Кто увидит цветок мать-и-мачехи?

Весна. И птицы, несмотря на снег и холод, прилетели точно в своё время. Они ведь уже зимой прилетают, весну чувствуют. Вот рано-рано утром за окном запела весенняя птичка. Нежно. Тоненько. Не по-зимнему. Было это так неожиданно, так прекрасно и приятно! Сколько это стоит?

А они, птицы-то, поправляют на деревьях старые гнёзда, вьют новые и поют. 

Так забавно бывает увидеть летом, как взрослые птицы учат своих вылупившихся птенчиков летать. Какие умные! И родители, и дети. Осенью отправятся зимовать на юг. Моя внучатая племянница Анечка, когда ей ещё всего три годика было, подробно рассказывала дедушке, как птицы прилетели из Африки, а осенью улетят. Выходит, запомнила из наших рассказов, из книжек, сказок. «Серая Шейка» Мамина-Сибиряка...

Сколько это стоит?

Почти притча...

В больнице умирал белорусский писатель Василь Быков. И к нему поехал попрощаться друг-поэт. Что подарить? Ну не часы же золотые! И всё сразу встало на свои места... Пришёл с букетиком земляники, проезжал мимо рынка и купил у бабушки. 

Как же Василь Быков был рад! Гладил пальцами алые ягодки, тоненькие стебельки, маленькие листики.

А в произведениях Василя Быкова как раз отношение к смерти очень важно. У него ведь всё про Великую Отечественную войну. «Сотников». Одно из поздних произведений – «Знак беды»... Партизан Сотников пошёл на казнь. Другой, тоже из партизанского отряда, Рыбак испугался и обещал фашистам-оккупантам сотрудничество. После ужаснулся, пытался повеситься – не получилось. Ремень, из которого сделал петлю, оказался слишком коротким. 

Я желаю вам и себе простых радостей, чтобы мы в жизни ценили, образно говоря, вот такие букетики земляники, какой получил Василь Быков в последние дни своего земного пути.

И останется опустошённая...

Дома, у компьютера, у меня лежит раскрытый том Библии. В Библии ведь много книг, только Ветхий Завет включает в себя пятьдесят. И есть там Книга пророка Исаии, её и читаю. Вдруг бросились в глаза строчки: «...Оголит Господь темя дочерей Сиона и обнажит Господь срамоту их; в тот день отнимет Господь красивые цепочки на ногах и звёздочки и луночки, серьги и ожерелья... И будет она сидеть на земле опустошённая». 

Ну, конечно, у такой девушки ведь нет ничего, кроме украшений, серёг да ожерелий, а отнимет их Господь, и останется опустошённая, ибо внутри пусто. Где уж тут светлый труд души! 

Красота мира...

Почти полтора века назад московский художник Алексей Кондратьевич Саврасов написал картину «Грачи прилетели». С детства знаем. Словно вместе с художником под уклон бежим мы по тающему снегу, прямо к церкви с шатровой колокольней.

У Саврасова учился Константин Алексеевич Коровин. Вспоминал об учителе: «Человек он был совершенно особенной кротости. Никогда не сердился и не спорил. Он жил в каком-то другом мире и говорил застенчиво и робко, как-то не сразу, стесняясь. «Да, да. Уже в Сокольниках фиалки цветут. Да, да. Стволы дубов в Останкине высохли. Весна. Какой мох! Уже распустился дуб. Ступайте в природу, –  говорит он нам. – Там красота неизъяснимая. Весна».

На другой странице воспоминаний Коровина вновь слова Саврасова, сказанные ученикам: «...И я вообще не знаю, кто что стоит: вот это... – показал он на пол, где лежали этюды. – Я не знаю, что стоит серенада Шуберта или две строчки Александра Сергеевича Пушкина: 

Я помню чудное мгновенье: 

Передо мной явилась ты.

Да, да... Но как прекрасно, как благородно, возвышенно... Ничего не стоит... На ярмарке вот всё известно, что стоит».

И вот ещё что у Коровина прочитала: «…Однажды у пригорка за городом, где внизу блестел ручей струёй бегущей воды, расцвёл шиповник, большие кусты его свежо и ярко горели на солнце, его цветы розовели праздником радости весны.

– Исаак, – сказал я, – смотри, шиповник, давай поклонимся ему, помолимся.

И оба мы, ещё мальчишки, встали на колени».

Исаак – это художник Левитан, друг и соученик Коровина по мастерской А. К. Саврасова. А школой они называли своё училище живописи, ваяния и зодчества. И были тогда действительно мальчишками, подростками. Радовались, если в кармане водилось пять копеек – на пятачок в училищном буфете давали пеклеванный хлеб с горячей колбасой.

«Ветчина – превкусная штука, но картин она не смотрит», – это тоже Коровин написал.

Надеюсь, вы не подумаете, будто я утверждаю, что хорошо жить впроголодь. Слышишь иногда: «Не до красоты теперь! Не живём – выживаем!» Но вот помню, как в начале девяностых, когда жизнь была тяжелее, чем сейчас, на одном из первых продовольственных рынков зазвучала вдруг невыразимой прелести вторая часть 21-го фортепианного концерта Моцарта. Как будто снег тихо падает. Он и падал тогда. Люди, спешившие купить продукты подешевле, стали останавливаться и спрашивать друг друга: «Что за музыка такая?», «Красиво как!» И молчали, слушали. А это продавец киоска аудиокассет включил Моцарта.

И если на душе сейчас неважно, картина Саврасова всё подскажет нам. Деревья. Облака. Птицы… Даже если они действительно никуда зимой не улетали.

Случается, идёшь по городу ранней весной – и вдруг увидишь первый цветочек мать-и-мачехи. Скромный, куда ему до дорогих букетов! А как радуешься!..

Кто увидит цветок мать-и-мачехи? 

Ольга Клековкина, РВС