Марина Жинеста — каталонская участница гражданской войны в Испании — на крыше отеля «Колон» в Барселоне. 21 июля 1936 г. (Фото — Ханс Гуттман)
В завершение цикла статей об иберо-американских поэтах и фашизме, толчком к которому послужила статья Дмитрия Быкова, вышедшая в декабре 2019 года в журнале «Дилетант», где поэты представлены как неразумные идеалисты, не способные понять устремления «справедливых» генералов Аугусто Пиночета и Франсиско Франко, — надо сказать чуть подробней о «почве», на которой вырастают подобные публикации.
Россия много лет на дипломатическом и политическом уровне противодействует обелению фашизма. Однако в основном она борется с немецким нацизмом, и ее «антифашистские» усилия сосредоточены главным образом на Гитлере и на Германии.
Между тем союзников Гитлера — Франко и Муссолини — уже давно оправдывают; в каком-то смысле и оправдали, причем не только на Западе, но и в России.
А оправдание союзников Гитлера, фашистских диктаторов Испании и Чили, является неотъемлемой частью реабилитации фашизма и германского нацизма как одной из его разновидностей. И если будут оправданы Франко и Муссолини, то в конечном счете будут оправданы нацизм и Гитлер.
Кто, как и зачем оправдывает в России испанского генерала Франсиско Франко?
В СССР Франко рассматривали как союзника Гитлера, а франкистский режим как фашистский. Под влиянием СССР Совет Безопасности Генеральной Ассамблеи ООН в мае–июне 1946 года провел расследование и пришел к выводу: «По своему происхождению, природе, структуре и общему поведению режим Франко является фашистским режимом, установленным по образцу нацистской Германии Гитлера и фашистской Италии Муссолини, и, в значительной степени, благодаря полученной от них помощи».
Еще в 1939 году, после прихода к власти Франко, СССР разорвал дипломатические отношения с Испанией и восстановил их только в 1977 году, через два года после смерти генерала.
Но после распада СССР отношение к генералам Франко и Пиночету в России поменялось. Причем поменялось на 180 градусов. И в этом есть неумолимая логика, возможно, непонятная тем гражданам России, кто считает, что раз страна до сих пор чтит подвиг советского солдата, победившего фашизм, то она не до конца отказалась от коммунизма.
Вряд ли поколение тех, кто воевал или поколение тех, кто были в войну детьми, не понимают, что Россия отказалась от коммунизма и тем самым предала тех в мире, кто ориентировался на нее как на коммунистическую державу. Но уже поколения позднего СССР, перестройки и постперестроечной эпохи не способны увидеть картину с такой отчетливостью.
Они как бы не замечают принципиального противоречия — того, что Россия, проклявшая коммунистическую идеологию, не делает последнего шага на этом пути и не отказывается от оценки Великой Отечественной как справедливой и освободительной войны, спасшей мир от фашизма. Может быть, просто чувствуют, что это последнее, что удерживает страну от окончательного отказа от себя, от убийства себя как сущности и в конце концов от распада?
Испанский летчик, воевавший в гражданскую войну, живший долго в СССР, преподававший испанский язык в высшей школе, профессор Хосе Браво категорически отказался после распада СССР приезжать в Россию. И даже когда в 2007 году российское правительство наградило его медалью Жукова, он получал награду в стенах русского посольства в Испании. Такова позиция человека старшего поколения, сохранившего коммунистические убеждения, к совершенному нашей страной предательству своего прошлого.
Россия отказалась от коммунизма и сделала все сопутствующие такому отказу шаги. К власти шли люди, предварительно изучившие опыт борьбы с левыми движениями — то есть прежде всего опыт Франко и Пиночета.
Диссидент Вячеслав Игрунов, один из создателей «Мемориала», «Яблока», в настоящий момент директор Института гуманитарно-политических исследований, в интервью «Ленте.ру» от 25 мая 2015 года делится воспоминаниями о планах реформаторов перед распадом СССР:
«Большая группа молодых реформаторов в 1989 году поехала в Чили перенимать опыт Пиночета, там были Найшуль, Чубайс, Львин, Васильев, Болдырев и многие другие. Вернулись все в полном восторге, за исключением Болдырева. Осенью 89 года у нас были очень тяжелые споры на эту тему. Они же размышляли после поездки так: сделать нищим население, чтобы обесценить рабочую силу, а наши не очень хорошие товары получили бы конкурентоспособность за счет дешевизны, сконцентрировать ресурсы в руках немногих, чтобы эти немногие могли конкурировать на международном рынке. Я им говорил: эти методы приведут к забастовкам и развалу страны. Они ответили, что понимают это, потому главная задача сначала уничтожить профсоюзы. Я возразил, что с профсоюзами можно договариваться, а без них будут радикалы и «дикие» акции протеста. Их ответ на мою реплику ошеломил: «А что, у нас пулеметов нет?»
Понятно, почему реформаторы заинтересовались прежде всего Пиночетом. У генерала был опыт успешной расправы с социалистическим правительством, и этот опыт был сравнительно недавний.
СССР хотели уничтожить как можно быстрее и основательнее. Игрунов сообщает: «Люди из гайдаровской команды вообще говорили о разрушении государства: „Чем больше мы разрушим, тем тяжелее будет восстанавливать прежнее“. Когда я это услышал, понял, что нам не по пути. Их представление о сильной власти — это представление не о государстве, а о диктаторе, который ломает народ через колено и проводит реформы. Фраза „ломать через колено“ в этой среде появилась довольно рано».
В подтверждение слов Игрунова можно вспомнить знаменитое интервью Чубайса в самолете, когда он заявил: «Мы занимались не сбором денег, а уничтожением коммунизма. Это разные задачи, с разной ценой… Мы знали, что каждый проданный завод — это гвоздь в крышку гроба коммунизма. Дорого, дешево, бесплатно, с приплатой — двадцатый вопрос… Приватизация решала главную задачу — остановить коммунизм».
Когда коммунизм был уничтожен, то враги его — Франко и Пиночет — оказались, в соответствии с новой парадигмой, благородными людьми или, как выразился поэт Дмитрий Быков в той статье, «справедливыми» генералами. О них настойчиво стали говорить в положительном ключе, продвигая следующие тезисы.
Первый тезис — приход Франко и Пиночета к власти спас их страны от развала, так как правление левых сил поставило Испанию и Чили на грань катастрофы.
На самом деле катастрофа, на грани которой находились Испания и Чили, во многом была создана правыми силами. Они сопротивлялись реформам, которые проводили пришедшие к власти левые, и не брезговали в том числе самыми жестокими мерами, даже расстрелами мирных людей. Например, правые в Испании заблокировали возможность проведения аграрной реформы, направленной на то, чтобы передать часть земель из рук землевладельцев крестьянам.
В Чили бедность толкнула крестьян на захваты необрабатываемых пустырей. Люди хотели найти хоть какое-то пристанище и не умереть от голода. Захваты земель привели к расправам, в том числе к расстрелам крестьянских семей с детьми.
Журналист Михаил Леонтьев в 1998 году взял интервью у Пиночета. На вопрос журналиста: «Скажите, когда и как созрело решение взять власть и ответственность на себя, и какова была обстановка в Чили в этот момент?» — Пиночет отвечает: «В первую очередь страна находилась в очень тяжелой социальной, экономической и финансовой обстановке. Практически она была на военном положении. По утрам можно было видеть во всех магазинах колоссальные очереди за хлебом».
Но генерал не уточнил, что продовольственный кризис был рукотворным: правые радикальные организации терроризировали население, перекрывали дороги, срывали поставки, создавали условия для черного рынка и дефицита.
И в Испании, и в Чили левые не тронули всерьез армию. В итоге в обеих странах армия, совершив несколько неудачных попыток, в конце концов достигла желаемого результата и осуществила удачный переворот, свергнув правительство. Гражданским силам было сложно противостоять выступившей против правительства армии.
Следующий тезис — генералы Франко и Пиночет были людьми миролюбивыми, всячески стремившимися прекратить братоубийственную войну.
Говорилось, например, что Франко медленно продвигался по Испании и по пути к Мадриду отступил и сделал «крюк» с целью освободить Толедо, чтобы минимизировать число жертв.
Такое заключение прямо противоречит намерениям Франко и его генералов, а намерения эти подтверждаются их собственными высказываниями. Так, генерал Ягуэ, захватив город Бадахос и убив 4 тысячи человек на спортивной арене города, заявил журналистам: «Конечно! Как вы думаете, я собирался взять 4000 красных с собой, когда мы наступали? Или я должен был их там оставить, чтобы они сделали Бадахос красной столицей?»
Франко придерживался этой же логики, считая, что территорию необходимо зачистить, чтобы иметь в дальнейшем надежный тыл. Этот тыл нужно было освободить от тех, кого франкисты характеризовали как быдло, отбросы и еврейско-масонских заговорщиков — такая риторика постоянно транслировалась франкистской пропагандой.
С гражданским населением обращались предельно жестоко, стремясь запугать и таким образом сломить сопротивление. Для запугивая использовали жестокость марроканских наемников и солдат из «Иностранного легиона», чьи преступления стали легендой еще во время войны в Марокко, где легионеры отрубали пленным головы и ходили, нанизав отрубленные головы на пики.
Даже такие чудовищные события, как бомбардировка немецким легионом «Кондор» Герники, мирного города, рассматриваются теперь не как одно из самых жестоких событий до начала Второй мировой войны, а как чуть ли не оправданное действие — мол, в Гернике были мост и военный завод. В том числе в результате этой бомбардировки республиканское правительство решило эвакуировать детей с севера Испании в другие страны, и часть детей попала в СССР.
Сторонник Ельцина, со временем ставший националистом, Егор Холмогоров пишет: «Пабло Пикассо по заказу республиканского правительства пишет пропагандистскую картину „Герника“, в которой бомбардировка небольшого басконского городка (здесь погибли около 200 человек, для сравнения: республиканцы убили за войну более 6800 только священников, единовременно в Лериде было расстреляно 270 из 410 пастырей) представала как апокалиптическая трагедия».
Это описание разительно не соответствует фактам. В реальности после многочасовой бомбардировки Герники немецким «Кондором» и пожара, начавшегося вследствие этой бомбардировки, в Гернике погибли тысячи человек. Точное число неизвестно, как правило, говорится о двух-трех тысячах. Часть людей погибла сразу, а часть позже — в больницах, от ожогов и ранений.
Священников в Испании расстреливали как «безбожные» коммунисты, так и верующие франкисты. И связано это было в том числе и с тем, что священнослужители разделились и с оружием в руках выступили за один или другой лагерь.
В Стране Басков, где многие служители церкви встали на сторону Республики, франкисты расстреливали священников, поддерживавших левые силы, без малейшего сомнения и сожаления.
Франко и Пиночет не раз обозначали, что для них есть две священные вещи: Бог и частная собственность. Вопрос о содержании такой веры необходимо исследовать. Она явно специфична. Эта формула, примененная к реалиями Испании и Чили, означала, что латифундисты претендуют на вечную власть. Как вечны и нищие крестьяне.
По сути, эта формула мало отличается от заявления сподвижника Франко капитана Гонсало де Агилера, графа Альба-и-Йелтес, заявившего, что канализация погубила Испанию — бактерий стало меньше, и бедняки перестали вымирать в большом числе. «Наилучший контроль за рождаемостью в Испании — это тот, который Бог пожелал нам дать. Канализация — роскошь, которую получат только те, кто этого заслуживает, хозяева Испании, а не рабское быдло».
Подтекст этой фразы еще в том, что «быдло» осмеливается претендовать на жизнь, вместо того чтобы довольствоваться нищетой, в которой родилось, и рано умирать.
Конечно, для фашистов, считающих большинство людей мусором, было неприемлемо христианское представление о справедливости и о необходимости спасать каждую душу, загубленную не в последнюю очередь бедностью.
Российские реформаторы, судя по всему, разделяли взгляды своих испанских и чилийских предшественников. Под видом демократии в Россию пришло самовластное желание уничтожать и убивать во имя установления власти богатых и превращения страны в гниющий отстойник. И намерение это передавалось следующим поколениям «демократов».
Борис Немцов откровенно заявил в интервью: «Пиночет — диктатор. На его совести — тысячи убитых чилийцев и огромное количество репрессированных… Но Пиночет — уникальный диктатор. Он проводил очень важные либеральные экономические реформы… Аугусто Пиночет свято верил в частную собственность и в конкуренцию, и при нем частные компании заняли достойное место в бизнесе…»
Вот оно — самое главное. То, ради чего можно пролить кровь. Это вера в частную собственность, считай, в изначальную несправедливость, при которой есть нищие и латифундисты, люди, вложившие жизнь в создание советских заводов, и их новые владельцы.
Пиночет — это «благая» фигура и пример для подражания именно потому, что для осуществления определенных экономических реформ оправданно перестроить общество так, чтобы оно стало максимально несправедливым.
В результате правления Пиночета в Чили закрепился один из самых больших разрывов в доходах между богатыми и бедными в мире. И такая же ситуация возникла в России, о чем свидетельствует и статистика, и высказывания обычных граждан. Именно об этом в числе прочего с удивлением говорят так называемые испанские дети — испанцы, в детском возрасте привезенные в СССР во время гражданской войны, выросшие в нашей стране и покинувшие ее в разное время, в том числе в начале 90-х годов, после распада СССР.
Не просто комично, но и лживо стремление Михаила Леонтьева представить Пиночета в виде бескорыстного служителя своей стране и идее. Леонтьев в конце 90-х годов говорил: «Есть одно удивительное свидетельство эффективности чилийского опыта. Семнадцать лет открытой диктатуры, приход к власти противников, одержимых жаждой мщения — и ни одного дела о коррупции».
В 2000-х годах против Пиночета и его родственников стало появляться множество судебных дел, связанных с тайными счетами, выводом денег, неуплатой налогов и так далее. Оказалось, что генерал имел много счетов и прятал деньги в западных банках. Леонтьев не растерялся и в 2006 году заявил, что обычно факты коррупции можно раскопать за час, а на Пиночета «копали» целых тридцать лет. Хотя хочется все же спросить: и что? Как быть с бескорыстностью генерала?
Какие еще мифы касательно Франко появились после распада СССР? Существует распространенный миф, будто СССР украл испанский золотой запас, привезенный в Россию в 1936 году по решению республиканских властей.
О золоте Испании и о помощи СССР говорит командующий республиканской авиацией генерал Игнасио Идальго де Сиснерос в своих воспоминаниях. Он сообщает, что в 1938 году, когда Испания находилась в критическом положении и франкисты наступали в Каталонии, глава правительства Хуан Негрин отправил его в СССР вести переговоры о поставке новой партии вооружения. «Я помню только некоторые цифры: 250 самолетов, 250 танков, 4000 пулеметов, 650 орудий и далее в таких же масштабах. Мне они показались фантастическими», — вспоминает Сиснерос.
Когда Сиснерос приехал в СССР, он выяснил, что есть деталь, о которой ему не сообщили. «Негрин, видимо, намеренно не предупредил меня о том, что золото „Банко де Эспанья“, посланное в Москву, истощилось в результате закупок оружия, материалов, продовольствия, то есть всего того, что нам требовалось в течение двух лет для нужд войны… Договорились так: Советское правительство предоставляет заем Испанской республике на всю сумму стоимости вооружения (более ста миллионов долларов)… Советские люди, не требуя никаких гарантий, не ставя никаких условий, передали нам сто миллионов долларов, когда военное положение республики было почти безнадежным».
Эти подробности раскрывают детали финансовых и политических отношений между испанской Республикой и СССР. К сожалению, новое вооружение не попало вовремя в Испанию, оно было задержано в Бордо. И это затягивание французами передачи оружия оказалось критичным для Республики.
Сиснерос пишет: «…шли дни, фашисты постепенно захватывали нашу территорию, а французские власти намеренно тянули, не давая разрешения на транзитную перевозку вооружения. Они открыто помогали фашизму, который спустя немного месяцев вторгся и в их страну».
Есть еще один миф, поражающий своей наглостью. Во время Великой Отечественной войны на Волховском фронте и под Ленинградом воевала испанская «Голубая дивизия». Она участвовала в обстреле Новгорода и совершила целый ряд преступлений. Испанцы не только сжигали иконы, разрушали памятники архитектуры, убивали, в том числе и гражданское население, но вывезли в Испанию крест с купола Святой Софии в Великом Новгороде.
Крест был возвращен испанским правительством лишь в 2004 году. Столь долгая проволочка с возвращением реликвии была связана, возможно, и с пикантностью ситуации: очень не хотелось, чтобы дело предстало в истинном свете — что крест был банально украден.
В итоге, не без помощи российской стороны, дело было представлено в свете романтическом: мол, испанцы из «Голубой дивизии» спасали крест, упавший в результате советского артобстрела, потом отреставрировали его в Испании и лишь ждали удачного момента, чтобы вернуть — то есть когда в России исчезнет «безбожный большевистский режим».
Понятно, когда таким образом изворачиваются испанские легионеры, воевавшие в России. Странно, когда подобная точка зрения встречает понимание и сочувствие у нас.
Кстати, первым, кто «переобулся» и поменял взгляд на испанские события, был Александр Солженицын. Он пишет в середине 60-х годов в книге «Угодило зернышко промеж двух жерновов»: «С Испанией сроднено было сердце еще с университетских лет, когда мы рвались попасть на ее гражданскую войну — с республиканской стороны, конечно, — и без заучки впитывали все эти Уэски, Теруэли и Гвадалахары роднее собственного русского». И продолжает: «С годами, уже в тюрьме, пришло другое понимание: что Франко предпринял героическую и великанскую попытку спасти свою страну от государственного распада. С таким пониманием пришло и удивление: что разложение-то вокруг идет полным ходом, а Франко сумел тактически-твердо провести Испанию мимо мировой войны, не вмешавшись, и вот уже 20, 30, 35 лет продержал ее на христианской стороне против всех развальных законов истории!»
Это поразительное по своей беспринципности утверждение. Испания была союзником Гитлера, затем — государством, плотно попавшим в орбиту западной политики, так как США и Великобритания помогли Франко уцелеть после Второй мировой войны. И о какой «христианской стороне» идет речь? Это выворачивание наизнанку исторического процесса.
В интервью, взятом Михаилом Леонтьевым у Пиночета, есть еще одно знаковое высказывание генерала. Он сетует: «Я не верю, что коммунизм как таковой умер… Коммунизм, в некоторой степени, можно сравнить с религией. И в России именно такая проблема. И только благодаря отношению к коммунизму, как к религии, он может снова возродиться. У нас тоже есть небольшая группа людей, которая придерживается подобных взглядов, но их число может возрасти».
Возможно, что именно в этом Пиночет прав и что он понимал, о чем говорит, ибо хорошо изучил своего врага. Для нас же надежда заключается в том, что его опасения — не напрасны.
Мария Рыжова