На днях случилось побывать в Совете Федерации на «круглом столе» с несколько вызывающим, я бы сказала, названием «Окна жизни (бэби-боксы) как механизм реализации конституционного права на жизнь».
Вызывающим оно мне кажется потому, что для начала хорошо бы всесторонне разобраться с рисками и опасностями, связанными с внедрением бэби-боксов, да еще «в шаговой доступности», а уж потом задаться вопросом (именно вопросом): способны ли бэби-боксы стать механизмом реализации конституционного права на жизнь? А тут сразу, бац, и утверждение.
Для тех, кто не в курсе проблемы: бэби-боксы — это специально оборудованные ящики или контейнеры для новорожденных подкидышей. Одна дверца ящика открывается на улицу, другая в помещение родильного дома или больницы. Работа ящика устроена так, что любой человек может анонимно оставить в нём младенца, после чего внутри учреждения срабатывает сигнализация, младенца из ящика достают, обследуют, составляют необходимые документы, и если через определенный краткий период за ним никто не вернулся, его отдают на усыновление. Если же за младенцем возвращаются (сама мать или случайно узнавшие о случившемся родственники), то забрать его можно будет только после проведения генетической экспертизы (за счет родителя) и суда.
Очень подробно эта проблема рассмотрена в статьях по следующей ссылке:
http://r-v-s.su/search/node/%D0%B1%D0%B5%D0%B1%D0%B8-%D0%B1%D0%BE%D0%BA%D1%81
Продвигает проект установки бэби-боксов по всей стране пермский благотворительный фонд «Колыбель надежды». Представители фонда и их сторонники утверждают, что каждый положенный в ящик для подкидышей — это спасенный от убийства (матерью) ребенок. Эта параллель «положенный в ящик ребенок — одна спасённая жизнь» буквально вдалбливается в головы окружающих, хотя практика (из 32-х подкинутых в бэби-боксы младенцев 5-ых вернули одумавшимся матерям (потенциальным детоубийцам?), подтвержденная рассказами самих представителей фонда о том, что «услугами бэби-боксов» пользуются отнюдь не маргиналы, а нормальные работающие женщины, которым необходима помощь, этому утверждению противоречит.
Мне давно хотелось обратить внимание читателей на языковую сторону сигнала, посылаемого обществу внедрением бэби-боксов. Если нечто, носящее название «бэби-бокс» (дословно «детский ящик, ящик для детей», вариант «baby hatch» – «люк для детей») внедряется, а другое явление, такое как «ясли-сад» или, как у нас ещё называли, «ясельки» повсеместно исчезает, то получается, что «сады» и «ясли» заменяются «ящиком».
Чтобы как-то поправить дело, промоутеры «бэби-боксов» берут пример с Польши и пишут: бэби-боксы («окна жизни»), а Совет Федерации пошёл ещё дальше написал «окна жизни» (бэби-боксы), а это название подразумевает, что по мнению «бэби-боксеров», все матери, которые по каким-то причинам не могут или не хотят воспитывать своего ребенка, – без пяти минут детоубийцы. А между тем перед бэби-боксом, скорее всего, оказываются женщины, просто нуждающиеся в помощи государства. Но этим женщинам не помогают, их соблазняют легко и просто сделать важнейший шаг в жизни двоих людей (минутное дело, засунуть ребёнка в ящик и уйти).
Внедрение «бэби-боксов» на фоне сокращения женских консультаций, родильных отделений, невозможности устроить ребенка в ясли подразумевает, что государство, вместо того чтобы поддерживать матерей-одиночек, предлагает избавляться от нежеланных младенцев с помощью простой и быстрой процедуры.
Об этом говорят и западные специалисты. Мария Херцог, социолог и член Комитета по правам ребёнка при ООН, заявляет: «бэби-боксы – это легкое и комфортабельное для государства решение, предлагаемое вместо предоставления целого комплекса мер и служб для предотвращения отказов от детей».
Теперь непосредственно о впечатлениях, оставшихся от «круглого стола»
Удивил модератор: Добрынин Константин Эдуардович.
Он был прекрасен — точнее, его поведение. Понятно, что у модератора может быть своя точка зрения на проблему, обсуждаемую на круглом столе, и он может стремиться ее продвинуть. У него есть для этого масса возможностей: модератор ведет дискуссию, может манипулировать со списком выступающих. Константин Эдуардович всеми этими возможностями воспользовался, но не тонко, сохраняя видимость объективности, как можно было ожидать от чиновника столь высокого ранга, а грубо и однозначно играя на стороне «бэби-боксеров»: практически все сторонники внедрения ящиков для подкидышей неспешно и превышая регламент выступали в начале, а противники (коих, по ощущению, было большинство) в конце. Многих вообще не выслушали. Если выяснялось, что выступающий (особенно, если это был не представитель общественной организации) против бэби-боксов, то он подвергался публичной пошло-морализаторской отповеди. Например, уполномоченной по правам ребенка в Ленинградской области Т.А. Литвиновой, которая осмелилась высказаться против внедрения бэби-боксов и рассказала, что у них в Ленобласти разработана настолько эффективная программа работы с будущими родителями, что за три года функционирования бэби-бокса туда не было положено ни одного ребенка и его решено было закрыть, Константин Эдуардович посоветовал дословно следующее: «Когда, не дай Бог, будет найден еще труп ребенка, я вам советую посмотреть, как это происходит на месте, когда это достают. Когда половинку лопаты втыкают в землю и вот половинки лопаты достаточно, чтобы пошел запах. Чтобы вы понимали, как это происходит, может быть, тогда у вас немножко изменится понимание правовой конструкции. Опять же, может быть, а может быть, и нет».
Вероятно, если бы уполномоченная, вместо того чтобы в составе рабочих групп мотаться по деревням Ленобласти и работать с семьями, сидела бы в кабинете, а в ящик для подкидышей массово несли бы младенцев, вот тогда бы ее работа удостоилась положительного отзыва сенатора Добрынина. Выходит что так.
Выступление представительницы «застрельщиков» повсеместного внедрения бэби-боксов оригинальностью не отличалось, со всеми аргументами мы уже давно знакомы. Расскажу лишь о нескольких “выдающихся” моментах.
Первый: дама сообщила, что бэби-бокс — это не навязываемое нам западное явление, а наше, родное, ведь места для тайного подбрасывания «зазорных младенцев» приказал устраивать при больницах сам Петр I. (Идею «русскости» бэби-боксов тут же с радостью подхватил модератор).
Во-первых, поздравляю: нас приглашают вернуться в конец 17-го, начало 18-го века, а во-вторых, стесняюсь спросить, а Петр I откуда это взял? Не из современной ли ему Европы, где это явление существовало чуть ли не со времен Римской империи. Европа, после Средневековья, возродила применение ящиков для младенцев в 1999 году. Ну а мы, конечно, тоже должны не отставать и упорно двигаться за ней «вперед в прошлое».
Второй момент: утверждение, что в Пермском крае после внедрения бэби-боксов стали меньше убивать младенцев. В доказательство приводятся 2 (две!) цифры: за 2013 год было убито 9 новорожденных детей, а за 2014 — 5. Тут сразу же возникает вопрос, а почему не приводят статистику за 2012, 2011 и другие года. Может быть, в 2011 произошло 3 убийства, а в 2012 году — 2, затем был «всплеск», причину которого надо выяснять (возможно, были найдены доказательства преступлений, совершенных в другие годы, мы же не знаем)? Как можно делать такие далеко идущие выводы лишь на основании 2-х цифр? К слову сказать, в других регионах, где расположены бэби-боксы, статистика преступлений против новорожденных остается на прежнем уровне.
Очень информативным было выступление Л.Н.Виноградовой (оно уже опубликовано и дает исчерпывающую информацию о правовой стороне внедрения ящиков). Людмила Николаевна, как судья в отставке, пригласила присутствующих ознакомиться с приговорами по делам о детоубийцах и убедиться, что эта категория лиц никогда не понесет своих детей ни в какой бэби-бокс, в то время как эти ящики, установленные в шаговой доступности (на автозаправках?), могут быть использованы для «транзита» детей.
Если в Германии в 2012 году проверяющие органы не смогли найти «следов» каждого пятого положенного в бэби-бокс младенца, то кто гарантирует, что у нас будет лучше? Кто может поручиться, что у нас тут же не возникнут «поставщики младенцев через бэби-боксы» для состоятельных, но бездетных (однополых?) пар? Кстати, сенатор Добрынин — модератор круглого стола — поддерживает не только бэби-боксы, но и однополые союзы, но это так, к слову.
Очень запомнилось последнее выступление. Несмотря на то что два человека по списку еще не выступили, модератор, фактически лишив их слова, вызвал на трибуну своего сторонника — главного акушера-гинеколога больницы в Люберцах — единственном месте в Московской области, где расположен бэби-бокс. Доктор — сторонница внедрения бэби-боксов, рассказала, как замечательно он функционирует в Люберцах, однако попутно из ее рассказа выяснилось, что и она тоже уверена, что тех 13 детей, которых туда подкинули за время работы ящика, никто убивать не собирался (вместе с ребёнком кладут записочки, памперсы, дети ухожены и тщательно одеты), просто женщинам удобнее отказаться от ребенка таким способом, через ящик.
А что, действительно! Мы же живем в потребительском обществе. Должны предоставлять ассортимент услуг. Вам как удобнее отказаться от ребёночка? Заходишь на портал госуслуг, а там кнопочка: отказаться от ребенка, нажимаешь, а там опции: в роддоме (список роддомов), анонимно через бэби-бокс (адреса ящиков), с курьером….
Как сказала в своем выступлении Ирина Яковлевна Медведева, детский психолог, член Правления детского фонда, уже тот факт, что мы обсуждаем вопрос о ящиках, свидетельствует о том, как наше общество морально деградировало.
В заключение своего рассказа приглашаю вас посмотреть выступление М.Р. Мамиконян, Председателя «Родительского Всероссийского сопротивления» (РВС):
И сравнить градус дискуссии с тем благостным (и далеким от истины) репортажем, который размещен на сайте Совета Федерации: http://vmeste-rf.tv/news/116052.do.
Складывается впечатление, что тех, кто был против распространения ящиков для младенцев (а их было подавляющее большинство), позвали на круглый стол не для дискуссии, а чтобы «провести мероприятие», а затем озвучить нужную устроителям точку зрения.
Светлана Моисеева, РВС.