Грачи прилетели. 1871
Часть 1 читайте тут: Критика сегодня и вчера: 188 лет со дня рождения Алексея Саврасова
С мифом под условным названием «художник одной картины», связывают, а точнее, навязывают мысль о том, что «Саврасов – спившийся художник-неудачник, написавший только одну-единственную хорошую картину, к повторению которой не раз возвращался».
Вот, например, что пишет один из «ценителей» искусства в статье под характерным постмодернистским заглавием «Алкогений»: Алексей Саврасов»: «Русский художник Алексей Саврасов знаменит не только хрестоматийными грачами, которые прилетели, но и своим увлечением спиртным, оставившим печать на его творчестве. Неслучайно в среде искусствоведов приняты термины «трезвый Саврасов» и «пьяный Саврасов», означающие периоды творчества до и во время алкоголизма». Далее говорится о том, что «Творить художник начал раньше, чем пить», и далее все творчество Саврасова рассматривается через призму «Саврасов и алкоголизм».
«Исследователь» творчества Саврасова для вящей убедительности снабжает свой текст графиками зависимости между пьянством и карьерой художника. Причем остается непонятным, каким именно способом выводилась кривая «пьянство». Автор вел счет бутылок, выпитых Саврасовым? Подсчитывал граммы спирта, выпитые художником? Есть хронология приема спиртных напитков Саврасовым? Похоже, с приходом в нашу жизнь свободы слова и мысли, многие сочли слово «свобода» как свободу от всего, в том числе от истины, от совести, от чести, от разума в конце концов.
Искусствоведы от постмодерна вскоре вообще перешли от обсуждения творчества великого художника к обсуждению личных проблем человека по фамилии Саврасов, не гнушаясь перечислением диагнозов (которые сами и поставили), сконцентрировавшись на негативной стороне жизни гениального пейзажиста. Обсуждая «алкоголизм» Саврасова, авторы этих «исследований» не пробуют разобраться в значении творчества художника для русского искусства. Бросается в глаза, что это им не интересно, ведь так хочется «жаренного», «паленого», «клубнички», хочется помусолить чужие грехи, отыскать в чужом глазу соломину, оставляя без внимания собственные бревна.
Не замечают Саврасова в роли гениального преподавателя живописи, раскрывшего таланты таких художников, как И.И. Левитан и К.А. Коровин. А ученики высоко ценили своего преподавателя не только как учителя и художника, но и как добродушного человека с открытым для всех сердцем. Считали его старшим другом, духовным наставником. Как отмечают современники Саврасова, у него была добрая, отзывчивая и сострадательная душа. Доброжелательность к людям сочетались в нем со странной робостью и застенчивостью.
Близкие иногда считали его даже несколько угрюмым. В своих воспоминаниях Константин Коровин отмечает, что Алексей Кондратьевич похож на доброго доктора или крестьянина. По воспоминаниям Левитана, Саврасов не учил в прямом смысле этого слова, а старался «настроить» человека на пейзаж. Саврасов был убежден, что настоящий художник должен уметь видеть красоту, понять, любить, должен учиться чувствовать, и тогда художник найдет себя, сможет выразить свое сокровенное. Значение Саврасова для искусства не ограничивается его живописными работами и педагогическими заслугами. Саврасов был новатором, основоположником направления русского лирического пейзажа.
О Саврасове как просветителе вспоминают еще реже. Алексей Константинович был убежден и отстаивал ту точку зрения, что студенты художественного училища не должны ограничиваться изучением приемов и методов графики, живописи, скульптуры. Он считал, что негоже в воспитании художника использовать методологию, используемую для обучения ремесленников. Саврасов был глубоко убежден, что художником можно стать, лишь освоив широкий круг научных дисциплин, непосредственно не связанных с рисунком или живописью. Алексей Кондратьевич полагал, что художник должен быть интеллектуально и всесторонне развит, иметь широкий кругозор.
После того как в 1857 году Московское училище живописи и ваяния получает официальное разрешение на введение научных курсов, Саврасов пишет в Совет Московского художественного общества следующее: «Считаю нужным заметить, что Совет исходатайствовав высочайшее разрешение о введении в Училище нашем преподавания наук, уже сделал огромный шаг к улучшению будущих успехов учеников наших как относительно их личного образования, так и в сфере искусства. Будущее преподавание необходимых для художника наук даст им возможность приобрести посредством развития умственных способностей, и конечно, уже образованного вкуса личные убеждения, разовьет в них способность понимать общие идеи красоты и, знакомя молодых людей с теориею и историю изящных искусств, научит прилагать эти познания практически в живописи».
Не часто вспоминают о Саврасове как о теоретике искусств, который мог систематизировать имеющиеся знания, осмысливать сложные категории. «А мы все хорошо знаем, что есть три источника, из которых мы извлекаем самое чистое понятие об искусстве: это суть собственное убеждение каждого образованного художника, общие идеи красоты и, наконец, изучение великих произведений искусства прошлых веков или современного со стороны гения художника его века и духа народа, к которому он принадлежал. Итак, введение необходимых для истинного образования каждого художника наук в нашем Училище – лучшая основа для будущих успехов наших учеников. Нельзя не радоваться от всей души столь полезному нововведению, потому что даровитый ученик, получая от хороших художников-преподавателей прочные начала в деле искусства, посредством научного образования будет в состоянии серьезно изучать и понимать свое искусство», - пишет художник.
Чаще всего «любители искусства» предпочитают писать о том, что Саврасов спился, социально опустился, потерял работу в училище и, в конечном итоге, не смог создать достойного произведения второй половины своей жизни, занимался некачественным копированием ранее созданных им работ, которые продавал, так сказать, «за рюмку водки» и «тарелку супа». Да, у Алексея Кондратьевича Саврасова жизнь не была легкой. Обласканный когда-то великой княгиней Марией Николаевной, Саврасов в 1870 году лишается казенной квартиры и вынужден вместе с семьей скитаться по съемным квартирам, меняя их практически ежегодно. Потом у него умирают две дочери.
В 1876 году начинается семейный разлад, окончившийся в 1878 году уходом от него жены с оставшимися двумя дочерьми, которых он безмерно любил. В 1882 году умирает от чахотки его друг - Василий Григорьевич Перов, а через девять дней увольняют «от занимаемой должности» и самого Саврасова. Увольняют из училища, в котором художник учился, в котором прошло его творческое становление, в котором он прослужил в качестве преподавателя четверть века. В общем, вторая половина жизни для Саврасова не была похожа на сахар.
И все же, вопреки расхожему мнению, во-первых, Саврасов смог остановиться в шаге от окончательного падения. Он смог победить свои пороки, вернуться в творческий процесс. Он продолжил писать работы. Во-вторых, он обретает свою вторую половину, познакомившись с еще молодой беззаветно полюбившей его женщиной простого происхождения - Евдокией Михайловной Моргуновой, которая разделила с ним все радости и невзгоды, родившей ему сына Алексея и дочь Надежду (окончивших впоследствии Строгановское художественное училище).
В-третьих, за два года до смерти, несмотря на возраст и свое подорванное здоровье, Саврасов бросил злоупотреблять спиртными напитками, вернулся к работе. Будучи свободным художником, несмотря на срывы, преодолевая многочисленные трудности, связанные с нищетой, он писал картины. Работал, пока мог быть полезным людям.
Саврасов угасал в нищете, почти ослеп, долго болел, в результате чего осенью 1897 года его отвезли во вторую городскую больницу на Калужской улице, где 26 сентября этого же года он скончался на 68-ом году жизни. Хоронили Алексея Кондратьевича Саврасова 29 сентября 1897 года в пасмурный дождливый день.
В последний путь художника провожала группа учеников училища живописи, ваяния и зодчества и других школ Москвы, а также несколько художников, среди которых был Исак Ильич Левитан, который сам был уже серьезно болен. Левитан пережил своего учителя менее чем на три года.
Свои чувства в отношении покойного учителя Левитан выразил в своей статье, опубликованной 4 октября этого же года в «Русских ведомостях». Лучше Левитана трудно охарактеризовать роль и значение Саврасова для русского искусства второй половины XIX века. Освещая жизненный путь учителя, И.И. Левитан пишет: «Не стало художника А.К. Саврасова, не стало одного из самых глубоких русских пейзажистов <…> Расцвет его таланта принадлежит, главным образом, к семидесятым годам. За последние 15-20 лет он уже не являлся на выставках, и о нем как бы забыли. Здесь не место разбирать те причины, в силу которых он ушел с арены живописи, скажу одно: жизнь его за последние 15-20 лет была беспросветна и трагична.
До Саврасова в русском пейзаже царствовало псевдоклассическое и романтическое направление; Воробьев, Штеренберг, Лебедев, Щедрин – все это были люди большого таланта, но так сказать, совершенно беспочвенные: они искали мотив для своих картин вне России, их родной страны и, главным образом, относились к пейзажу как к красивому сочетанию линий и предметов. Саврасов радикально отказался от этого отношения к пейзажу, избирая уже не исключительно красивые места сюжетом для своих картин, а, наоборот, стараясь отыскать и в самом простом и обыкновенном те интимные, глубоко трогательные, часто печальные черты, которые сильно чувствуются в нашем родном пейзаже и так неотразимо действуют на душу. С Саврасова появилась лирика в живописи пейзажа и безграничная любовь к своей родной земле <…>.
Да, покойный Саврасов создал русский пейзаж, и эта его несомненная заслуга никогда не будет забыта в области русского художества».
Художник, несмотря на многие свои ошибки, прожил все же счастливую, творчески насыщенную и достойную жизнь, воспитал и оставил после себя значительное творческое наследие как в виде своих произведений, так в виде своих учеников и потомков. Саврасов смог преодолеть свои слабости. После пережитого надлома он смог возродиться и создать целую галерею картин и новых рисунков.
Многие ли его современники смогли преодолеть тяготы и лишения, которыми изобиловала жизнь в XIX веке? Саврасов смог. Минуло уже 120 лет со смерти великого русского живописца. Вместе с этим ушли в прошлое страдания и радости, слабости и волнения; осталось искусство: живописные полотна, рисунки, остались памятники гениального вдохновения, свет гениального художника и учителя, оставившего после себя целое направление пейзажной живописи!
Алексей Завьялов, РВС