Изображение: Петр Данилов © ИА Красная Весна Андраник Сулейманян
Андраник Сулейманян: Уважаемые участники нашего собрания, мы должны очень хорошо понимать контекст, в котором мы живем и действуем. Если вы помните, был такой знаменитый философ Шпенглер, который сразу после Первой мировой войны написал книгу, которая, кстати, по-немецки звучит гораздо интереснее и глубже ― «Падение Запада», а русские перевели как «Закат Европы». Можно сказать, что Великая Октябрьская социалистическая революция отсрочила это падение. Что если бы ее не было, действительно, он бы упал. Он зашатался очень сильно после Первой мировой войны.
И если мы сейчас живем во времена упадка, то один из симптомов упадка ― это резкое ослабление мужского начала. Когда цивилизация находится в упадке, мужское начало резко из жизни уходит. Они не нужны уже, мужчины.
Это очень важно понимать. То есть что мы должны делать? Можем ли мы ход времени остановить? ― к вопросу об управлении историей. Я вопросы задаю: до какой степени мы можем управлять историей? Или надо строить ковчег и создавать, говоря языком Русского географического общества, уже спасательную экспедицию?
Что мы можем этому противопоставить? Вот существует такое понятие, как подростковый кризис. Раньше не было такого понятия, по разным причинам. Одна из причин ― существование традиции инициации. Чтобы доказать, что ты уже взрослый мужчина, надо было пройти инициацию. Для нынешних условий тоже можно было бы придумать инициации. Но я не буду раскрывать, это очень интересная творческая задача.
Необходимы инициации и рыцарские турниры. Помните, в свое время была передача «А ну-ка, парни!» по телевизору? В них ребята должны были проходить через испытания и демонстрировать творческие возможности. Вместо этого ― «КВН». «КВН» ― это разрушение нации. Почему они в перестройку всё заменили «кавээном»? ― Потому что зубоскальство! Скоморохи становятся экспертами. Понимаете, скоморох ― эксперт?!
С другой стороны, важно понимать: ни в коем случае нельзя подходить к воспитанию мужского начала, сводя его полностью к милитаризации. Я по взглядам, скорее, милитарист. Но сводить полностью к милитаризации ― это неправильно.
А рыцарский турнир — это что? Это спорт плюс поэзия или искусство. Пусть парень демонстрирует какое-то свое мастерство, пусть даже в шахматах ― великолепный вид спорта ― если он, скажем, физически в какой-то степени обделен. Есть же такие мужчины, у них же мужское начало от этого не уменьшается, если они физически недостаточно развиты. Нельзя так очень прямо подходить: если медведь, значит, всё, а если человек хилый, то, значит, он и не мужчина вовсе. Так нельзя.
И искусство. Покажи волю, физическую выносливость и умение творить, как на рыцарских турнирах. Рыцари ― это одновременно поэты и художники. Это очень интересная традиция, которую надо исследовать.
А есть и отечественная традиция. Я сам прошел через систему пионерских лагерей. Если посмотреть старые журналы «Вожатый», «Пионер», особенно времен расцвета советской цивилизации, то есть где-то с конца тридцатых до середины шестидесятых годов, там много чего интересного, я думаю, можно найти. Нужны также бесплатные кружки. Необходимо возродить традицию дворцов пионеров.
Еще одна традиция, которую хорошо бы ввести: красивая школьная форма. С чего начали «асмоловцы»? Уничтожили школьную форму. Она должна быть, но красивая, понимаете? Вот как морская! Я когда видел моряков в детстве, я хотел быть моряком. Надо, чтобы захотелось такую форму надеть и чтобы это было как привилегия: прошел инициацию ― теперь можешь носить красивую форму. Сразу видно, кто прошел, а кто не прошел.
Вот как незаметно можно изменить молодежь? Одеждой! Как ты одеваешься, так ты себя и ведешь во многом. Это очень интересный психологический феномен. И это не случайность, что сейчас дизайнеры создают одежду, которая делают девочек мужеподобными, а парней — наоборот.
Но кроме традиций, конечно, нам нужны свои научные институты. Надо у врага учиться. Сталин говорил, цитирую дословно: «Надо, стиснув зубы, учиться у врага». Враг имеет свои институты, враг захватил академию педнаук, все педагогические, психологические вузы ― я их видел всех и работал с ними. Нам нужны свои научные институты. У них есть Верхняя школа экономики. Я специально так называю. Она не Высшая, а Верхняя. Значит, свои нужно институты создавать.
Еще, уважаемые коллеги, кино нужно. Нужно понять, какие нам фильмы снимать для молодежи. Сейчас всё молодежное кино ― это зубоскальство, либо «порнография», если простыми словами. Как будто у молодого человека других интересов нет.
Один из сюжетов, как ни удивительно, мне в голову пришел, не сочтите хвастуном, после похода в Арктику на яхтах, очень простых, спартанских. Я подумал, а почему бы не снять фильм: группа «золотой молодежи» терпит крушение в Арктике, или капитан каким-то образом исчезает, они прибиваются к необитаемому острову, и как дальше происходит преображение. Вот одна из сверхзадач ― я с Ириной Медведевой согласен ― преображение личности, о чем вы говорите. Возможность преображения всегда сохраняется у человека, но только через труд, через испытания. А не в результате посещения курсов по развитию личности, как мы сейчас это видим.
Мария Мамиконян: Я настаиваю: это должно быть реалити-шоу…
Андраник Сулейманян: Можно и так, Мария Рачиевна, полностью с вами согласен. Спасибо за уточнение.
И вдруг я вчера обнаружил, что «Золотая пальмовая ветвь» Каннского фестиваля (название фильма забыл) присуждена фильму, в котором вот такая же группа «золотой молодежи» терпит крушение в Адриатическом море, теплом море. Они выбираются на необитаемый остров, и единственный человек, который умеет ловить рыбу, это уборщица. С моей точки зрения, конечно, тут цель ясна ― мнимое воспевание человека труда, ослабление социальной напряженности (я привык смотреть всегда подоплеку таких фильмов). И, конечно там очень важен тот момент, что дают посмеяться над богатыми. Помните, был такой у нас фильм «Холоп» ― вреднейший фильм, кто понимает, для чего такие фильмы снимаются. То есть посмеялись, сняли напряжение и ни одной проблемы не решили.
Сейчас говорят о таком понятии, как «гражданское общество», но я считаю, что сейчас возможна только революция сверху. Можно ли убедить Кремль в том, что если он хочет, говоря морским языком, сохранить не просто плавучесть (сейчас они за плавучесть борются, чтобы не пойти на дно), а живучесть (это выше, живучесть ― когда вы можете сами управлять кораблем, это более высокий уровень) ― что плавучесть они, может быть, сохранят, а вот живучесть без революции сверху обеспечить нельзя.
А есть еще очень странное понятие, которое мы слышим от Кремля и от некоторых других организаций: мы всё время слышим о традиционных ценностях.
Но традиционные ценности ― это очень непонятная вещь. Объясню на простом примере, почему. Допустим, гитлеровская Германия, если вы фильмы смотрели, ― это классические традиционные ценности. Викторианская Англия, то есть Англия времен расцвета империи, ― это традиционные ценности. Оскар Уайльд сидел в тюрьме ― здесь, в этой аудитории не надо объяснять, за что. Советский Союз времен Сталина ― это традиционные ценности.
Однако это совершенно разные общества. И по психологическим координатам ничего общего между ними нет. Поэтому, когда нам говорят «традиционные ценности», то непонятно, чего они хотят. Должна быть, как Станиславский говорил, поскольку мы в театре, сверхзадача.
Я недавно читал вышедшую на русском языке книгу Джона Дейвиса, это был посол США в 1937–38 годах, книга называется «Посол к Сталину». Он там пишет доклады Рузвельту. Доклады, которые имели гриф «совершенно секретно» и передавались лично в руки.
Он очень хорошо понял смысл сталинской революции сверху, это тоже была революция, 1937–38 годов. Это была замена кадров. И он интересно пишет о том, что одно из самых великих достижений советской цивилизации, он своими глазами это видел, ― это Дворцы пионеров. Где молодежи дают раскрыть свои таланты, и абсолютно бесплатно на очень высоком уровне организовано пробуждение творческого начала в человеке.
Жанна Тачмамедова: Я согласна с вами в том, то воспитание не должно быть полностью, тотально милитаристским. Должна быть какая-то составляющая, основанная как раз на противопоставлении: если нацистская идеология, пропаганда и воспитание строится на дегуманизации, то это означает, что наше образование и наше воспитание должно обязательно включать эту высокую гуманистическую составляющую. Это должно стать прививкой против нацизма.
Андраник Сулейманян: Очень короткое дополнение. Более того, наглядный пример: Лермонтов был храбрым офицером, Гумилев тоже храбрый офицер, он, кстати, был Георгиевский кавалер, Римский-Корсаков знаменитый ― он тоже был морской офицер. Вот так надо показывать: смотрите офицер и поэт, офицер и великий музыкант. Большое спасибо за внимание.
Андраник Сулейманян