Начиная разговор об ивантеевском стрелке – девятикласснике, пронёсшем в школу травматический пистолет, кухонный молоток и дымовые шашки для того, чтобы «разобраться со своими оппонентами», – я первым делом обратила внимание на мнение многочисленных экспертов в обсуждениях события по ТВ о необходимости ужесточения контроля за проходом в школы. А также на многажды упоминавшееся словосочетание «из благополучной семьи». И ведь не зря всё это вызывало у меня тогда подозрение.
Уже на другой день последовало заявление сенатора Елены Мизулиной. По её мнению, необходимо «серьезнее отнестись к безопасности школьников, ввести дополнительные требования ко всем людям, которые работают охранниками в школах, детских садах». «Полагаю, что необходимо проработать и вопрос о круге лиц, которые работают в детских учреждениях, но не являются педагогами и воспитателями. Возможно, потребуется внесение изменений в законодательство», – заявила сенатор. Но это, собственно, мелочи в рамках разумного.
Гораздо интереснее было другое событие. 7 сентября в Ивантеевке прошло экстренное совещание, в котором приняли участие уполномоченный по правам ребёнка в Московской области Ксения Мишонова, руководители города и школы, представители различных ведомств. По итогам совещания для журналистов был проведён брифинг с ответами на вопросы по поводу происшествия и по предлагаемым мерам, призванным предотвратить повторение подобного.
То, что случилось в Ивантеевке, всем более-менее известно, поэтому на подробностях останавливаться не буду (в конце поста – ссылки, которые могут в этой связи привлечь внимание интересующихся). А вот пресс-подход для СМИ весьма рекомендую посмотреть. Звук, правда, ужасный, но вполне можно разобрать все важные заявления детского омбудсмена Московской области Ксении Мишоновой.
Предложение по введению процедуры досмотра детей: «Мы сейчас будем разрабатывать эти новые нормативы и акты. И будем вносить изменения в уставы школ. <…> В экстренном случае подозрения? чтобы мы имели возможность досмотреть содержимое, скажем, сумки ребёнка или вообще остановить его и проверить его состояние. <…> В присутствии законных представителей, безусловно».
Размышления об ответственности родителей: «…у нас есть вообще проблема с ответственностью родителей. Вернее, её совсем нет. То есть, по закону, ответственности родителей для закона и для страны – её нет. Потому что есть статья 5.3.5, которая для начала выносит предупреждение, потом выносится 100 рублей [штрафа – прим. автора], потом выносится 200 рублей, а потом выносится в суд. Это ни о чём. Как таковой, на законодательном уровне, ответственности родителей у нас нет. Поэтому, конечно, нам нужно пересматривать на законодательном уровне ответственность родителей. Если бы, скажем, папа или мама знали, что если что-то случится по причине действий их ребёнка и они бы вместе с ним сейчас сидели, 48 часов были задержаны, наверное, они бы тщательнее всё-таки подходили к жизни своих детей. Смотрели, куда они ходят, что они смотрят, чем они увлекаются и что они вообще себе думают, и что они планируют. Сейчас этой ответственности нет. И это уже, понимаете, становится общим местом, мы всё время про это говорим, но ничего не делаем. И не важно, подарили вы ребёнку пистолет или оставили без еды – ответственность родителей 5.3.5, 500 рублей. <…> Нам нужно менять на законодательном уровне ответственность родителей».
Об ответственности детей: «Я против, будем так говорить, ужесточения мер по отношению к детям. <…> Первое, что приходит в голову: ужесточить, закрыть, изолировать – я против этого. Я считаю, что изолировать детей нельзя, с ними надо работать. Девиантное поведение – оно не возникает за один день или за один час. Изменения происходят постоянно. И это надо просто вовремя заметить, вовремя начать работу с ребёнком. Об этом я и говорю – что нам нужна служба медиации, которая не во всех школах, к сожалению, есть. И нет её не потому, что мы не хотим или у нас нет средств, или возможностей. У нас есть средства, возможности, а главное – у нас есть желание, чтобы были такие службы медиации, которые занимаются конфликтами в школах, и в том числе агрессивным поведением детей или особенным поведением детей. У нас не хватает, катастрофически не хватает квалифицированных психологов-конфликтологов. Их вообще на всю страну… десяток настоящих. Вот, в принципе, сейчас стоит задача – не изолировать ребёнка. С ним нужно работать. С ним и с его семьёй, потому что всё идёт от семьи. Всё идёт из семьи. Абсолютно правильный вопрос: что сделали родители, чтобы с ребёнком такого не случилось?»
О мониторинге соцсетей детей: «Это тяжёлая история – с социальными сетями – в связи с тем, что есть открытый доступ, есть имя-фамилия, а есть ники. Понятно, что если у тебя 1 200 учеников, конечно, ты всех не промониторишь. Но то, что надо мониторить тех, которые вызывают – не то что даже подозрение, – а вызывают особое внимание своим поведением, своей внешностью, своим поведением с одноклассниками – безусловно, это надо делать. <…> И мы будем работать в этом направлении. Кибербезопасность … в наших школах, можно сказать, только в начале пути. Нам тоже нужны специалисты и люди, у которых будет и время, и знания, чтобы работать с этим. Сейчас мы начнём, собственно говоря, с лекций для родителей … по интернет-безопасности. По тому, что таит в себе интернет».
В качестве отрицательного примера Мишонина рассказала, что им долго не удавалось заблокировать страничку «ивантеевского стрелка» «ВКонтакте», потому что она не содержала в себе ничего экстремистского (в таком случае блокировку осуществляет Роскомнадзор). Для блокировки страницы требовалось разрешение и личное обращение законных представителей «стрелка», которые его так и не написали. Поэтому пришлось задействовать уполномоченного по правам ребёнка при президенте и просить о вмешательстве Следственный комитет, только после этого страницу заблокировали.
Представители школы на вопрос о том, были ли конфликты у стрелка-девятиклассника со школьниками или учителями, защищали честь мундира и отрицали наличие любой конфликтности. Детский омбудсмен высказала свою точку зрения: «Он [классный руководитель – прим. автора] не выполнял свои обязанности. Не надо сейчас делать вид, что всё было хорошо. <…> Не было там доверительных отношений. Были бы доверительные отношения, она бы знала, что он балуется оружием и что-то намеревается сделать. Недосмотрели! Не выгораживайте! Недоработала она! Не знала она, что происходит в семье. <…> Поэтому мы сегодня, обращаясь ко всем учителям, директорам, сказали: у каждого классного руководителя будет персональная ответственность за знание того, что происходит в семье и с ребёнком, его зоны конфликта. Если бы она доработала, она знала бы, что у него есть враги и что он с кем-то не дружит».
Теперь я попробую отделить жемчужины от плевел в речах детского омбудсмена. Что же она предлагает сделать?
1. Обеспечить возможность досмотра детей при входе в школу (От себя – и эти люди что-то там имеют против ГУЛАГа?).
2. Усилить на законодательном уровне ответственность родителей за поведение детей (буквально сказано, что надо задерживать родителей ВМЕСТЕ с ребёнком в случае его противоправных действий).
3. В то же время омбудсмен против изоляции детей. (От себя – если следовать логике, то получается, что родителей надо сажать за противоправные действия ребёнка ВМЕСТО ребёнка).
4. Ускорить введение в школах службы медиации – для разрешения конфликтов между детьми и родителями, между одноклассниками, между учителями и школьниками. Которая будет работать с ребёнком и с его семьёй. (От себя – вместо того, чтобы учить детей строить добрые отношения в семье и школе, навязывается введение «службы примирения», которая на практике только номинально «примиряет», а на самом деле загоняет конфликты под ковёр).
5. Ввести в школы специалистов, которые будут отслеживать страницы школьников в соцсетях и которые будут иметь для этого время и знания. (От себя – какое отношение к школе имеют специалисты, которые будут отслеживать соцсети? Это, скорее, функции спецслужб. Так ведь эти специалисты ещё и зарплаты будут получать. Может, лучше учителям добавить денег и освободить от лишней нагрузки в виде горы разнообразных и никому не нужных отчётов, а также от работы на 1,5-2 ставки, чтобы хоть что-то заработать?).
6. Увеличить полномочия «незаконных представителей» ребёнка на совершение каких-либо действий в его отношении (например, на блокировку его страницы в соцсетях. От себя: это предложение – ещё один шаг в сторону ювенальной юстиции, ограничивающий права законных представителей ребёнка).
7. Ввести персональную ответственность классных руководителей за тем, что происходит с ребёнком и в его семье (От себя – классные руководители будут собирать сведения о семьях и о детях, а куда эти сведения пойдут дальше? Большой вопрос!)
Эти откровения уполномоченного по правам ребёнка в Московской области Ксении Мишоновой вполне вписываются в рамки совершенствования ювенального подхода в отношении к семье, в рамки развития института ювенальной юстиции, которой у нас якобы нет. Вполне себе есть – уже цветёт и пахнет, и разрушает семьи, и доводит детей и родителей до самоубийств или смерти, и создала рынок приёмных детей, и …, и … . Читайте Итоговый альтернативный доклад РВС на эту тему – активисты на себе испытывали клыки и зубы ювеналки, борясь за сохранение вполне обычных, отнюдь не маргинальных семей.
Напоследок: про психологический портрет «ивантеевского стрелка» рассказывали журналистам перед совещанием, по итогам которого детский омбудсмен так откровенно высказалась для СМИ. А тут – хроника происшествия.