Я родился и вырос в очень простой семье рабочих. Мои бабушки и дедушки были из крестьян. Родившаяся при царе прабабушка Мария не умела писать, моя бабушка в 30-е закончила четыре класса средней школы, моя мама закончила в деревне восемь классов с отличием и отправилась в Свердловск. Ею гордилась вся деревня. Поэтому, когда антисоветчики начинают ныть про «проклятый совок», я просто вспоминаю свою семью…
Вновь и вновь слышим: «Советская власть боролась с верой и расстреливала священнослужителей!».
Дед моей бабушки был деревенским попом, и скажу вам, что по её словам они жили совсем не плохо, а её деда никто «не расстреливал». Ни разу. Сама бабушка была безумно набожная, и будучи пионером, я часто спорил с ней о существовании бога. Как вы понимаете, мне и в голову не приходило «писать на неё доносы в ближайший партком». Более того, в семилетнем возрасте меня крестили, а также брата и двоюродных сестру и брата, которые проживают в Харькове. За это с меня коммунисты не содрали кожу, а просто приняли в пионеры. Красный галстук и крестик всегда гармонировали на шее и в душе.
«При советской власти уничтожили кулаков, которые были крепкими хозяйственниками», – кричат антисоветчики.
Ну, во-первых, кулаки были в первую очередь эксплуататорами чужого труда. Причём эксплуатировали они членов общины за копейки, загоняя их в долги. Во-вторых, мой дядя Коля – крепкий хозяйственник. После перестройки, когда антисоветчики отняли у него работу, разорив советское предприятие, он стал содержать вместе с супругой и моей прабабушкой два хозяйства в деревне. Теплицы, кролики, картошка и другие овощи – всё выращивал сам и продавал на рынке. А ещё ходил за грибами и ягодами, которые тоже приносили доход. И он не использовал труд батраков! Он сам пахал! Слышите, любители хруста французской булки…
Иногда антисоветчики поскуливают: «Люди мечтали о возвращении прежних времён…».
Ложь. Моя прабабушка даже не вспоминала про царские времена. А моя бабушка гордилась тем, что моя мама с отличием окончила школу и перебралась в город. Она гордилась сыном Вовой (мой дядя), который каждый год получал грамоты и премии за ударный труд (он всю жизнь проработал на одном предприятии и не скакал по фирмам в поисках «нормальной» работы). Бабушка и мной гордилась и радовалась, что советская власть дала все эти возможности детям и внукам. Она очень гордилась мной, и когда я хвастался отличными отметками, полученными в школе, она искренне говорила: «Вырастешь, станешь умный как Брежнев».
«Но какой ценой! А сотни миллионов репрессированных!», – блажат антисоветчики.
В моей семье все воевали или трудились в тылу во время войны. Дед по отцовской линии ещё и после войны гонял по схронам бандеровцев. И уже в «мирное» время получил тяжёлое ранение и был комиссован. Из всех моих родственников, которых я знаю, не был репрессирован НИКТО. Все они работали в колхозах и на шахтах, были военными и железнодорожниками. Все они были из простых советских семей, как и я. Также я ни разу не слышал от своих знакомых (которых у меня много) душераздирающих историй о невинно репрессированных. Ни в советские времена, ни в постперестроечные.
И самое главное. Я помню натруженные руки моих бабушек и дедушек, которые строили великую страну СССР для детей и внуков. Ради того, чтобы я и другие советские дети могли получить лучшее в мире образование. Ради того, чтобы у меня и других советских детей была уверенность в завтрашнем дне и мирное небо над головой. Они честно пахали и умирали за всё это…
Но потом пришли те, кто отняли всё это у народа и наших детей… Но если бы только это. Далее они с остервенением шакалов начали глумиться над нашим советским прошлым, а значит, над памятью о наших великих предках, а значит, над натруженными руками моих бабушек и дедушек. Причём те, кто глумился, как правило имели сытые лица, не всегда попадающие в рамку телевизора. Может, ради этих харь придумали широкоэкранное ТВ?
Так вот, я по этим харям, залпом из всех орудий, за моих бабушек и дедушек:
Может я вовсе не богатырь
И фразы мои – не удары палицей,
Но пусть икает всякий упырь,
Буду кричать то, что им не нравится.
На чей-то взгляд, покажусь жестоким,
И вывалю груду вечных вопросов.
Построю в ряд людей водостоки,
И буду чистить, как сантехник, тросом.
Родина моя не Москва и не Питер…
В мешке трущобы родился я шилом!
Тому, кто в Отечестве грязь только видит,
Промою глаза хозяйственным мылом.
Мешают шлаки?
С помощью клизмы
Трудно очистить
Плоти глубины…
Хотите?
С души вашей
Пятна снобизма
Выведу хлоркой матерщины?
Идут с белой лентой юристы и критики
Пальцем по кодексам выводят аккорды…
– Спасите! – ревут гламурные нытики –
– Он отчаянно смелый…он может дать в морду…
Цепные книжники!
Вас не боюсь.
Давно вы известны каждому русскому.
Ведь рядом со мною сидит Иисус,
Смотрит, смеётся, и семечки лузгает.
Ну что?
Споткнулся вам в горло литер?
При виде распятия глаза косят?
Просьба тогда: жить не учите!
Особенно если, об этом не просят…
Вы где-то там…с мозгом пористым…
Котлеты иллюзий в тарелке обмана…
Решили, будто трудяга мозолистый
Глупее вашего добермана.
Своей не стесняюсь крестьянской морды.
Пускай не шампанское пью, а бражку.
Герои родятся от плоти народной,
А не в элитной многоэтажке.
Вот, вам, век стоять на духовной паперти.
Это – прижизненная расплата.
За то, что Родину, и честь матери
Вы измеряете в сервелатах…