Несколько дней назад отзвенел в школах последний звонок. Наступает пора Единого Государственного Экзамена (ЕГЭ). В нынешнем году обязательные предметы в ЕГЭ — по-прежнему русский язык и математика. Но будет ли так в последующие годы? В условиях войны с образованием на этот вопрос нельзя ответить однозначно.
В своих предыдущих статьях я уже рассматривал то разнообразие методов, которые используются в войне с образованием в нашей стране. Для детального понимания той атаки, которую я разберу в этой статье необходимо коротко рассмотреть эти самые методы в ином ключе — структурировав и проведя различные аналогии.
Эти самые аналогии я буду основывать на том, что систему образования можно рассматривать как любую производственную систему с ее производственными циклами и этапами, которая на выходе дает некоторый сложный продукт. Любой производственный цикл начинается с разработки документации и чертежей, то есть с теоретической работы.
Теперь я перейду на язык образов и приведу такой пример. Предположим, что необходимо изготовить ракету для межпланетного полета. Необходимость такого полета сформулирована, обоснована и принята всеми лицами, которые должны дать добро на этот полет.
После этого начинается теоретическая работа и работа над чертежами, которая должна вылиться, в конце концов, в летательный аппарат.
Если в качестве критериев при разработке закладываются адекватные требования: способность выдержать перегрузки и защитить от перегрузок экипаж, способность защитить экипаж от радиации, перегрева и прочих опасностей, другие необходимые параметры, то мы получим летательный аппарат, способный выполнить задачу.
Если же основным критерием поставить красоту и эффектность полета, то в предельно утрированном случае мы получим фейерверк. Который очень красочно взмоет в воздух, но до иных планет не доберется. И даже не выйдет за пределы атмосферы.
Как это же самое выглядит в рамках системы образования?
Решение о том, что образование важно и необходимо, принято. Теперь начинается теоретическая работа ученых, которые должны ответить на вопросы «чему учить?» и «как учить?». На эти вопросы отвечает дидактика. Это раздел педагогики, наука об обучении. В ее задачи входит исследование целей, содержания, закономерностей и принципов обучения. Так как дидактика является теорией образования, то она определяет, что должно стать содержанием образования, выбирая из многообразия накопленной человечеством культуры.
Таким образом, если в качестве желаемого результата будет фигурировать полноценно образованная личность (аналогично полету на другую планету), то весь отбор содержания будет вестись в одном направлении. Если же будут заявлены туманные формулировки о развитии природных особенностей человека, его социальных свойств и тому подобного, то отбор содержания будет направлен в совершенно другом направлении, которое не сформирует полноценно образованную личность.
О войне с образованием на этом уровне я писал в своих статьях, когда разбирал переход от знаниево-ориентированного образования к личностно-ориентированному. Когда в учебном пособии по дидактике заявляется, что степень усвоения материала и успешность прохождения учебной программы отходят на последний план, а на первый выходят психологическая комфортность обучения и удовлетворенность ученика процессом обучения, то на выходе мы получаем «фейерверк», а не «полет к другим планетам».
Но вернемся к производственному циклу.
Следующим этапом после чертежей в производственном цикле будет изготовление деталей. Для того, чтобы межпланетная экспедиция выполнила свою сложную задачу без сбоев, требуется высокая точность изготовления этих самых деталей. А также специалисты, которые смогут их изготовить. Но мало иметь специалистов, нужны еще высокоточные станки. Потому что на станках не отлаженных, разболтанных, грубых рабочий, какой бы ни был он высококлассный специалист, не сможет качественно изготовить деталь. То есть нужны две составляющие: высококлассный рабочий и высокоточные станки.
Посмотрим, как эта аналогия ложится на процесс образования.
Высококлассными рабочими в данном случае являются высококлассные педагоги, которые обучают детей. Но высококлассные педагоги не смогут качественно обучить детей, если у них не будет выверенной программы обучения. Конечно, любая аналогия хромает, и эта — не исключение. В данном случае действительно высококлассному педагогу программа не помешает. Все мы знаем педагогов-новаторов, которые не оставались в рамках программы, а выходили за нее, разрабатывали свою или дорабатывали существующую. Да, такое было и есть. Но это все-таки редкий случай не только высококлассного педагога, но широкой творческой личности, ученого. То есть больше, чем просто педагога.
Итак, чтобы вести войну с образованием на рассмотренном уровне, нужно подготовить слабого педагога и дать ему в руки негодную программу обучения.
Об этом я писал, когда рассказывал, как «болонская химера» превращает образование в эту самую химеру. А также в статьях о дидактике, где на основе вложенной в нее убийственной для образования парадигмы формируются школьные программы и методики, которые, как разболтанные и не отлаженные станки, дают в результате своей работы брак. То есть личность не образованную, не сформированную, не готовую любить и защищать Родину.
Дальше по технологическому процессу должна следовать сборка системы. Но я не буду слишком детально проводить аналогии и искать полного совпадения в двух системах. Можно говорить о том, что сборка летательного аппарата — это сборка учебного процесса из разных предметов. Его, этого процесса, сбалансированность. И тому подобное. Это достаточно вольная трактовка. Но вот еще что совпадает в двух технологических процессах — это контроль качества.
Любой здравомыслящий человек понимает, что контролировать качество изготовления деталей для ракеты необходимо. Потому что есть два нестабильных фактора, от которых зависит это самое качество. Эти факторы — рабочий и станок. Рабочий может оказаться безответственным. Он может качественно изготовлять детали, но если его не контролировать, он перестает мобилизовывать себя на качественное изготовление. Как говорят, расслабляется. А контроль не дает ему расслабляться.
В учебном процессе средствами контроля качества образования являются зачеты, контрольные и выпускные экзамены. Одним из видов войны с образованием на этом уровне является введение такого контроля, который позволит выпускать из школ и вузов неподготовленных специалистов. То есть формирование системы контроля, которая на деле не контролирует уровень образования. Об этом я писал в статье про ЕГЭ.
Все эти вышеописанные методы достаточно завуалированы. Они не бросаются в глаза, если специально не разбираться в проблеме. То есть не заниматься выявлением и «засветкой» войны с образованием.
Но есть и «лобовые» удары по образованию. Я их называю лобовыми по аналогии с военным термином «лобовая атака». Это такая атака, в которой наступление идет без обходных маневров и какой-либо существенной маскировки.
Лобовые атаки в образовании выглядят следующим образом. Без попытки спрятаться за какие-либо формулировки и объяснения делаются предложения, проводятся реформы, которые очевидным образом ухудшают систему подготовки специалистов. Эти действия ставят систему образования на грань, после которой восстановить это самое образование будет предельно сложно, а быть может, и невозможно. Если введение ЕГЭ как-то обосновывалось, то исключение математики... Но давайте по порядку.
В 2009 году тогдашний министр образования и науки РФ Андрей Фурсенко заявил: «Я глубоко убежден: не нужна высшая математика в школе. Более того, высшая математика убивает креативность». Кто-то скажет, что это было давно, аж в 2009 году. И про какую-то высшую математику, которая якобы не всем и нужна.
Но вот другой пример.
4 февраля 2014 года глава комиссии Московской городской думы по образованию и молодежной политике Виктор Кругляков, задачей которого, судя по должности, является забота об этом самом образовании, высказал неожиданную мысль. Он предложил исключить математику из обязательных предметов для выпускников школ при сдаче ЕГЭ.
Да, Кругляков не предлагает исключить математику из школьной программы — это было бы слишком наглым предложением. Но он высказывается за то, чтобы исключить ее из перечня обязательных экзаменов. Это и перечнем-то сложно назвать — в нем всего два предмета: русский язык и математика. И вот теперь депутат, да не просто депутат, а глава комиссии по образованию, предлагает оставить один.
Такое предложение и есть удар по системе контроля. Что произойдет, если этот удар пропустить? Произойдет следующее. Если предмет не обязательный, его не нужно сдавать. А если его не нужно сдавать, то и учить его можно кое-как.
Мечта Фурсенко сбудется. О какой высшей математике может идти речь, если математику как таковую исключат из списка обязательных предметов на экзамене?
Ко всему этому Кругляков не постеснялся указать на то, что в 2012 году было 88 выпускников московских школ, не сдавших ЕГЭ по обоим обязательным предметам — русскому языку и математике. При этом только русский язык не сдали 15 выпускников, только математику — 461. В 2013 году оба предмета не сдали 67 выпускников, только русский язык — 20, математику — 507.
То есть он сам привел статистику, из которой видно, что с математическим образованием у нас дела идут всё хуже и хуже. Из этого должен был бы последовать очевидный вывод — усилить контроль, разобраться с программой и так далее. Но очевиден он для тех, кто борется за образование, а не воюет с ним. Для воюющего с образованием это удобный повод понизить планку требований.
И это после того, как в декабре 2013 года, то есть всего за несколько месяцев до предложения Круглякова, правительство утвердило концепцию математического образования, которую Президент России поручил разработать в мае 2012 года. Цель этой концепции — вывести российское математическое образование на лидирующие мировые позиции.
Видимо, таким образом депутат Мосгордумы собирается выводить математическое образование в лидеры.
А теперь вернемся к высшей математике. Верно ли утверждение, что она не нужна гуманитарным специальностям? Нет. Это совершенно не так. Статистика и математическая обработка применяются практически во всех областях науки. Статистические методы применяются даже в такой, казалось бы, далекой от математики области, как языкознание.
И что из этого следует?
А следует из этого то, что либо уже в вузе придется тратить время на преподавание математики (сначала просто математики, а уж потом — высшей математики), а значит, забирать время у других предметов. Либо снижать планку требований к студентам и выпускникам вузов.
И то, и другое влечет за собой стремительное схлопывание науки. Каждый выпуск будет всё менее и менее способен продвигать науку. Всё менее и менее способен передавать следующему поколению знания. И, следовательно, уровень следующего поколения будет ниже уровня своих учителей.
Вот так простое исключение математики из обязательных предметов для сдачи экзамена приводит к необратимым последствиям не только в смежных науках, но и в тех, которой, на первый взгляд, далеко отстоят от точных наук.
После этого не будет никаких межпланетных полетов. Ни в прямом смысле, ни в качестве образного примера.
Как тут не вспомнить высказывания одного из величайших математиков всех времен Карла Фридриха Гаусса: «Математика — царица наук» и великого русского ученого Михаила Васильевича Ломоносова: «Математику уже затем учить надо, что она ум в порядок приводит».
Вот почему те, кто воюет с образованием, атакуют математику. Именно она является последней чертой, после который начнется необратимый процесс разрушения образования. А за ним и общества.
Павел Расинский. Статья вперые опубликована в №79 номере газеты "Суть времени" 28 мая 2014 г.