко было доступно образование, эстетическое совершенство. Культура во многом принадлежала им, именно в их среде складывался кодекс чести. На основании обладания такими серьезными отличиями, в том числе и материальным, элита осуществляла безраздельное господство над бесправным и полуголодным народом.
Элита ничуть не мучилась угрызениями совести, поскольку такое состояние было на каких-то этапах легитимизировано. Но со временем высокомерие элиты росло, она все больше погружалась в бесконечное накопление материальных благ. От истинного благородства (в буквальном смысле) оставался только фальшивый блеск. А это значило, что и народ, и возложенные на нее административные функции со временем совсем переставали элиту волновать. Ее волновало только материальное. Победив внутри отдельных людей, материальное стремилось накопить все больше и переходило в наступление на всех фронтах. Ужесточалась борьба между людьми, между классами, между народами.
Мыслители древности очень остро ощущали победу материального и всю пагубность такой трансформации. Так Платон писал:
«Богатство развратило душу людей роскошью, бедность вскормила страданием и довела до бесстыдства».
У. Хогарт. «Модный брак. Брачный договор»
Следовательно, подчинение материальному меняет человека как такового. Богатый развращается и теряет свою человеческую сущность. Бедный унижается и так же теряет свою человеческую сущность.
Но если богатому это прощается, то бедный, чаще всего раб, приравнивается в силу приобретенных в рабстве особенностей к животному или к орудию труда. И хотя такая постановка проблематизируется уже Аристотелем, традиция не считать людьми рабов и исполнителей тяжелого физического, изнурительного труда, презирать бедняков за то, что те якобы «другие», сохранялась в обществе довольно долго.
Но история не стоит на месте.
Со временем росло самосознание человека. Рабы и плебеи больше не хотели быть орудиями или людьми второго сорта, они начали задумываться над тем, почему, принадлежа к роду человеческому, они не могут быть благородны?
Параллельно менялось и отношение к труду. Труд, пусть и очень постепенно, реабилитировался, а бездельники, какого бы ранга они ни были, осуждались. Вот, что писал Иоанн Златоуст:
«Не станем стыдиться ремесел и будем считать бесчестьем не работу, но праздность и безделье» /III:187/.
С выходом на историческую сцену раннего гуманизма, у каждого человека появился шанс обрести человеческое достоинство. Но для этого надо было потрудиться. Так, известный гуманист, канцлер Флорентийской республики Колюччо Салютати писал: «Плебеи и рабы могут быть благородными и добродетельными не менее чем патриции и цари». Даже природа человека может быть изменена работой человека над собой. И хотя в своей униженности «рабы по природе... не могут сделаться добродетельными», Салютати не считал это фатальным, добавляя мысль об изменении природы: «если не изменят условие природы». «Если они поднимутся на эту ступень, то, без сомнения, прекратят быть рабами по природе». Человек может изменить свою «природу» и возвыситься до добродетели и благородства.
Лейтмотивом всей гуманистической традиции является то, что, хотя основы человечности заложены в каждом с рождения, но цель человека сохранить и развить эту человечность и жить, творя благо. То есть благородство и добродетель не обеспечиваются богатством или знатностью рода, но приобретаются ценой собственных усилий. Труд и духовная активность в состоянии изменить человека к лучшему, облагородить его.
Нельзя не отметить, что эта доктрина долгое время играла решающую роль в решении практических вопросов организации хозяйственной жизни Флоренции.
К сожалению, эта традиция с падением Флорентийской республики и приходом к власти клана Медичи во многом утрачивается. А противоречия между массами и финансовой элитой нарастают.
У. Хогарт. «Модный брак. Вскоре после свадьбы»
Здесь, наверное, стоит зафиксировать, что конфликт, происходивший между элитой и массами, был за обладание некоей человечностью, благородством и против несправедливости. А грубое «отобрать и поделить» — это результат неправильной трактовки человеческих устремлений. Хотя, с другой стороны, крайняя степень нужды масс и хищническое поведение элиты просто-таки вынуждало пойти и отобрать то, что было несправедливо присвоено элитой.
История знает огромное множество восстаний, бунтов, народных движений по всему миру и во все времена. В то время как элиты измышляли способы похитрее ограбить народ, вели кровопролитные войны, плели заговоры и интриги между собой, народным низам было не до высоких материй, народу приходилось выживать из последних сил.
В конце концов, элита Европы, начав Первую мировую, в очередной раз отлично продемонстрировала, на что она способна ради достижения своих целей, в существенной степени материальных.
В итоге нарастающие противоречия и вместе с тем развитие общественной жизни, ее усложнение поставили человека перед необходимостью переосмысления собственного человеческого содержания и человекостроительства.
У. Хогарт. «Модный брак. Будуар графини»
Наиболее активно это переосмысление шло в России, особенно в начале XX века, когда стало понятно, что, помимо невыносимого материального состояния масс, нужно опасаться утраты человеком его человечности, расчеловечивания.
В Советском Союзе велись мощнейшие исследования проблемы человека. При кажущемся упоре на материальное благосостояние, ядром коммунистической доктрины было всестороннее развитие личности, независимо от ее материальных ресурсов, социальной принадлежности и статуса. В процессе изучения возможностей и условий развития человека, ученые пришли к выводу, что основными условиями его становления и развития являются построение тесных социальных связей, овнутрение культурных богатств человечества (вот тут всегда есть риск использовать замыленные фразы и тем самым выхолостить смысл, но от этого никуда не деться. Человек должен в своем онтогенетическом культурном развитии проследовать по пути культурного филогенеза цивилизации) и все тот же труд и как творчество, и как созидание, и как бескорыстное радение за общее благо.
Именно такая доктрина обеспечила успехи СССР в довоенном и еще более — в послевоенном развитии.
Воспитание, образование, трудовые усилия и сама среда позволили сформировать человека нового поколения, который обладал человечностью, позволяющей выстраивать социум на новых основаниях, не побоюсь этих слов, свободы, равенства и братства. Коллективные, сознательные, согласованные и целенаправленные усилия миллионов человек позволили СССР добиться успехов и в народном хозяйстве. Но при постепенном росте уровня жизни материальное в СССР до определенного времени (и тут нельзя не сказать, что перелом все же произошел, но он в первую очередь произошел в элитных кругах, рыба, как известно, гниет с головы, а еще точнее — с брюха) не занимало доминирующего положения, у человека были другие устремления.
Эти успехи вызвали тихий ужас в среде капиталистической элиты, чье внутреннее содержание мало изменилось со времен Древнего Рима. Элита с ее установкой на исключительность и привилегированность не могла и не хотела принимать перемен даже при понимании, что будущее за этим новым, бескорыстным и нелинейно развивающимся миром. Меньше всего элита хотела утраты значения капитала. Ведь капитал – это главный фактор элитарности в из понимании, он обеспечивает практически безграничные возможности для удовлетворения любых потребностей при минимуме трудовых усилий. И при этом совершенно не важно, в каком обществе ты являешься элитой, в обществе Древнего Рима, в феодальной Европе или в условиях мирового капитализма. Подойдут любые условия, пусть даже более примитивные, чем нынешние, лишь бы сохранить капитал. Элита отказалась рассматривать те плюсы, которые сулило новое направление развития, она не стала менять целей своего существования, которые испокон веков состояли в эксплуатации и накоплении капитала, то есть в материальном.
И поэтому элита решила остановить процесс развития человека.
Главным союзником ее в этой борьбе стал тот самый капитал. А орудием борьбы с человечностью стала голая материальность. Колбаса, джинсы, триста сортов сыра и апофеоз жевательной резинки.
Не зря Джаноццо Манетии писал о «наслаждении, которое он (человек) мог получить и вкусить от всех видов сотворенных вещей, но которое склонно было к пороку», так что богу пришлось поставить выше его «добродетель, которая всегда боролась с наслаждением как с кровным врагом».
У. Хогарт. «Модный брак. Дуэль и смерть графа»
Вот тут мы и вернулись к началу.
Капиталистическая система соблазнила человека материальными благами и наслаждениями, заставила его свернуть с магистрального пути развития в тупик. А теперь сокрушается, что человек утрачивает человеческое лицо и становится животным.
Конечно, больше всего огорчает то, что поддался соблазну советский человек, но в условиях очень сильного давления извне, подлого предательства советской элиты, это можно понять.
Капитализм же начинает использовать искусственно созданную ситуацию для обоснования утверждения, что человек это животное и никакое всестороннее развитие личности ему не нужно. Посмотрите, он же к нему не стремится! Ему, то есть животному, нужно потребление — удовольствия и удовлетворение животных потребностей, в какой бы форме они не возникали. Есть желание, удовлетвори его и будешь счастлив. Счастье — это так просто! С самого детства человека затягивают в круг опрощения. Всеобщее образование? Да зачем оно нужно?! Оно только вызывает ненужные сомнения и тревоги. Не надо нагружать человека информацией, не требуйте от него взять барьер сложности, освободите его от моральных терзаний! Посмотрите на это дитя, у него такой большой и тяжелый портфель, он повредит себе спину! Уж лучше пусть он останется непосредственным, радостным и счастливым ребенком!
Именно в такое «счастливое дитя» элита хочет превратить человека, чтобы он ни о чем не задумывался, стремился только к красивой жизни и развлечениям, чтобы он как можно меньше знал об исканиях прошлых веков — там ведь можно случайно наткнуться на утверждение человечности в качестве главной ценности. Надо повернуть всех лицом к тем мыслителям и ученым, которые убеждены, что человек это животное, а других забыть-забыть-забыть!
Разумеется, к таким конструктам возникает много вопросов.
И первый, конечно, это то, что бывают и наказуемые желания, такие как однополые браки, инцест, проституция, наркотики, педофилия, убийства, людоедство. Капитал в этом отношении готов во всем пойти навстречу человеку материальному, лишь бы тот не вспомнил, что он человек духовный и благородный. Даже до людоедства, судя по всему, уже недалеко, про проституцию и наркоманию я вообще молчу.
Однако, к неприятному удивлению элиты, удовлетворение даже самых извращенных желаний не удовлетворяет человека! Человек продолжает томиться, тревожиться, тосковать, у него начинаются неврозы, вспышки агрессии или приступы апатии и лени, человек погружается в себя, он копается в своих болячках и комплексах. Его жалеют, увещевают, лечат, но неизменно предлагают считать все эти проявления натурально присущими человеку от природы. А в условиях, когда человеку из поколения в поколение подсовывают фальшивку, личность все более деградирует, а вместе с ней деградируют и трудовые навыки, и общество. А степень этой деградации вряд ли порадует не только самого человека, но и элиту, которая и сама-то зачастую не склонна посещать «музей культуры».
У. Хогарт. «Модный брак. Смерть графини»
Кроме того, удовлетворение всех потребностей требует денег, а материальное состояние Европы сегодня оставляет желать лучшего. В таких условиях от животного не стоит ожидать, что оно сократит уровень потребления и начнет больше трудиться, чтобы исправить существующее положение. Оно — животное — пойдет громить всех подряд. И здесь элита оказывается в ловушке. Она создала общество, которое не может противостоять сложностям, как это способно сделать общество сознательных, взаимодействующих и мыслящих существ. Элита создала стадо с элементами стаи и теперь оказывается заложницей этой системы.
В таких условиях ей остается только усиливать карательные меры, которые и выльются со временем в многоэтажное человечество в его самых уродливых формах, поскольку наращивание упрощения и сдерживания приведет к тому, что перегородки станут прочными и непроницаемыми, а армии карателей многочисленными и безжалостными.
Единственное, что элита хотела бы от человека, чтобы он, конкурируя за материальное благополучие, кое-как поддерживал приемлемый уровень экономики. Поэтому материальный успех превращается в морковку, которую вечно держат перед носом ослика, вынуждая его работать все больше и обещая, что вот-вот еще немного и он обязательно разбогатеет, как…. ну, например, Дональд Трамп. Каждый может стать миллионером! Доброе утро, миллионеры! При этом ни факты, ни статистика никого не убеждают.
В борьбе за материальное все средства хороши, активные зарабатывают деньги, по десять-одиннадцать часов сидя на рабочем месте, круглосуточно отвечая на мобильный и не отключая оповещение о почтовых сообщениях. Еще более активные продвигаются по карьерной лестнице, переступая через менее активных. Совсем уж хищники не останавливаются ни перед нравственными, ни перед уголовными преступлениями. Это ничуть не лучше, чем изнурительная и отупляющая работа в поле или на стройке. Человек снова становится орудием в чужих руках. А труд превращается в голое зарабатывание денег, и это его содержание вытесняет труд как творчество, труд как развитие, труд как преобразование мира.
Но это еще не так страшно. В конце концов, если очень повезет, можно найти такую профессию, где эти формы труда пересекаются и даже взаимодополняются.
Страшно то, что оказывается прикладывать максимальные усилия для удовлетворения материальных потребностей не только не вредит личности, но и признается необходимым. А прикладывать усилия для человекостроительства и обретения благородства не только излишне, но есть насилие над личностью! Не смейте говорить человеку, что он создан, чтобы ценой собственных усилий создать себя! У нас свобода, и каждый волен разлагаться как угодно!
Какая существенная разница с доктриной ранних гуманистов и сетованиями Платона, не правда ли?
В результате можно видеть успешных материально людей, которые содержательно недалеко ушли от неандертальца.
Нет, конечно, никто не запрещает развитие напрямую. Наоборот, множатся образовательные программы (самого различного толка и уровня), человеку говорят о непрерывном самосовершенствовании, но при этом из школьной программы по литературе изымают серьезные и сложные произведения, заменяя их на порнографические рассказы и «раннее сексуальное развитие». И так, к сожалению, везде. Громкое слово «саморазвитие», популярность которого говорит о том, что все же человек не забыл, что он человек, — это фальшивка, бессовестно подсовываемая доверчивым обывателям. Человечество ставит себе целью быть доброжелательным, бесконечно учить языки (чаще всего, застревая на алфавите), заниматься йогой, не ругаться матом. Но все это слетает как шелуха при легком ветре, очень быстро оголяя истинное лицо такого глянцевого совершенства, когда речь заходит о вещах более серьезных — об алчности, о равнодушии, о глупости, об эгоизме, об испытаниях, о созидании блага, о судьбах человечества. И перед нами вновь появляется незрелая личность, дитя глупое, неразумное, неуправляемое, да еще и агрессивное.
Но человек все же — не животное. И он не может жить без рефлексии. Он постоянно будет искать ответы на острые вопросы своей собственной и общественной жизни. Он будет стремиться познать самого себя, отстоять свою человечность и право принимать сознательные решения.
Петрарка сказал, что «для мужа нет ничего естественней труда, человек рожден для него, как птица для полета и рыба для плавания».
А поэтому труд человекостроительства, не смотря на всю его сложность, необходимо признать неотъемлемым правом человека. Такой духовный труд должен стать наряду с материальным трудом наиважнейшей составляющей человеческой личности.
К сожалению, проект «счастливое дитя» не предусматривает человекостроительства. Это и есть та точка, в которой сегодня наиболее очевидны сознательные усилия элиты по сдерживанию человеческого развития. Это и есть ее самое большое преступление, которое она пытается замаскировать и концом истории, и биологическим редукционизмом, и свободной конкуренцией.
Человек не нужен элите, ему нужно счастливое дитя или животное, чтобы сохранить свои позиции и капитал. А без Человека не будет и Истории!
Искушенная мысль серьезных людей денно и нощно трудится, пытаясь рассчитать, как же распределить наличный ресурс планеты, чтоб и волки оказались сыты и овцы хоть отчасти целы. Понятно, конечно, что волкам будет вечно мало, но голодными все время будут оказываться овцы. Понятно так же, что в таких условиях волки не будут думать о глобальном решении вопроса, которое потребует коренных преобразований во всех сферах жизни. Для этого волкам понадобились бы человечность и благородство. Самым простым решением для волков окажется сокращение популяции овец. Для элиты важнее защитить свой уютный (наполненный крысиной возней) мирок от посягательств каких-то левых товарищей, которые вдруг ни с того ни с сего начали утверждать, что смысл, мол, не в деньгах и не в удовольствиях, а в каком-то всестороннем развитии личности и коллективном труде на общее благо. И поэтому она не остановится ни перед чем.
А теперь предлагаю все же вернуться к концу. К концу истории. Да, она действительно может кончиться. И совершенно ясно, кто будет за это в ответе. Но остается надежда, что мы все вместе все же одумаемся и вернем человеку возможность развития, а значит, и историю!
Малышева Татьяна, РВС