Жаворонок
(сс) Daniel Pettersson
В то время как птицы некоторых видов рождаются, обладая врожденным знанием о том, как петь, птенцы многих других видов птиц должны учиться петь, подражая взрослым, как люди. Об этом рассказала Лора Моралес, эколог из Крайстчёрча (Новая Зеландия) 14 июня телекомпании CNN.
Она добавила, что птицы, которым надо учиться петь, могут развивать региональные диалекты, что означает, что их песни звучат немного по-разному в зависимости от того, где они живут. Это подобно диалектам одного языка у людей в большой стране, но только для птиц.
Подобно тому, как речь на местном языке может сделать более простым обустройство на новом месте для людей, пение на местном птичьем диалекте может увеличить шансы птицы найти себе пару. И подобно тому, как человеческие диалекты могут иногда исчезать по мере глобализации мира, птичьи диалекты могут формироваться или теряться по мере роста городов.
«Есть замечательные параллели, — сказал американский орнитолог Дональд Крудсма, автор работы „Песни птиц для любознательного натуралиста: ваше руководство по слушанию“, — Культура, устные традиции — это все одно и то же». Для ученого очевидны параллели между птицами и людьми.
По словам орнитолога Дэвида Лютера, в 60-х и 70-х годах ученые помещали птенцов в звукоизолирующие камеры, чтобы посмотреть, смогут ли они петь свои песни.
Ученые обнаружили, что некоторые птицы — принадлежащие к видам, которые учат свои песни, — вообще не могли петь. «Они на всю жизнь остались малышами», —сказал Лютер. Птицы этих видов известны как «настоящие певчие птицы». У других птиц пение было врожденным. «Когда они достигли совершеннолетия, они могли просто спеть идеальную песню без проблем», — пояснил Лютер.
Ученые также обнаружили, что когда птицы копируют взрослых, они иногда ошибаются. Эта ошибка в свою очередь копируется другими птицами, и развивается местный диалект. «Это означает, что диалекты могут существовать только у настоящих певчих птиц, потому что у них есть „выученная устная традиция“», — говорит Крудсма
Диалекты могут также быть созданы, поскольку птицы приспосабливаются к местной окружающей среде, по мнению американского орнитолога Элизабет Дерриберри. Птицы, которых лучше слышат, могут легче найти партнера, а это значит, что их песня будет передаваться из поколения в поколение.
Это хорошо вписывается в идею, разработанную основателем экологии звукового ландшафта Берни Краузе о том, что животные издают звуки на разных высотах, чтобы их всех можно было услышать.
Некоторые диалекты быстро меняются — даже в период размножения. Другие птицы держатся за диалекты десятилетиями. Когда Лютер исследовал в Сан-Франциско диалекты белых воронов — обычную птицу в Северной Америке — он обнаружил, что некоторые диалекты не изменились вообще за 40 лет.
По словам Моллес, птицы общаются по двум причинам: либо они пытаются отговорить соседа, либо пытаются привлечь самок. «К сожалению, ничего поэтичного», —шутит она.
Когда дело доходит до защиты территории от других птиц того же вида, которые не являются местными в этом районе, знание местного диалекта допускает более сложное взаимодействие. Подражание песням нота за нотой считается у птиц агрессией, поэтому наличие более широкого репертуара означает, что птица может донести свою точку зрения, не переводя взаимодействие в драку.
Ученые установили, что некоторые птицы могут быть двуязычными или даже трехъязычными — возможно, потому, что они выросли на разных местных диалектах. Когда они спариваются, они предпочитают петь на местном диалекте, где бы они ни решили поселиться, рассказал Лютер.
Комментарий РВС
Если дело обстоит так, как говорят эти ученые, то истоки человеческой культуры и языков могут оказаться гораздо дальше от нас в историческом времени, чем мы думаем.
Но главное в другом. «Обладающими культурой, сходной с человеческой», птичками занимаются экологи. Они уже рассказывают, как ужасно, что исчезают птичьи диалекты из-за того, что в среду обитания птиц приходят люди. Отсюда один шаг до вывода, что надо спасать птиц от людей. А там недалеко и до экзотических (или уже не очень?) идей, что ради спасения стаи канареек можно обречь на голод сотни тысяч людей.