В 2016 году 16 июня, за неделю до памятной даты 75-летия начала Великой Отечественной войны, в Санкт-Петербурге на Захарьевской улице появилась мемориальная доска Маннергейму — финскому военному и политическому деятелю, на котором лежит прямая ответственность за блокаду Ленинграда в 1941–1944 годах, наряду с руководством Третьего рейха.
Тогда это событие культурной жизни Петербурга, поддержанное министром культуры Владимиром Мединским, экс-главой ЦИК РФ Владимиром Чуровым, тогдашним вице-губернатором Северной столицы Александром Говоруновым и, не в последнюю очередь, главой Администрации президента РФ Сергеем Ивановым, приобрело широкий резонанс в обществе. В итоге только 13 октября 2016 года под давлением общественности, в том числе блокадников, доска была демонтирована.
Но кому-то вновь не терпится поднять тему увековечения Маннергейма в городе, для которого память о блокаде священна. Не останавливает начинающих новую кампанию ни пример нисходящей политической карьеры всех, за исключением Мединского, инициаторов установки доски Маннергейму, ни потеря лица, человеческого облика из-за предательства памяти своих предков. Предков, которых своими приказами уничтожал в годы Великой Отечественной войны союзник Гитлера, финский маршал Карл Густав Эмиль Маннергейм.
На минувшей неделе стало известно, что Государственный музей истории Санкт-Петербурга, в чьем ведении сейчас находятся помещения Конюшенного ведомства в самом центре Северной столицы, предлагает разместить в этом реконструируемом здании музей-квартиру Маннергейма.
Исторические и моральные аспекты новой попытки разрушения идентичности, сознания нашего народа корреспондент ИА Красная Весна обсудил с доцентом исторического факультета СПбГУ, доктором исторических наук, протодиаконом Владимиром Василиком.
Корреспондент: Здравствуйте, Владимир Владимирович! Как вы относитесь к новой попытке увековечить память Карла Густава Эмиля Маннергейма в нашем городе?
Владимир Василик: Я могу сказать, что эта инициатива в высшей степени является странной. Дело в том, что музей истории Санкт-Петербурга в течение многих лет сохранял реликвии Великой Отечественной войны. Он дал возможность, в конечном счете, воспрять Музею обороны Ленинграда, несправедливо разгромленному в начале 50-х годов. Он берег и бережет священную память о Великой Отечественной войне.
И вдруг такой пассаж. Совершенно неожиданный. Как говорится, правильная политика — это последовательная политика. А здесь последовательности я не наблюдаю. И да простят меня дорогие наши музейщики, это, напротив, проявление какой-то шизофрении. Более того, это проявление исторической амнезии, забвение того, в чем участвовали финны, какие военные преступления они совершали на территории Советского Союза. Про те страшные концлагеря, которые устраивались на территории Карельской АССР. А также забвение их роли в блокаде Ленинграда.
Против финнов стояли целых две наши армии, те самые армии, которых нам так не хватало и в 1941-м и в 1942-м для прорыва блокады Ленинграда. Более того, финны блокировали Ленинград с севера и соответственно сыграли свою роль в попытке удушить Ленинград голодом. И соответственно вина за 800 тысяч наших сограждан, умерших от голода, наполовину лежит также и на финнах, и на их главнокомандующем — Густаве Маннергейме.
Известно, что финны всеми средствами пытались нарушить Дорогу жизни зимой 1941-1942-го годов, посылая диверсионные группы, которые вырезали и наших регулировщиков, и солдат на пунктах обогрева, и уничтожали отдельные машины. Если бы не наши героические спортсмены-лесгафтовцы, в том числе недавно скончавшийся Михаил Иванович Бобров, которые истребляли финские диверсионные группы, то Дорога жизни была бы нарушена.
В заслугу Маннергейму ставят то, что с финской стороны не бомбили, не обстреливали Ленинград. Но у них на это не было сил — артиллерия была маломощной, а все самолеты были задействованы для поддержки действующих войск. В заслугу Маннергейму также ставят то, что он вывел Финляндию из войны, но это его заслуга не столько перед Советским Союзом, сколько перед финским народом. Человек вовремя сориентировался, похвально. Но при чем тут мы? При чем тут наша страна и при чем тут наша священная память о войне?
Целый ряд преступлений, в которых участвовал Маннергейм и во время Великой Отечественной войны и до войны. В частности, страшная расправа над русскими людьми в Выборге в 1918 году, так называемая Выборгская резня, когда финны резали без разбора и красных, и белых, комиссаров и священников — всё это ставит крест на попытках реабилитации Маннергейма.
Страна, которая уважает свою память, уважает свой народ, никогда не должна идти на такие поступки, тем паче, что Маннергейм является знаменем, пререкаемым и в самой Финляндии. И если мы хотим угодить финнам, то этим поступком мы угодим далеко не всем из них. И вообще, угодливость в отношениях с другими народами никогда не бывает полезной. Полезными бывают великодушие, доброта, честность и принципиальность, а также уважение к себе. Как сказал Пушкин: «Самостоянье человека, залог величия его».
И только с позиции подобного самостоянья мы можем по достоинству ценить другие народы и их подлинных героев, а не героев мнимых. Поэтому я настойчиво рекомендую музейному руководству, как доктор исторических наук, как профессор Института истории СПбГУ, воздержаться от подобных неразумных и безнравственных поступков, могущих вызвать смятение и неустройство в нашем российском обществе.
Корр.: Один из инвесторов проекта реконструкции Конюшенного ведомства, в котором предполагается разместить музей-квартиру Маннергейма, УК «Старт-Девелопмент» остерегается со своей стороны инициировать создание музея, ссылаясь на неоднозначность личности Карла Густава и предлагают сделать опрос. Сам по себе этот вопрос — не цинизм ли, не является ли он прямой пропагандой нацизма?
Владимир Василик: Я считаю, что действительно безнравственно и беззаконно ставить даже сам вопрос о музее. Точно так же, если бы мы провели опрос об установке памятника адмиралу Хорти, а потом, следующим шагом — об установке памятного самолета маршалу Герману Герингу. Всё это выглядит как «окно Овертона». Сначала берут немецкого союзника — более «симпатичного», чем тот же кровавый Хорти, потом — берут более противного, а потом примутся за вождей Третьего рейха под предлогом: «В конце концов, надо же дружить с Германией!».
Я понимаю этих музейщиков, им надо как-то выворачиваться перед своим руководством и хоть как-то торпедировать этот вопрос, хотя бы через референдум. Но кто сейчас у нас слушает референдумы? Кто у нас сейчас слушает народ? Да, посмотрят опрос, да, посчитают голоса. А потом примут свое решение, указав на то, что какая-то доля, пусть меньшая, но поддержала. То есть сошлются на мнение общественности.
Этот опрос послужит не выражением народной боли и попранном достоинстве русского человека, а средством манипуляции.
Корр.: Если в 2016 году были предположения, что доска Маннергейму на Захарьевской улице была установлена для циничного налаживания бизнес-связей между Россией и Финляндией, то кому это может быть выгодно сейчас, уже после того, как общество резко негативно отреагировало на установку доски?
Владимир Василик: Я могу сказать, что в 2016 году были еще живы многие фронтовики, которые могли сказать властное нет. Это, например, Михаил Иванович Фролов, мой учитель, вместе с которым я выступал против этого беззакония. С их стороны уже практически некому сказать «нет».
Коноводы этой гнусной истории подождали и вновь перешли в наступление. Причем заметим, какие даты они выбирают. 2016 год — это 75 лет со дня нападения нацистской Германии на СССР. А сейчас так готовятся отметить 75-летний юбилей Великой Победы.
К сожалению, в российском обществе распространилась мода на бесчестие, распространилось, как прозорливо указывал Достоевский, право на бесчестие. И соответственно сему мы наблюдаем то же самое и в некоторых правительственных кругах, когда ради деловых интересов торгуют кровью советских солдат, торгуют кровью советских граждан, убитых финнами или же при помощи финнов. Торгуют кровью блокадников.
Следующим шагом после таких заявлений может послужить создание гипермаркета рядом с Пискаревским кладбищем, а, может, и на его месте.
Кто это делает — неведомо. Либералов у нас в правительстве достаточно. Оно проникнуто таким торгашеским, бесчестным духом. Допускаю, что отчасти это исходило от министра культуры Владимира Мединского, с его увлечением царской Россией и белогвардейской тематикой.
Только я не понимаю, причем тут Маннергейм, который был генералом русской армии? Обычным генералом, как и все прочие генералы — он особенно ничем не выдавался. Особенно после 1918 года он принялся отстаивать только интересы Финляндии. Даже тому же Юденичу толком не помогал. Прекрасно договорился с большевиками на условиях старой царской административной границы. Участвовал в резне и большевиков, и белых в Выборге. И извините, делать из него русского героя — это не только аморально, но и антиисторично.
Тем не менее, то ли по причине невежества, то ли ради деловых связей, в жертву за которым готовы принести всех и вся, подобные мифы создаются. Бывают мифы героические, которые поднимают сознание народа, а бывают, как говорил Пушкин: «Тьмы низких истин мне дороже Нас возвышающий обман…» Но вот этот обман нас не возвышает, он нас унижает, потому что слишком кричащее противоречие между действительностью и мифом.
А, во-вторых, он унижает нас следующим образом: «Бравый русско-финский генерал Маннергейм великолепно обустроил свою маленькую Финляндию, в то время как рядом с ним простиралось кровавое царство тирании, террора, бесправия и нищеты. Которое он прекрасно обыграл, умел вывернуться между двумя диктаторами и, в общем, молодец», — вот примерное содержание маннергеймовского мифа в подаче наших либералов.
То, что всё было не так. То, что Советско-финскую войну финское руководство провоцировало, хотя действительно к известному неудовольствию Маннергейма. То, что рассчитывали на обширную интервенцию Запада против СССР, поэтому финны вели себя столь нагло и дерзко в конце 1939-го года, вплоть до обстрела советской границы. С этим всем не считаются.
Не считается и то, что в планах Маннергейма стояло отвоевание всей Карелии и всего Карельского перешейка по Неву с уничтожением Ленинграда. В известном приказе Кейтеля от 8 сентября говорилось то, что финская сторона заявила о своей незаинтересованности в существовании города Ленинграда.
И вот в этом городе, который Маннергейм вместе с Гитлером обрек на уничтожение, устраивать ему музей? Это просто какой-то позор. Это все равно, что в Риме устраивать музей Аттилы или в Белграде — музей Гитлера, в той же Москве — музей Третьего рейха.
Я думаю, что только чрезвычайная помраченность сознания некоторых наших руководителей бешеными деньгами может производить подобные безумные проекты.
Читать также: Историк назвал причины, из-за которых заговорили о музее Маннергейма
Корр.: Даже если допустить, что опрос по поводу Маннергейма состоится, то как проголосуют горожане, на Ваш взгляд? Произошли ли изменения в сознании наших сограждан в части необходимости отстаивания своей истории? И что нужно делать, чтобы сограждане выработали, грубо говоря, рефлекс «плюют в мою историю — не позволю этого делать, встану на ее защиту»?
Владимир Василик: Я думаю, что результаты будут примерно те же, что в 2016 году. С одной стороны, конечно, стало больше людей, которые не помнят свою историю. Которых толком не учили и у которых отбит вкус к истории благодаря постоянным попыткам ее фальсифицировать, благодаря чудовищному валу совершенно дикой, непроверенной информации, которая поступает через интернет. Вплоть до того, что Исаакиевский собор был создан 2 тысячи лет тому назад титанами, а 200 лет тому назад он очистился от грязи и явился граду и миру. Такую чухню помещают в интернет, и, представьте себе, люди это читают.
С другой стороны, благодаря раздражению, которое возникает от ряда правительственных инициатив, в том числе страшное раздражение от пенсионной реформы и многого другого, может сработать фактор протестного голосования. Но, в целом, ситуация, я думаю, не изменилась. Такое явление, как «Бессмертный полк», как память о Великой Отечественной войне, думаю, все же не даст нашим гражданам проголосовать за подобное безобразие. Потому что Великая Отечественная — это точка сборки российской нации как таковой. Те, кто бьют по ней, совершают очень нехорошие антинародные, антигосударственные дела. Поэтому, думаю, что власть должна опомниться и прекратить всяческие спекуляции на маннергеймовской теме.